Тафгай 2 (СИ) - Порошин Влад

Коноваленко пожал ладонь легенды спорта, я тоже. И мы, как опущенные в одно плохо пахнущее место, потёпали в прихожую.

— У вас, Всеволод Михалыч, во дворе коробка хоккейная, — я продолжал цепляться за последний шанс. — Мы с Сергеичем там сегодня в хоккей играть будем до вечера. Мастер класс для детворы. Вы подумайте, пожалуйста, о том, что будущее можно изменить. Неужели хочется заканчивать с большим спортом всего через три года? Если что, то выходите на улицу.

— Да, валенки только отыщу с лыжами, чтоб в сентябре по асфальту рядом с вами бегать, народ смешить, — Бобров вновь громко расхохотался.

— Ещё полчаса и валим в Горький, — зло глянул на меня Коноваленко, защищая ворота «южных».

— Да, что-то долго Сева соображает. Как он с такой думалкой умудрялся и в хоккей играть, и в футбол? — Я посмотрел на часы, где маленькая стрелка уже подползала к семи часам вечера. Во дворе стало по-осеннему темнеть, даже детишки многие убежали учить уроки. — Итак! — Крикнул я оставшейся ребятне, — промышленный север против рабовладельческого юга, седьмой и последний период до первого забитого гола. Мои «северяне» ко мне на секретный тайм-аут.

Я собрал троих ребятишек у своих ворот, Коноваленко оставшуюся троицу сорванцов у своих. Если не принимать во внимание, что «похищение тренера» с треском провалилось, то поиграли сегодня от души, как в детстве. Купили две клюшки, здесь в «Детском мире» недалеко от «генеральского» дома, маленький резиновый мячик и всё, больше никакой экипировки для хоккея на асфальте не понадобилось.

Сначала я бегал по хоккейной коробке в брюках и рубашке, а затем так разогрелся, что рубашка отправилась следом за плащом в машину к Коноваленко. А вот Виктор Сергеич меня позабавил, полдня потел в своем выходном костюме, ведь не абы к кому приехал, а к лучшему другу. Но потом и он остался, как и я, в одних брюках и майке. Жильцы дома, которые прибегали ругаться, видя игрока сборной СССР, брали автографы, и какое-то время даже болели за одну из уличных команд. Среди зрителей появлялись и барышни, которые буравили мой бугристый мощный и потный торс немигающими взглядами. На что мой перевоспитанный голос в голове безмолвствовал. А что касается счёта на табло, то пять периодов выиграл я и мои пацаны, а один, мы специально отдали команде «южных», то есть ребятам прославленного советского голкипера.

— Парни, значит так, — я стал рассказывать последнюю комбинацию на сегодня. — Я выигрываю вбрасывание и откатываю тебе Игорёк, а ты на другой борт Юрке. И покатайте так друг на друга раза три. Потом мне на правый борт, по которому я пойду вперёд. И самый главный финт, ты Андрейка, оставляешь наши ворота пустыми и скрытно как мышка бежишь в атаку замыкать дальнюю штангу. Я соберу всех на себя и выкачу тебе на пустой угол. Лады?

— Лады! — Гаркнули разом пацаны.

Я с Коноваленко встал на точку, где мяч нам бросил местный дворник, который наверно уже проклял этот день, ведь мячик иногда улетал очень далеко и мы, бегая за ним, топтали дорогие его сердцу клумбы. Как и всегда вбрасывание осталось за мной. Я откатил на Игорька и толкнул Сергеича в бок, чтоб тот не расслаблялся.

— Мы с тобой в Горьком поговорим, — зло прошипел Коноваленко.

— Играть научись, совсем всю ловкость растерял, — улыбнулся я, открываясь для передачи на левый фланг.

И вдруг около этого левого фланга появился сам Всеволод Бобров. в плаще и кепке. От неожиданности я остолбенел, и мяч из-под клюшки выкрали пацаны команды «южных».

— Вынимай, — улыбнулся Сева.

Я оглянулся и точно, наш то вратарь в атаку убежал, как договорились. Поэтому в пустые ворота радостный Коноваленко закатил победную «банку». Команда «южных», подняв клюшки, закричала дружное «ура»!

— Поздно вышел, — пробурчал недовольно Сергеич. — Всё, уезжаем в Чикаго проездом через Горький.

— Я тут подумал, — замялся Бобров. — А может вы и правы. Я ведь как тренер второй сборной большую часть времени только и делаю, что кандидатов отсматриваю. А Чернышёв с Тарасовым имеют постоянную тренерскую практику. Я после 1967 года, когда со «Спартаком» выиграл чемпионат, больше по-нормальному и не тренировал.

— Всеволод Михалыч, я же полдня об этом и твержу! — Я стёр грязный от пыли пот с лица. — Появилась такая идея, чтобы вам не испортить репутацию, предлагаю первые три матча со «Спартаком», со СКА и с ЦСКА, вы с нами побудете как консультант. А исполнять обязанности главного будет пока Игорь Чистовский, который в этом году повесил коньки на гвоздь. Он же потом и станет вашим ассистентом.

— Поехали, нечего его уговаривать, — «забычил» Коноваленко, дёрнув меня за руку.

— Не горячись, Сергеич, дело-то не шуточное, — обиделся Бобров. — В общем, первого октября буду у вас в Горьком. Если «Спартак» обыграете, возьмусь за вас. А эти фантазии твои довольно любопытны, — Сева исподлобья посмотрел на меня. — Есть такое мнение, что в следующем году стоит устроить серию с Канадой, но про это никто знать не мог. Это тет-а-тет мне сообщили там, — Всеволод Михалыч показал пальцем на небо. Намекнув не то на кремлёвское руководство страны, не то на единого Творца всего сущего.

Глава 9

Двадцать шестой чемпионат СССР по хоккею взял старт, без каких либо происшествий, 1 октября 1971 года. Из девяти команд класса «А» Высшей лиги, лишь две представляли отечественную периферию, челябинский «Трактор» и моё горьковское «Торпедо». Ещё одна команда была из культурной столицы, города Ленинграда. И шесть клубов — защищали честь Москвы и Московской области. Чем хорош был такой неполноценный круговой чемпионат без настоящего мужского хоккея, который возможен лишь только в играх плей-офф?

Во-первых: все игроки сборной на виду и часто играют друг против друга. А ещё, вдруг Леонид Ильич Брежнев вместо охоты захочет на игру пожаловать, ему что, в Свердловск лететь или в Челябинск? Это же элементарно неудобно! Придворные театры для того и придумали, чтобы не мотаться на край света.

Во-вторых: такой чемпионат хорош для подготовки к главным играм сборной страны. Ведь спортсмены не убиваются в сериях до четырёх побед за главный кубок сезона, как в НХЛ. Поэтому меньше травм, меньше нервотрёпки, больше сил для чемпионата мира или Олимпиады, куда хоккеистам из жёсткого профессионального хоккея пока дорога закрыта.

В-третьих: меньше транспортных расходов. Ведь большую часть сезона «Спартак», «Динамо», ЦСКА, «Крылья советов», «Локомотив» и «Химик» на автобусе дальше Воскресенска не поедут.

Но у любых преимуществ всегда найдутся свои существенные недостатки. Чего лишал такой «карманный» чемпионат СССР из девяти команд без битвы в плей-офф?

Первое: рост мастерства хороших по потенциалу спортсменов, которые, не играя против сильнейших хоккеистов страны, медленно деградировали в своих захолустьях. Чемпионат огромного СССР вполне мог позволить себе мощную лигу с двадцатью командами, разбитыми на два дивизиона, по принципу НХЛ. В таком соревновании рубились бы не на шутку представители Белоруссии, Украины, Казахстана и Латвии. Сейчас же «Торпедо» Минск, «Динамо» Киев, «Торпедо» Усть-Каменогорск и «Динамо» Рига занимались какой-то ерундистикой в первой лиге.

Второе: страна лишалась создание настоящей хоккейной индустрии на долгие годы, строительство хоккейных дворцов на двадцать тысяч мест, как в Северной Америке. И конечно придание профессионального статуса хоккеистам, труд которых ничуть не проще, чем в шахте, в поле или у станка. Хоккейная лига СССР стала бы зарабатывать деньги, а не потреблять бюджетные средства. Ведь чемпионат, созданный по принципу придворного театра, с придворной же командой — это всегда одни расходы.

А третье лишение вытекает из второго. Объединение сильнейших хоккейных держав на момент 1971 года: СССР, Чехословакии, Швеции и Канады для главного, создание настоящего чемпионата мира среди сильнейших хоккеистов планеты в обход непонятной и мутной международной федерации, ИИХФ. Остальные же страны, так же бы влились в такой чемпионат, потому что слабые всегда идут следом за сильными.