Дарья Аредова - Город посреди леса (рукописи, найденные в развалинах) (СИ)

Следующий колоритный посетитель: в уголку примостился Странник. Мне про них рассказывали. Они такие непонятные и молчат все время. Как это можно все время молчать – не понимаю. А еще мне очень интересно, куда они уходят. Вот, попривыкну тут, может, пойду с ними. Интересно же чего там, дальше.

Я огляделась в поисках свободного места. Вот, не везет, так постоянно – все угловые столики были заняты, а прямо около стойки мне сидеть не хотелось. Поэтому я спросила травяного чая и устроилась стоя. Логика, правда – не хочешь сидеть у стойки, встань около нее.

Лидия, хозяйка бара все пялилась на командира отряда, да на Странника. И вид у нее был какой-то потерянный.

Я здесь недавно. Примерно, с неделю. И это, доложу я вам, не очень приятно. Тут у них все друг друга знают с рождения. И их родители друг друга знали всю жизнь. И деды. И прадеды… Впрочем, я увлеклась, кажется. Сперва меня, вообще, застрелить хотели. Теперь, вроде, не хотят… во всяком случае, за оружие уже не хватаются при виде меня. Может, привыкли. Но чую, остро чую: наблюдают за мной тайком. Вроде и ничего не говорят, никак не показывают – а чувствую на спине суровое, пристальное внимание. Особенно патрульные. А рыжий командир притворяется, что ему фиолетово, но это только притворство, уж я-то знаю.

Не хотелось привлекать к себе лишнее внимание.

Дэннер

Я бы многое мог сказать этому парню, ушедшему в туман два года назад и оставившему в городе маленького сына, но с каждой минутой все больше осознавал, что смысла в этих разговорах нет. Мне многое хотелось рассказать, о многом расспросить, но я просто смотрел на него и молчал. И он молчал. Просто потому, что теперь не можем мы с ним разговаривать. Он уже не он. Он – Странник. Не знаю, как это понятнее описать, но они – другие. Просто другие, и все тут.

Я отвернулся. Сделалось как-то вдруг грустно и паршиво, будто случилось нечто противное. И одновременно с тем – волнующее, точно какое-то мрачное чудо. Да, я все еще романтик и мечтатель. И ничего с этим поделать не могу. Вот, как хотите, а не могу. Не нравлюсь – так я вам и не навязывался.

Ребята из моего отряда зашептались, заинтересованно косясь на человека, вернувшегося из тумана. Вообще-то, так у нас говорят о покойниках – ушел в туман. Потому что никто не знает, что там, за туманом. И он для нас все равно, что умер. Оттуда не возвращаются.

Я отвернулся и перехватил взгляд Лидии. В глазах бо-ольшой такой немой вопрос, и губы дрожат, а руки намертво вцепились в стойку от любопытства.

— Дэннер! – шикнула она, наклоняясь ко мне. Черт, хоть бы вырез на кофте сделала поменьше, что ли... все же напоказ, честное слово. – Кто он? Ты его знаешь?

Знаю, ага. Странник быстро поднял глаза, поймав мой взгляд, и скорчил рожу – «не выдавай меня!»

Я равнодушно пожал плечами.

— Кто их разберет. Может, и знаю. Откуда, по-твоему, я могу его знать, кстати?

Лидия выпрямилась, тряхнув головой. Не поверила.

— Ты сегодня в ночную?

— Нет.

— Планы есть?

— Целый мешок2, – съязвил я, улыбнувшись ей, чтобы не очень обижалась за отказ, и разворачиваясь к выходу. А Лидия все равно обиделась. И ведь не объяснишь. Может у меня просто не быть настроения? Впрочем, горевать она будет недолго, найдет себе еще кого-нибудь. Все-таки, одинокая привлекательная женщина одинокой надолго не останется. В особенности если женщина эта – Лидия.

Я вышел под дождь. Ветер хлещет, небо темное, одним словом, неуютно. Впрочем, оно всегда темное. Форменную кожаную косоворотку ветер не продувает, но все равно было тоскливо и неприятно. Хотелось просто человеческого тепла. Не пьянки с товарищами, не секса и не чего-либо еще из повседневных примитивных развлечений. Именно – тепла.

А, к черту. Все равно не будет, зачем мечтать о несбыточном.

Я дошел до моста и остановился посередине. Под мостом проходит железная дорога, начинается она ниоткуда и ведет, разумеется, в никуда. Просто выныривает из-под земли и через несколько метров туда же и ныряет. Поезда по ней, разумеется, не ходят, но рельсы чистенькие, будто их кто смазывает. Дорога обросла легендами, а фанатики рассказывают их особенно интересно. Правда, сегодня не было настроения идти к фанатикам. Они меня боятся. И хотят принести в жертву. Думают, что это из-за патрульных все наши проблемы, а если нечисть ублажать, она посговорчивее сделается. И что нечистью быть не так уж и плохо.

Прогулка моя продолжилась на окраине. Здесь дорога делала излучину, выгибаясь наружу, и через низенький, достаточно символический, заборчик, – от силы, по колено взрослому человеку, – прямо навстречу подступала черная шелестящая стена леса. Шагнешь в сторону – схватят и разорвут. Это в городе нас нельзя трогать. А нечисти тоже кушать надо.

Я протянул руку в темноту. Было в этом что-то азартное, будто играешь в рулетку с одним патроном в барабане – сожрут-не сожрут. Адреналин приятно возбуждает, да и просто весело. Патронов у меня – всего парочка, даже запасной магазин я благополучно расстрелял. Не отобьюсь. Два ножа в рукавах, да только толку от них, когда зацапают. Рука задрожала. Не от страха – страха не было, только это адреналиновое возбуждение. Кажется, я стал наркоманом.

Поди, не стань – с такой-то работой.

И вот тут-то это и случилось.

Кто-то вскрикнул.

Там, в темноте, за деревьями.

Женщина.

Я даже не раздумывал. Ни о количестве патронов, ни о времени суток. Я просто в мгновение перемахнул несчастный заборчик и, на ходу выхватывая пистолет, бросился на звук. В конце концов, это моя работа.

Это, наверное, отработалось до полнейшего автоматизма – ни чувств, ни эмоций, ни мыслей. Кто-то зацепил за шею, кто-то завизжал, кто-то ухватил за ногу и получил сапогом по морде, кто-то разодрал рукав, кто-то половину волос выдрал. Я летел по лесу, огибая деревья не хуже любого зайца, раздавая шипованным кастетом зуботычины направо и налево. Лезли отовсюду, шипели, визжали, хохотали – ни метра свободного пространства. Сапоги скользили по влажной земле, кажется, я пару раз споткнулся, ну да это и неважно.

А важно то, что произошло затем.

Полянка открылась неожиданно. Маленькая, почти круглая, поросшая звездочками. А на ней стояла, водя вокруг себя намотанной на какую-то палку полыхающей курткой, молоденькая девчонка в длинном белом платье. Босая, волосы, – длинные, в пояс, – растрепаны, сама ничего не видит из-за этих волос, платье сбилось. Но сдаваться, похоже, не намерена. Умница, что догадалась куртку поджечь – нечисть огня боится. А у самой аура так и плещет паническим страхом и стальным, отчаянным упрямством. Ну, в этом я ее понимаю.

— Спокойно! – Я отмахнулся от импровизированного факела. – Свой я! Патруль...

Патруль, ага. Патронов нет, в голове шумит полбутылки – хорош патруль. Я перепрыгнул какого-то упыря и, дотянувшись, ухватил девку за руку. Она вскрикнула, будто ее уже грызут, но подчинилась. Смотрит на меня, дрожит. Глазищи серые и испуганные.

Я дернул девчонку за руку, зашвыривая себе за спину, выхватил меч. Что ни говори, а с оружием ближнего боя будет тяжеловато. Но патронов нет. Она сообразила развернуться. Так мы и стояли: спина к спине посреди полянки, а нечисть радостно сжимала кольцо. Приятного мало. Долго не протянем – разорвут. А тут еще девчонка задала самый уместный в подобной ситуации вопрос. Это я без сарказма. Честно!

— У вас пистолет не заряжен?

Я отмахнулся от метившей мне в сонную артерию твари с перепончатыми крыльями. Тварь свалилась. Съязвил в ответ:

— У меня бастард заряжен! Прочно и надолго.

Она тряхнула головой, отбрасывая волосы. Я почувствовал движение, а волосы хлестнули меня по плечу.

— А костер разжечь нельзя?

— Из чего? Из звездочек? И долго ты так продержишься? Уж, не до рассвета ли?

Она охнула, резко махнув факелом в сторону прыгнувшей на нее твари, чем-то похожей на большую собаку. Черт, да я даже названий их всех не знаю. Их при всем желании не перечесть. Девчонка нервно обернулась.

— И что ты предлагаешь?

— Бежать отсюда, вот что! – рявкнул я, дергая ее за руку и срываясь с места. Я вертел «мельницу», но «мельницу» на бегу сквозь деревья вертеть тяжело, и вертел я первые метров сто, не более. Бастард с шумом и треском срезал ветки, сносил лапы и головы. Девчонка задыхалась, пару раз упала, но я не останавливался, и пришлось ей вскочить. Бежим через лес, а в голове только одна мысль – «скорее-скорее-скорее». Казалось, целая вечность прошла, когда деревья расступились и впереди желтой тусклой звездочкой вспыхнул фонарь. Мы перемахнули забор, пронеслись по инерции еще несколько метров и – свалились на асфальт. Она хрипела, задыхалась и цеплялась за бок. Я тоже никак не мог отдышаться. Меч звякнул об асфальт, а я только тут обнаружил, что из раны на шее капает. Провел ладонью, чертыхнулся. Вытер руку о штаны.