Дональд Маккуин - Странница
— Сайла, послушай меня. Жнея не учла один факт, очень важный факт. Пророчество Цветка существовало поколениями. Жрицы рождались, жили, умирали, и их было много. Но не одна из них не была Цветком. Ты же была рождена для того, чтобы быть им. Попытайся найти Врата. Используй для этого всю свою силу и мужество. Твое сердце подскажет тебе. Веди нас. И даже если ты потерпишь неудачу, мы будем вспоминать о тебе с уважением и почтением. Мы, наши дети и внуки, будем помнить твою верность и преданность. Если же ты поддашься коварным козням, послушаешь эту предательницу и проявишь слабость, то имя твое навеки будет проклятием для всех нас. — Выражение мольбы на ее лице исчезло. — Эти мои последние слова… — твердо произнесла Ланта. — Решай.
Ужасный шум заполнил голову Сайлы. Низкий, тяжелый, он напоминал удары волн, бьющихся о непокорные скалы. И еще она почувствовала, что уже не боится. Ужас, вызванный откровениям Жнеи, начал проходить. Сайла задумалась: была ли такая реакция на слова Жнеи заложена в ее подсознание настоятельницей Ирисов? Поразмыслив, она пришла к выводу, что это не должно ее тревожить. Ей вообще не стоит беспокоиться о подобных вещах. Ланта была права. Настоятельница Ирисов не управляла ею, она лишь усовершенствовала ее. И вообще, какое все это имеет значение?
Цветок был избран.
И Цветком была Сайла.
— Я — Цветок, — немного придя в себя под тяжелым взглядом Жнеи, решительно произнесла она. — И я выполню все, что в моих силах. Чего бы мне это ни стоило. Цветок нужен Церкви. И Врата откроются лишь перед Цветком. Я сделаю все, что должна.
— Впервые в истории Дом Церкви может пасть, — отвернувшись, чтобы не видеть Сайлу, произнесла Жнея глухим, напряженным голосом. — И если это случится, то неверующие войдут в нашу твердыню. Сестры наши будут убиты прямо в своем святилище. И если это должно стать моей судьбой, то я умру там.
— Если это будет угодно Вездесущему.
— Церковь предала сама себя, — повернувшись к Конвею и Тейт выдохнула Жнея. — Я взываю к милосердию чужестранцев.
И Конвей, и Тейт, не сговариваясь, отрицательно покачали головами.
— Я буду бороться с тобой так же, как борюсь со Жрецом Луны, — добавил Конвей.
— Так вы хотите борьбы? Хорошо, вы ее получите! — Жнея резко засмеялась. — Знайте же, когда Летучая Орда займет Сушь, они обыщут каждую расщелину, заглянут в каждую впадину, обследуют каждую вершину — они найдут вас. Мы же предлагаем вам убежище и защиту. Дом Церкви обеспечит вам приют, кров и сохранит ваши жизни. Вне наших стен Жрец Луны настигнет вас, подбираясь так же хладнокровно, как его змеи подбираются к ничего не подозревающему кролику. Что же касается Дома Церкви, то тут Летучая Орда способна только на осаду. Если братство Тигров предаст нас, то мы не сможем оказать сопротивление и будем разбиты. И тогда все силы, которыми кочевники располагают, будут брошены против вас. И против Цветка. Независимо от того, владеет ли она тайной Врат или нет, она будет оставаться последней надеждой Церкви. Они не смогут позволить себе оставить ее в живых.
Не в силах вынести установившегося гробового молчания, Ланта отвернулась, наблюдая, как поднимается тепло от потухшего погребального костра Танно. Темнота придавала зловещий вид даже самым обычным предметам. Кусты на дальней стороне насыпи словно в мольбе протянули вверх свои опаленные, лишенные листьев ветви, похожие на вытянутые руки скелета.
Потери.
Танно мертв. Додой брошен.
Конвей и Тейт отвергли Дом Церкви.
Братство Тигров и Фиалки скорее оставят Церковь, чем придут к согласию со Жнеей.
Ланта, которая должна была стать Единственной.
Камень Истины.
Кто-то должен потерять больше всех.
Даже наиболее подверженная злу, та, которая толкает на преступление саму Церковь, должна быть умиротворена, если это необходимо для того, чтобы Цветок мог одержать победу.
Приняв решение, Ланта повернулась к остальным. Долго и внимательно всматриваясь в лицо Конвея, она изучала линию его рта, вьющиеся волосы, выглядывающие из-под воротника. Когда он шевельнулся, Ланта быстро отвела взгляд, пытаясь найти глазами Жнею. Это не составило большого труда. Та смерила ее взглядом.
— Если Фиалки присоединятся к тебе, братство Тигров выступит в защиту Дома Церкви?
Жнея на некоторое время погрузилась в размышления, пытаясь угадать, что же задумала Ланта.
— Да, — бросила она настороженно.
Ланта прекрасно осознавала опасность ловушки, прозвучавшей в этом единственном слове. Пути назад не было, но она все же попыталась в последний раз уклониться от своего плана.
— Есть ли кто-нибудь еще, кроме Цветка, кто сможет привлечь на нашу сторону Фиалок? Существует ли какой-нибудь другой способ сделать это? — спросила она с надеждой.
— Почему ты хочешь помочь этой убийце? — прервала ее Сайла.
— Наши сестры не должны умереть, — заставив себя смотреть только на Жнею, ответила Ланта. — И если Дом Церкви отвлечет на себя все силы Летучей Орды, у Цветка появится возможность найти Врата.
— Мы не можем ничего с этим поделать. — Сайла была ужасно рассержена упорством Ланты. — Даже если Летучая Орда будет разбита, то нами займется Одил. Я уже достаточно хорошо изучила ее характер. Смертельная борьба между нами продолжится, а ты хочешь вложить в ее руки оружие, которым она нас затем сокрушит.
— Мы боремся не против добродетельной и непорочной Церкви. — Незаметно пошарив под рясой, Ланта нащупала Камень Истины, висевший на золотой цепочке. Ей показалось, что он завибрировал в ее ладони. Перед ней появился яркий образ Сайлы, отдающей Джессака. Отогнав от себя эту мысль, она позвала вождя братства Опалов, который выступил вперед вместе со своими бойцами. Сжимая одной рукой Камень Истины, она подняла взгляд на подошедшего к ней монаха-воина. — Братство Тигров присягало в верности Церкви, а не лично Сестре-Матери. А Опалы?
Это был не простой вопрос, и мужчина нахмурился. Среди сопровождавших его монахов наступила мертвая тишина.
— Опалы не отвечают перед целительницами, маленькая жрица, — прочистив горло, после довольно продолжительной паузы, сказал он. — Мы…
— Мы в гневе, — язвительно прервала его Ланта. Эти слова шокировали монаха, и он застыл в изумлении. — Сейчас я узнаю твой ответ и твою душу, — более жестоко, чем когда-либо, решительно продолжила она. — Скажи, что ты думаешь. Говори. Раскрой свою душу, прямо сейчас. Ради истины.
— Церковь, сестра, — избегая пристального взгляда Жнеи, выпалил монах. — Опалы живут и умирают только ради Церкви. Не ради кого-либо из людей.
— Хорошо. Вы все свидетели. Для сохранения Церкви, а не ради службы Жнее, Жрица Фиалок — товарищ Цветка делает это. — Достав талисман, Ланта протянула сжатую в кулак руку Жнее. Драматичным жестом она раскрыла его, показав лежащий на ладони аметист. — Дом Церкви будет спасен. Цветок позаботилась и об этом.
Даже в неярком свете оплывшего факела смертельная бледность Жнеи бросалась в глаза. Схватив Камень Истины, она стала пристально его разглядывать, пока не увидела волшебный знак в глубине. Прижав его к груди, она закрыла глаза, на ее лице отразилось страдание. Она издала такой резкий и пронзительный крик, что собаки, которые лежали рядом, подняли головы и стали водить ушами. Замолчав, она согнулась так, что подбородок почти касался колен. После некоторой паузы она приглушенно, сквозь зубы заговорила:
— Ты насмехаешься надо мной. Отягощаешь каждый мой вздох, поручив мне Джессака и его проклятое имя. Вручила мне Камень Истины, зная, что этим подарком ты уничтожишь мой триумф. Все будут говорить, что Ланта, друг Цветка, во имя Цветка же спасла Дом Церкви.
Она встала, пошатнувшись. Воин из братства Опалов попытался помочь ей. Но она сама обхватила его плечо рукой. Силы стали возвращаться к ней.
— Ты хочешь, чтобы Церковь узнала, чем я обязана тебе. Да будет так. Пойми же, что Сайла была права. И после Летучей Орды следующим твоим врагом и врагом всех вас стану я. Я буду преследовать вас до самой смерти. Запомните мои слова.
И долго еще, после того как затих стук копыт лошади, увозившей Жнею, вокруг факела никто не решался произнести ни слова.
Только волк продолжал свою песню.
Вдруг Налатан указал на гребень горы. Вдалеке показалось неуверенное мерцание факела, кто-то приближался. Но подходившие были скрыты от глаз все еще стоявших в молчаливой растерянности людей.
— Наконец-то они набрались храбрости и решили напасть, — заметила Тейт и вставила патрон в «буп».
Конвей сделал то же самое. Все отошли подальше от света.
Постепенно мерцание становилось все ярче и ярче. Наконец появилось пламя.
— Только один человек? — с удивлением спросила Сайла у Налатана.
— Или кто-то, чтобы отвлечь наше внимание.
