Олег Азарьев - Храм Зла
— Слушаю вас.
— Так вот… Я хотел бы устроить себе, если разумеется, такое возможно, небольшую экскурсию по самым интересным местам Шарра.
— Очень хорошая мысль, — начала администратор живо, но тотчас осеклась. — Однако… для этого надо соблюсти небольшую формальность.
Граков насмешливо хмыкнул.
— Опять формальность…
— Да. Без формальностей нельзя.
— Ох уж эти мне канцелярские крысы!
— При чем здесь крысы?
— М-да… Крысы здесь действительно ни при чем. Надеюсь, формальность — без пыток на дыбе?
— Не понимаю, — снова объявила администратор.
Граков неожиданно с раздражением подумал: «Да почему я распинаюсь перед заводной куклой?» И сухо спросил:
— Что за формальность, глупая ты машина?
После короткой заминки последовал холодный ответ:
— Разрешение шаррянской администрации на ваше путешествие.
Граков представил себе, как придется куда-то ехать, кому-то объяснять понятное и без объяснений, отвечать на дурацкие, как в анкете, вопросы, чтобы в конце концов, уже безо всякого интереса, только ради принципа наспех облететь планету.
«Да ну вас к бесу! — подумал он. — Обойдусь как-нибудь». Молча повернулся и пошел к лифту, но вдруг на ходу представил себе целых два или три дня отчаянного безделья. Душа его содрогнулась, он остановился, решив рискнуть, обернулся и безнадежным тоном спросил:
— А что хоть представляет собой эта формальность?
Он очень надеялся, что для ее выполнения не придется следовать какому-нибудь отвратительному — на его, разумеется, взгляд — местному ритуалу. Ему попадались планеты, на которых ритуалов было видимо-невидимо. И большинство из них до сих пор вызывали у пилота чувство омерзения. Если и здесь дело обстоит именно таким образом, он со всей решительностью и немедленно откажется от своего замысла.
— Пустяк, минутное дело, — заверила администратор. — Нужна всего лишь справка о том, что вам разрешается путешествовать по планете.
Граков успокоился. Действительно пустяк. Бумажные дела уже сами по себе ритуал, как правило, устаревший и никому не нужный, кроме хранителя его — бюрократа.
— И где же требуется соблюсти эту глупость… то есть формальность?
— Во Всепланетной Канцелярии.
— Далеко отсюда?
— В трех ажах от космопорта.
— Из окон моего номера видно какое-то квадратное здание… Это не она?
— Да, она самая.
— А рядом что — полукруглая такая постройка?..
— Это Энергостанция Канцелярии.
— Ничего себе. Энергостанция специально для одной Канцелярии?
— Канцелярия одна, но зато Всепланетная.
Он пожал плечами и направился к выходу из здания. На ходу пробурчал через плечо:
— Всепланетная или нет, а хорошо, что всего лишь одна.
По пути к звездолету он вдруг вспомнил, что в космопортах все роботы запрограммированы — раз и навсегда. И что самопрограммирование, как, например, у экспедиционных андроидов, у них не предусмотрено. А потому никаких посторонних поручений, наподобие этой анкеты, они выполнять не могут.
«Может, по договору?.. Особый случай… — подумал Граков. — Нет, ни за что не поверю, что представители Союза согласились включить в договор этот пронумерованный бред. Хотя ради космопорта…»
Холодный северный ветер порывами бил в лицо, забирался под легкую куртку. Граков нахохлился и спрятал озябшие руки поглубже в карманы. Получалось, что шарряне, добившись крупных успехов в кибернетике и электронике, сами перепрограммировали андроида. И для этого умудрились проникнуть на хорошо защищенную и, по договору, неприкосновенную территорию космопорта?.. Но с каким умыслом? Только ради того, чтобы она совала инопланетянам эти брошюрки с идиотскими вопросами? Бред какой-то!
* * *В корабле, а точнее — в рубке управления, вовсю хозяйничали механики-андроиды. Кожух навигаторского пульта был снят и лежал на полу в стороне. Механики, вооруженные какими-то сложными даже с виду аппаратами, мудрили над внутренностями пульта, похожими на живой кишечник человека или клубок змей.
Несколько часов Граков потратил на проверку креплений груза. Иногда при посадке летели крепления, а порой и сами контейнеры лопались. Полбеды, если такое случалось в пункте назначения. Хуже, когда подобное происходило в пути, где-нибудь в промежуточном космопорту. При старте дефектные контейнеры могли сорваться с кронштейнов и натворить немало бед.
К счастью, оказалось, что все в порядке.
Однако Граков устал, протискиваясь во все не предназначенные для этого щели в тесно заставленном грузовом отсеке. Отдыхая, он немного посидел в рубке. Наблюдал, как трудятся механики, пока не решил, что уже в состоянии отправиться в местную Канцелярию за бумажкой.
Наскоро перекусив в кухонном отсеке звездолета, он надел куртку с капюшоном и достал из шкафчика портативный аппарат-переводчик на тонкой прочной цепочке. Корпус его, по воле создателей, был отлит в виде восьмилучевой звезды, а каждый луч был тщательно украшен мелким причудливым узором. Земные звездолетчики в шутку называли его орденом. Создали его саркаттувиты с планеты Аракрамм, — самая древняя и мудрая из всех известных цивилизаций.
Сунув «орден» в карман, Граков вызвал машину и вскоре отправился в Канцелярию.
Небо затягивали тучи. Быстро темнело, как будто утро сразу переходило в вечер. Здание Канцелярии приветливо светилось окнами. Граков оставил машину у входа, приказал компьютеру дожидаться его возвращения, выбрался из кабины, шагнул к двустворчатой двери, брезгливо потянул пальцами за пыльную, со следами чьей-то ладони, ручку. Подумал: «Ну, конечно, казенное — не свое. Похоже, этот закон природы строго соблюдается всеми цивилизациями». И, отряхивая ладонь о ладонь, вошел в здание.
Сразу за дверьми вдоль стен большого, с высоким потолком, зала воздвигнут был барьер, за которым сидело не менее десятка девушек. Некоторые занимались работой. Во всяком случае, так показалось Гракову. Они усердно писали, щелкали по клавиатуре древнего вида компьютеров, перекладывали одинаковые папки с места на место. Большинство же бездельничало, даже не скрывая этого — одни болтали друг с другом, некоторые листали цветные журналы, остальные охорашивались перед зеркальцами.
Граков нацепил орден на шею, включил его и подошел к барьеру. Девушки, как он успел заметить, были разительно похожи — словно близнецы. Только цвет их волос был разный.
— Добрый день, — вежливо сказал он, обращаясь к ближайшим девушкам. «Орден» синхронно перевел его приветствие на язык шаррян.
Однако ни одна из девушек и голову не повернула в его сторону. Они будто не замечали его присутствия.
Гракова это слегка озадачило.
«Возможно, у них не приняты общие формы приветствия… — подумал он с некоторой растерянностью, — и в ходу только личные обращения? Надо было уточнить у администратора. Хотя откуда андроиду знать? Ее на такое не должны были программировать. Хотя, кто их знает?»
Он аккуратно перегнулся через барьер и ласково произнес, обращаясь к девице с зеркальцем в руке:
— Здравствуйте, девушка. Я — Владимир Граков с планеты Земля. Инопланетянин.
Девушка одарила его мимолетным ледяным взглядом и недовольно буркнула:
— Что лезете, инопланетянин? Я занята — не видите что ли? Подождите! — И продолжила наносить макияж, придирчиво разглядывая в зеркальце свою работу.
Ждать завершения неотложной процедуры Гракову пришлось каких-нибудь сорок минут. А потом, когда макияж был завершен, оказалось, что Граков зря так долго и терпеливо ждал все это время. Выяснилось, что им должна заниматься совсем другая служащая. Он поинтересовался, к кому из множества девиц подойти, но его собеседница уже сосредоточенно разглядывала яркий иллюстрированный журнал и только неопределенно и нетерпеливо дернула острым плечиком, — дескать, ей это неведомо.
Осуждающе покачав головой, Граков подошел к следующей, и та переслала его к третьей служащей, а та — к четвертой, которая предложила ему заполнить карточку учета. Что значили иероглифы на карточке, Граков понятия не имел, но быстро нашел выход: сверху вниз по порядку он, как дисциплинированный человек, имевший дело с анкетами и раньше, заполнил пропуски своими анкетными данными, написав их по-русски. С этой карточкой он покорно отправился к пятой. Та задала несколько вопросов и, не читая, сунула карточку в стопку на столе, сама заполнила еще одну, и с новой карточкой отправила пилота к шестой девице. Шестая напечатала направление на большом мелованном листе. Седьмая просмотрела карточку и направление и вернула его к пятой, чтобы переделать неправильно заполненную ею карточку. Пятая при виде Гракова состроила гримасу, как от горькой микстуры. Причем, она явно досадовала не на себя, а на посетителя — надоедливого, как голодное насекомое.
