Новые: Изгой (СИ) - Швалев Юрий

Солдат приложил руку к уху и 362 едва расслышал приказ открыть окна, чтобы изгои не нервничали. Человек с недовольным лицом прошел мимо изгоев и поднял все ставни на окнах, затем снова сел на кресло перед МИО, смотря на них и положив автомат на колени. Поездка в неизвестность для изгоев начиналась. Вагон дернулся и поезд потихоньку поехал, покидая город. 362 как завороженный, смотрел в окно, на другой мир, на что-то новое, чем порядком надоевшие дома за эти два года. Он видел город, в котором они находились, но с другого ракурса и это было прекрасно, не смотря на разрушения. Поезд медленно проезжал мимо других поездов, старых, ржавых вагонов, затянутых деревьями и травой, новых для него зданий с разбитыми окнами. Мимо всего этого былого великолепия поезд ехал еле-еле и наконец совсем остановился. Снизу вагонов было слышно шипение воздуха, будто поезд был недоволен, что его остановили, не давая разогнаться. На улице послышались новые голоса, которые он никогда ранее не слышал. Они подходили все ближе и было слышно, как по очереди открывается каждый вагон. Человек, сопровождающий их также встал и открыл дверь. В вагон зашли трое военных в полной амуниции с автоматами наперевес. Они осмотрели изгоев, проведя индикатором, проверили ремни, глянули документы и вышли, а сопровождающий за ними снова закрыл дверь и сел вольготно в кресло, положив автомат на колени и рассматривая изгоев с легкой ухмылкой и в тоже время скукой на лице. Видимо такая работа его совсем не радовала, но и не напрягала. Мечта лентяя парой слов в общем.

Больше рассматривать внутри вагона было нечего и 362 перевел свой взгляд с этого солдата с незапоминающимся загорелым лицом снова на заляпанное грязью окно вагона. По нему деловито бегала муха, пытаясь вырваться наружу, но ей это не было суждено, по крайней мере до конца поездки. И все-таки изгою она была не так интересна, как то, что творилось за окном. Они находились у забора, за которым росли большие деревья, значит они собираются покинуть город. Наконец проверка была окончена, поезд дернулся и начал свое движение, проехав ворота и сразу начав набирать скорость, покачиваясь на поворотах и постукивая колесами на рельсах. За окном начал стремительно меняться пейзаж, сначала домов было много, их было видно через деревья, затем их стало меньше, пока вокруг не остался только один густой непроходимый лес. И все же это было намного интересней, чем смотреть на затылки других изгоев и на человека, не сводящего с них глаз. Лес менялся постоянно, поэтому не надоедал, то его было мало и были видны поля и реки, то сплошной лес, закрывающий все окно. Виды деревьев постоянно тоже менялись и он даже вспомнил, что видел березовые рощи и хвойные леса. Иногда мелькали небольшие заброшенные городки, поезда там замедлялся и пока он неторопливо проезжал населенный пункт он успевал рассмотреть людей, что находились там. Там были в основном военные, занятые рутиной. Они провожали поезд, некоторые махали руками, будто их провожали на войну. Хотя может быть они и ехали на войну, о которой ничего не знают. Изгой смотрел на природу, как меняется мир за окном пока не стемнело и он не заметил, как уснул под равномерный стук колес по рельсам.

Его разбудило изменение скорости поезда. 362 открыл глаза и посмотрел в окно, солдат как раз проходил, закрывая их и отогнав от себя муху, которая все-таки преодолела с ними весь путь и теперь деловито летала над изгоями, привлеченная исходящими от них запахами. От столь длительного и беспрерывного движения несколько из них обделались и поэтому в вагоне воняло безбожно. Прежде чем шторы опустились он увидел неизвестный ему город в лучах заходящего солнца. Значит они прибыли на нужное им место. Заезжали они уже в сам город в полной темноте вагона и оставалось только рассчитывать на ощущения. Голоса и шум снаружи указывал на оживленность. Людей там было явно больше, чем на предыдущей базе. Наконец состав остановился и свет внутри вагона включился неожиданно ярким и неприятным синим сиянием. От него многие изгои недовольно зарычали и заерзали, пристегнутые к креслам, на что солдат никак не отреагировал. Он видимо привычен к этому, как к каждодневному шоу в своей жизни под названием театр лиц изгоев. Двери открылись и в вагон зашли трое солдат, вооруженные шокерами.

— Выходим. — Приказали они и начали процедуру.

Один из них заходил за кресло с изгоем и нажимал кнопку, расстегивающую ремень. Изгой вставал и чувствуя запах шокеров послушно направлялся на выход. 362 вышел одним из первых, поскольку все началось с задних рядов. Изгой осторожно вышел на улицу на застывших от постоянного сидения ногах и ему предстал город во всей красе, но рассмотреть толком ничего сразу не дали. Их тут же отогнали к другому краю перрона, освещаемого гамма-лампами, чтобы не мешали другим изгоям выходить из вагонов и прямо на перроне спецсоставами обрабатывали обделавшихся МИО. Стоя на краю, спиной к разбитым старым и ржавым вагонам заброшенного состава изгой, подрагивая от ночного холода, наконец-то рассматривал место, куда его привезли. Платформа находилась на краю небольшого городка, огороженного забором из колючей проволоки. На вышках за ними наблюдали пулеметчики, повсюду были люди с оружием. Было видно сразу, здесь не так спокойно, как на тренировочной базе. Было совсем раннее утро, еще только всходило солнце, освещая заревом горизонт, только собирался начинаться новый день. 362 от нечего делать посмотрел вокруг. За колючей стеной находилось старое здание вокзала, тоже обставленное со всех сторон гамма-лампами. Они были включены на полную мощность и их обилие еще раз его убедило, что опасность рядом. Он услышал сзади знакомую речь и обернулся. Тот самый человек, что забирал изгоев с базы, раздавал списки военным и изгоев сразу разбирали по этим спискам. К нему подошел один из военных, имеющий такие же нашивки, что и сержанты с тренировочной базы и поманил за собой рукой, по пути забрав еще троих изгоев. Они молча шли за ним, ожидая, что будет дальше. Человек шел прямо через толпу изгоев и людей, расталкивая их без особых церемоний и переругиваясь с теми, кто ругался ему вслед и они наконец покинули перрон, спустившись вниз, в сам город. Люди были на взводе, что же тут происходит? Внизу, на разбитой временем улице их ожидал большой грузовик с фургоном для перевозки людей, окрашенный в зеленый цвет. Сержант махнул им рукой забраться в фургон машины, закрыл их там и сам сел в кабину, оставив изгоев наедине с самими собой. В фургоне 362 осмотрелся, как только загорелся свет. Обычный светильник под потолком светил достаточно ярко, поэтому он все видел, хотя рассматривать было нечего. Были только жесткие скамейки вдоль бортов и больше нечего. Он сел на одну из этих скамеек, ощутив задницей, какая она жесткая и остальные изгои последовали его примеру. Машина завелась и куда-то поехала, раскачивая их тела на ямах и колдобинах, отчего приходилось сидеть, крепко держась за скамейки, чтобы не улететь до потолка или головой в стену. В фургоне не было окон, поэтому всю короткую дорогу они смотрели друг на друга, насколько это было возможно под постоянно играющем светом лампы. Изгои были похожи на него, примерно одинаково с ним роста. Один имел номер 5л 955, второй 2л 356. Он поймал себя на мысли что даже не осознает, сколько изгоев сделано на лабораториях. Значит один из 5 лаборатории, второй из второй лаборатории. Интересно, они умеют читать и разговаривать?

Машина остановилась, обрубая его размышления и дверь открылась, впуская свежий воздух и свет в фургон.

— На выход. — Прозвучала команда и они вылезли друг за другом, спрыгнув на поросший травой асфальт. Изгои оказались в другой части города и здания были только за ними, что означало что город или вернее сказать его остатки, был совершенно небольшой. Как он изначально и предполагал. Перед ними же, за забором из колючей проволоки и гамма-ламп был девственно чистый лес, приветственно покачивающий своими вершинами им, будто приглашая к себе. Изгой вспомнил свое первое желание гулять в лесу и понял, что все еще желает этого. Только в чем смысл этого? Просто гулять и смотреть за деревья? Нутром он чувствовал, что еще много раз ему представится такая возможность, поэтому не стоило торопить события.