S-T-I-K-S. Богиня Смерти (СИ) - Елисеев Алексей Станиславович

В молодости я справлялся со своим влечением к противоположному полу походами на медленный кластер. Был там у меня такой. Совершенно бесперспективный с точки зрения мародёрки, но с временем обращения людей в заражённых в восемь-десять дней. Мне нравилось приходить туда и представлять себя обычным человеком. Я знакомился на кластере с девушками, проводил с ними время и старался уйти до того, как они заурчат. По крайней мере, такие отношения намного честней, чем визиты к бордельным феям. Не факт, что ты у свежачки будешь первым мужчиной, но уж совершенно точно станешь последним.

…После обеда зарядил косой дождь, и я даже обрадовался ему — ведь осадки смоют наш запах. Мы нацепили плащ-палатки. Вообще, это средство от дождя хоть и старое, зато верное. Некоторое время мы брели под дождём в относительном комфорте, однако чем дальше, тем больше непогода набирала обороты. В итоге влупил такой ливень, что даже видимость серьёзно снизилась. Одежда вымокла, в ботинки набралась вода и отвратительно чавкала при каждом шаге. Идти стало тяжело. Поэтому, когда на горизонте я увидел пёстрый звездно-полосатый флаг, гордо развивающийся на флагштоке, то, не задумываясь, свернул в его сторону. Вскоре мы дошли до нормальной асфальтовой дороги и заправки с гордым названием «Tesoro». Что это значит мы не знали. В наличии там, помимо, собственно, заправки, имелись также стоянка, придорожное кафе и мотель.

— Прикрывай… — негромко бросил я через плечо своей напарнице.

Та закинула винтовку за спину и вытащила пистолет «Стечкина». На заправке оказалось тихо и спокойно, как на кладбище. Кафе нас также не огорчило новыми встречами. Зато в придорожной гостинице нас радостным урчанием встретил прыщавый метрдотель. Жалкий, изголодавшийся ползун протянул к нам скрюченные пальцы, но причинить никакого вреда не смог. Взяв свой мощный охотничий нож из рессорной стали, я быстро с ним покончил.

Не мешкая, мы прошли по всем номерам. Только за одной дверью с жёлтой табличкой «do not disturb» нас поджидали объеденный до розовых костей труп и высаженное с рамой окно.

Заражённых тут не обнаружилось.

— Давай тут остановимся? — спросила Кали. — Ну, не прямо тут… В другом номере, а то я точно дуба врежу.

Вымокли мы до нитки. Я и сам замёрз изрядно.

— Да, давай…

— Тогда я займу… — безапелляционно заявила мне напарница, — номер для новобрачных.

Хотел было возразить, что безопасней вместе, но потом мысленно махнул рукой. Мне тоже не очень-то хотелось общения.

— Принесу еды из магазина, — равнодушно сообщил я. — Пока не расслабляйся. Приду, потом уж…

— Захвати мне шоколадку.

Я кивнул и ушёл.

В магазинчике набрал разнокалиберной консервированной еды и, подумав, взял четыре бутылки виски. Кали из-за её Дара нейтрализовать любые токсины и яды алкоголь не интересен, а вот мне было бы нелишним согреться не только снаружи, но и изнутри. Вернувшись, застал напарницу бесцеремонно потрошащей чемоданы семейной пары из номера с высаженным окном. Она уже успела переодеться в гостиничные белые тапочки, белый же махровый халат, а на голову накрутить тюрбан из опять же белого полотенца. А прямо сейчас на огромной двуспальной кровати она раскладывала мужские вещи, напевая себе под нос какую-то легкомысленную мелодию.

Всегда завидовал этой её способности вот так быстро переключаться на какую-нибудь фигню. Вот Кали уложила десяток врагов, а на следующий день уже словно и не вспоминает об этом. А может, и правда не вспоминает? Надо сказать, что те в кого мы стреляли, не слишком-то от зараженных отличались. Разве что не утратили ещё человеческий облик.

— Я шоколад принёс, — сообщил я, преувеличенно спокойно. — Кофе хочешь?

— А то! — улыбнулась блондинка, отвлёкшись от своего занятия. — Так кофе хочется, что аж пожевать нечего и переночевать негде.

Я переоделся в сухое. Мужская одежда из багажа семейной пары пришлась мне почти впору. Промокшее развесил в номере с выбитым окном на просушку. После этого наелись от пуза и выпили горячей душистой арабики. После я настойчиво отправил Кали спать, взявшись сам покараулить первую часть ночи. Выбрал точку для наблюдения на верхнем этаже так, чтобы иметь обзор, открыл несколько номеров и решил между ними перемещаться. Но это скорее была мера самоуспокоения. Заражённые воду не любят по неясным причинам. Сомнительно, что под таким ливнем они будут перемещаться. Но это Улей, и ослаблять бдительность тут смерти подобно.

Я открыл бутылку с виски и выпил немного, не наливая в стакан. Есть что-то в этом такое, пить хороший односолодовый прямо из горлышка. Крепкий алкоголь, наконец, согрел меня изнутри.

— Прощай, Черемша, — тихо сказал я, не веря в то, что меня услышат. — Прощай, Витязь. Прощай, Кокос. Прощай, Таран. Прощай… прощай… прощай…

Я повторял имена погибших товарищей, сложив руки на автомате, повешенном на шею, и слепо глядя в окно, за которым стеной лил холодный злой дождь.

Обычно алкоголь меня успокаивает, но в этот раз выпивка никак не забирала пережившее стресс сознание. Расслабить разум и, следовательно, тело, как собирался, у меня не получилось. Ощущалась усталость, но её частично купировал живун. Напарница мирно и сладко дрыхла без задних ног в огромной постели в виде сердца на шёлковых простынях, зарывшись в подушки и одеяла. Будить её казалось преступлением, потому я не стал этого делать.

Под утро ливень начал выдыхаться, но полностью не прекратился. Дождь больше не стоял стеной воды, но всё равно продолжал лить как из ведра. Когда рассвело, я уже вписал третью бутылку «Белой Куропатки». Большинство людей с такой дозы размазалось бы по полу, но организм иммунных крепче, так что и алкоголя, чтоб хорошенько упиться, нужно больше.

Когда Кали встала, я уже приготовил завтрак на скорую руку. После того как плотненько поели, я всё же решил попробовать подремать пару часов.

25. Настоящее. Кали

Дверь, как ни странно, не была заперта. Но скрипела протяжно и громко, и это, в принципе, можно было с натяжкой считать разновидностью эдакой охранной сигнализации для нищебродов. Но Кали в двери не нуждалась и на все вместе взятые сигнализации ей было плевать.

Крадучись, она прошла сквозь стену и очутилась в тёмном помещении, до потолка заставленном ящиками с продуктами и стеллажами с бутылками. Всмотрелась в этикетки и решила, что на обратном пути конфискует пару бутылок в качестве компенсации за те, которые были разбиты из-за напавшей на неё парочки.

Темнота блондинке тоже не мешала. В дальнем конце помещения она заметила ещё одну дверь, из-за которой доносился шум кухни: скворчало на сковородках масло, настойчиво булькала закипевшая вода, стучала по краю кастрюли ложка, гудела мощная вытяжка. Среди всех этих звуков с трудом можно было различить шаркающие шаги поварихи и тихий голос её помощника.

Показываться им на глаза в планы Кали не входило. Она задумчиво приложила палец к губам и посмотрела на верхние полки стеллажей. Выйдет слегка громко, конечно, ну да и ладно. Ей всего-то и надо незаметно прокрасться в зал, где отдыхают рейдеры, и спрятаться уже там.

Решившись, блондинка вернулась ко входу в подсобку. Выбрала две бутылки водки, выставила их за порог. Снова прошла к кухне и принялась легонько толкать стеллажи в поисках самого неустойчивого. Нашла такой, металлический, узкий и с погнутой ножкой. Навалилась плечом.

Стеллаж пошатнулся. Кали надавила сильнее. Первая бутылка — кажется, виски, — соскользнула с полки и разбилась о бетонный пол. За ней полетела вторая, а следом с жалобным звоном обрушились остальные. Сам стеллаж повалился на соседний, создав дополнительный грохот.

Из кухни послышалась визгливая ругань, и ведущая в неё дверь распахнулась. На пороге с брызгающей маслом раскалённой сковородой застыла повариха, но Кали рядом с упавшим стеллажом уже не было — блондинка пряталась в густой тени за дверью.

— Батюшки! — ахнула повариха, едва не выронив сковороду.