Клятва истинной валькирии - Мид Райчел
От здания отходила небольшая группа людей – с плакатами. Джастин не смог прочитать надписи на них и спросил Мэй:
– Кто это? Что происходит?
– В последнее время стали много говорить о возвращении свободы вероисповедания, – объяснила она. – Каждый день демонстрации проходят.
– Не может быть…
Некоторые принципы оставались незыблемыми с самого времени основания РОСА. «Религии и вера в сверхъестественное опасны для нации» всегда входил в их число.
– Ничего, конечно, менять не собираются. Пусть пошумят и разойдутся.
Присутственный день уже закончился, и холл министерства пустовал. Только у дверей стояли двое охранников. Мэй представилась, те отдали ей честь, но она даже не взглянула на них и быстро пошла к лифтам.
В нужном кабинете сидел лишь один сотрудник. Бедняга тут же принялся заискивающе бегать вокруг Мэй. Тесса явно успокоилась и больше не протестовала. Сотрудник усадил ее в кресло рядом с монитором и столом из нержавеющей стали, она обернулась к Джастину и улыбнулась: я ничего не боюсь, я очень храбрая, говорила эта улыбка.
Он сел рядом – чтобы Тесса чувствовала себе уверенней во время процедуры. Мэй устроилась прямо за его спиной и тут же принялась строчить какие-то послания на своем эго. Наверное, требовала снабдить ее еще дюжиной пистолетов и ножей, а также, возможно, самолетов, пулеметов и пушек – кто знает, как преторианцы в свободное от работы время защищают родину. Джастин внимательно наблюдал за Тессой – и за экраном, на котором постепенно вырисовывался генетический профиль девушки.
– Шестерка, – довольно объявил он, когда высветился генетический индекс. – Для провинциалки – отлично.
Мэй сосредоточенно отстукивала что-то на эго, не обращая на него внимания, поэтому он добавил:
– Не так хорошо, как девятка, конечно. Как у некоторых.
Да, он внимательно смотрел на экран, когда они проходили таможню, и запомнил каждую цифру.
Мэй наконец отреагировала:
– И что?
Он кивнул в сторону Тессы:
– А то, что пятерка или шестерка – ожидаемый результат от нее. Но чего ждешь от женщины из патрициев? От двух до четырех, на крайний случай – пять.
Он выдержал эффектную паузу:
– Не девятку же. Это же плебейский рейтинг.
– Значит, не такой уж и плебейский.
– Но слишком высокий. У меня девятка.
– И что, тебя это не устраивает?
– Конечно, устраивает. Но… странно как-то. А тебе – не странно?
– Нет, – пожала плечами она. – У меня он с рождения, что тут странного?
Он склонил голову к плечу и уважительно оглядел безупречную кожу и волну густых волос:
– Ты пластику не делала случайно? А то у тебя никаких следов Каина.
– Нет.
И Мэй снова уткнулась в экран эго.
Когда во времена Упадка на мир обрушилась эпидемия и половину человечества унес вирус «Мефистофель», многие выжившие серьезно пострадали. Из поколения в поколение наследовались некоторые соматические мутации: низкая плодовитость, астма, повреждения кожи и волосяного покрова. У мутации, конечно, было официальное научное название, длинное и непроизносимое. Однако фанатики, считавшие, что «Мефистофель» послан человечеству в наказание Богом, прозвали ее Каиновой печатью. И это название прижилось. До изобретения вакцины против «Мефистофеля» программа генетического смешивания между РОСА и ВС стала удачным средством защиты против вируса – тот уничтожал тех, в ком преобладала кровь одного народа. Скрещивание и смешивание генов очень помогли – печать Каина почти не появлялась среди плебеев. Но люди из каст, сохранявшие чистоту крови, до сих пор были подвержены мутации. К счастью, косметология предоставляла массу способов и средств, чтобы замаскировать внешние признаки. А вот с бесплодием и астмой бороться труднее. Судя по тому, как Мэй себя вела в постели, с дыханием и выносливостью она проблем не испытывала.
«И с плодовитостью у нее все в порядке, – радостно и, самое главное, вовремя подсказал Гораций. – Ты что, испугался? Ах да, вы же не предохранялись…»
«Нет. Цивилизованные женщины, которые служат в армии, делают прививки и устанавливают контрацептивные импланты!»
Джастин тихонько спросил:
– А мы поговорим о том, что случилось?
Мэй не отрывала взгляда от планшета, но Джастин понял – она туда больше не смотрит. Она слушает его.
– О чем именно, доктор Марч? В последнее время много чего случилось.
– Я говорю о прошлой ночи, которую мы с вами провели в одной постели, и я…
– … выдал себя за дипломата из ВС, чтобы соблазнить меня? Вы об этом, доктор Марч?
Он скроил недовольную гримасу:
– Так сразу и соблазнить. Ничего я вас не соблазнял. Словом, я ничего такого в виду не имел, ни в какие игры не играл. Просто случайно вышло.
И тут его наконец-то удостоили взглядом.
– Случайно? На вас случайно оказался пиджак дипломата чужой страны? И вы случайно назвались чужим именем?
– Почему сразу – чужим? – возмутился Джастин. – Хуан – мой друг, между прочим.
– Я не уверена, что это имеет для меня хоть какое-то значение.
Глаза цвета морской волны сузились, как у кошки.
– Более того, я уверена, что для меня это – отягчающее обстоятельство.
– Послушайте, ничего ужасного не произошло. Вы приняли меня за другого человека, а я не был против, как-то так. И потом…
Тут он решил пустить в дело козырь:
– Между прочим, я приглашал в гости помощницу атташе, а не преторианца.
У нее хватило совести смутиться:
– А вы пригласили бы домой преторианца?
Она покачала головой и ответила за него:
– Хотя о чем это я… Пригласили хоть преторианца, хоть…
– Что вы имеете в виду?
– А то, что я все знаю. Мне все про вас известно! Корнелия по дороге меня ввела в курс дела.
Все понятно. Как удачно Корнелия Кимора ввела ее в курс дела.
Мэй скроила презрительную гримасу и продолжила:
– Так что я прекрасно знаю, как вы умеете обманывать людей, играть их чувствами и затаскивать в постель женщин…
– Я вас, между прочим, никуда не затаскивал!..
– …и если вы ставили целью запутать патрицианку-преторианку с помощью беззастенчивого вранья, то вам это удалось. Поздравляю. Я буду делать то, что мне приказано. Никто вас и пальцем не тронет. Однако то, что случилось в Панаме, – было и прошло. Не повторится. Никогда. Я понятно выражаюсь?
Джастин не сразу смог найтись с ответом. Обычно он уходил и бросал женщин, а не они его. Плюс беседа пошла совсем не так, как ожидалось. Он, конечно, хотел разрыва – чтобы избежать искушений в будущем. Но не такого же! Так его еще никогда не отчитывали! Как она могла! Отвергнуть – его! Джастина! Нет! С этим он не собирался мириться!
«Но я же не могу рисковать, – напомнил он сам себе. – . Иначе сделка будет считаться не заключенной. Тогда мне будет не отвертеться…»
Время нанести удар. Она злится – тем лучше. И он состроил наглую и гадкую мину – ну, во всяком случае, он надеялся, что мина выглядела именно нагло и гадко.
– Конечно, не повторится. С чего бы этому повторяться? – высокомерно процедил он. – Я до повторных свиданий не охотник. Хотя, конечно, свидание – это слишком гордое название для вчерашней ночи. Я же вас даже ужином не накормил, милочка. И в постель не зазывал. Вы сами все сделали.
Она не моргнула и не изменилась в лице. И спокойно ответила:
– А я, милейший, и на первые свидания с плебеями не хожу. Хотели узнать больше о нордлингских дамах с девяткой в досье? Так вот, мы не придаем ровно никакого значения скоротечным приключениям в заштатных городишках.
– Я бы не назвал приключение скоротечным, – заметил он. – Хотя одежда с вас свалилась… скоропостижно.
Как свысока смотрит! И еще этот снисходительный тон! Да она как патрицианская невеста на выданье, которую впервые в свет вывезли! Да, она его взбесила. Странно, но факт. И она еще обижается на его обман! А его – что? Не обманули? Обманули, еще как. Обаяние, остроумие, живость ума и пронзительная печаль в глазах, наверное, ему все померещилось. Конечно, это не более чем спектакль. Ледяная принцесса решила поиграть с недалеким плебеем.
