Александр Шакилов - Остроги. Трилогия (СИ)
Когда началась вся эта возня, Павел Сташев и Стерх, чтобы им никто не мешал, проследовали в секретный кабинет, располагавшийся, конечно, за дверью шкафа. Там Стерх похвастался своим оборудованием, но и только. Дан сопровождал их, в курсе. Ученые то ругались, то чуть ли не хохотали, забрасывая друг дружку такими хитросплетениями терминов, что у Дана разболелась голова… Надо надеяться, что отец склонит бывшего напарника к сотрудничеству, а уж там Стерх отдаст приказ зомбакам валить из Москвы.
Данила вернулся в зал. Рядовой Петров все еще стоял рядом с официантами и задумчиво поигрывал окровавленным ножом. Обернувшись, он посмотрел на Гурбана:
– Командир, разреши попробовать. Хуже-то все равно не будет.
Гурбан кивнул. Петров шагнул зомбаку за спину, вцепился в его не по-солдатски длинные волосы и дернул голову назад, будто хотел перерезать горло, в крайнем случае – снять скальп. Светлана вскрикнула, с кулаками кинулась на Петрова, но Ашот схватил ее сзади и оттащил в сторону, чтобы не мешала и, если что, не попала под пули.
Зомбак и не думал оказывать сопротивление. Он вел себя как баран, которого вот-вот разделают, разве что не блеял.
Рядовой Петров еще раз взглянул на Гурбана, и тот вновь кивнул – мол, давай уже, чего тянешь.
– Извините, Светлана, но так надо. – Петров занес нож.
– Сволочь! Подонок! Ненавижу! – Официантка извивалась в руках Ашота.
Петров воткнул нож. Светлана обмякла в отнюдь не страстных объятиях толстяка.
Зомбак дернулся вперед, будто оборвались нити, державшие его в определенном положении. Петров вогнал нож в слизня на черепе Эрика, и слизню это не понравилось. Он извивался, обхватив лезвие и пытаясь дотянуться отростками-захватами до пальцев Петрова. Но рядовой не дал паразиту ни единого шанса – ловко срезал его с затылка официанта и, сбросив на пол, растоптал. Эрик повалился на стол, сполз на пол. Тело его выгнулось коромыслом, он засучил ногами и громко задышал.
Петров пожал плечами. Мол, я сделал все, что мог, попытка – не пытка. Шансов, конечно, изначально не было… Гурбан махнул ему, чтобы не расстраивался.
– Спасибо, – послышалось сзади.
Петров замер. Все замерли. «Варяги» уже встречались тут с говорящим зомбаком, но им не доводилось видеть зомбака, беседующего без слизня на черепе. Лишенный паразита носитель умирает быстро и мучительно. Но Сташев-старший ведь как-то крепил на «варягах» слизней, когда надо было проникнуть в район сосредоточения питерских частей. И те слизни запросто снимались с черепов, не нанося вреда носителям. Так почему бы Стерху не создать подобную мерзость?..
Из-за стола, постанывая, поднялся официант.
– Спасибо, – повторил он.
– Это вы мне? – Петров не спешил приближаться опять к парню, настолько ослабевшему от потери крови, что он едва стоял.
– Я благодарен за оказанную помощь… – Слова с трудом давались Эрику, он хрипло задышал, но все-таки продолжил: – Это Стерх… это он со мной… Спасли… Спасибо!
Ленинградцы радостно загалдели. «Варяги» тоже заметно расслабились. Эрика усадили в кресло у стола, в ногах ведь правды нет.
Ашот окончательно сменил гнев по отношению к девице на милость и даже заинтересованность:
– Светочка, а что это вы принесли, а? Ах, шампанское «Вдова Клико»? Такое известное… Петрушевич, ты пила когда-нибудь «Клико»? Ты ж у нас гламурная баба.
– Лаптем самогон не хлебаю, как некоторые, – парировала Мариша.
На этом их перепалка завершилась, ибо Ашоту не терпелось продегустировать напиток, разлитый до Псидемии. Он намекнул командиру, что не грех бы пригубить по рюмашке-бокалу за успешное окончание их миссии и победу революции. Мол, иди сюда, Петров, ты отличный парень, ты мне нравишься, и Светочка нравится, давайте выпьем.
– А давайте, – неожиданно быстро согласился Гурбан. – Деточка, будьте добры, по чуть-чуть нам… А сколько бокалов есть, в столько и разлейте. Лейтенант, ты как? Религия позволяет?
Татарин расплылся в улыбке и часто закивал.
Вообще-то Ашот рано радовался. Революция – еще ладно, а вот миссия не закончена. Батя до сих пор общался со Стерхом. И не видно было, чтобы они пришли к соглашению.
Бутылка «Вдовы Клико» опустела мгновенно. Пузырьки всего лишь пощекотали глотку. А потом бокал Дана наполнили не бестолковой шипучкой, но жидкостью, сконденсированной в змеевике. Звякнул хрусталь после очередного тоста, столкнулись алюминиевые и деревянные кружки, рюмки из нержавейки и фляги. Лейтенант-татарин хлестал огненную воду прямо из горла. При этом ногу он поставил на лежащего Адольфа Резника, которому рот заткнули кляпом, чтоб не рассказывал басни о могучей империи, обреченной процветать и пахнуть под его руководством.
Веселье набирало обороты. Ашот все порывался потискать Светлану, но на пути у него постоянно оказывалась дама в бронике. Он спасался бегством, лавируя в толпе бойцов, вновь шел в атаку, и опять его брала в плен очарованная им валькирия. Маришу мгновенно развезло, она хихикала невпопад. Гурбан братался с ленинградским лейтенантом. И если Ашоту никак не удавалось пробиться к Светлане, то рядовой Петров без труда завладел вниманием девушки – обильно жестикулируя, он рассказывал ей что-то настолько интересное, что она открыла рот. И потому, когда прозвучал крик Павла Сташева, мало кто сразу понял, что случилась беда.
– Сюда! Быстрее! На помощь!
Данила первым отреагировал – алкоголь почти не взял его. Щелкнул предохранитель автомата, Дан пробил собой брешь в толпе.
Первое, что бросилось в глаза у входа в секретный кабинет, – пятна крови, ведущие от… Данила проследил взглядом за алой цепочкой, звенья-капли которой проронил кто-то от стола и до… От стола?! Через миг, ворвавшись в кабинет, Данила убедился, что его догадка верна – Эрик-официант, побывавший зомбаком по вине Стерха, решил лично поквитаться со своим обидчиком.
Сташев-старший прикрывал собой давнего напарника, привязанного к креслу.
Данила уже знал, что кресло это Стерх называет командным, именно с его помощью формируются и отправляются программы для зомбаков, участвующих в кампании против Москвы. Обычное вроде кресло – офисное, как говорили раньше. Оно стояло у стены, над ним, чуть выше спинки, возвышалось нечто наподобие обруча – Стерх называл эту штуковину короной. За креслом виднелся стальной короб, прикрывающий комплекс приборов, названий их Данила не запомнил.
Перед отцом, пошатываясь, стоял официант. В руке он сжимал вилку – ту самую, которой хозяин командного кресла пригвоздил его к столу. Намерения парня были более чем понятны.
– Не вздумай! – рявкнул Дан, уткнув Эрику между лопаток ствол. – Бросай оружие!
Конечно, возвеличивать обычную вилку до оружия не совсем верно, но ничего другого Дану в голову не пришло.
– Батя, ты как?!
– Нормально. – Сташев-старший зажимал ладонью рану в левом предплечье. Похоже, ткнув разок вилкой, официант перепутал руку профессора со стейком. Этот идиот настолько ополоумел от жажды мести, что готов был убить всех и вся, лишь бы добраться до Стерха.
А виновник торжества, сидя в кресле за спиной профессора, вовсю забавлялся ситуацией:
– Эй, человек, чего встал?! Ну давай же, иди ко мне! Накрой на стол! Что-то ты, братец, хреново выглядишь!..
Рядом с Данилой шумно выдохнул Гурбан, подоспевший, как выяснилось, крайне не вовремя. Он отвлек Дана всего на миг – Дан чуть повернул к командиру голову, но официанту этого хватило: проявив неожиданную ловкость, Эрик выбил из рук Дана автомат и толкнул доставщика на Гурбана. Командир «варягов» подхватил Дана. Вместе они, сами того не желая, перегородили проход тем, кто готов был ворваться в кабинет, чтобы навести там порядок. В скулу Павла Сташева врезался кулак официанта, сбив профессора с ног, – удар получился необыкновенно сильный для человека, который сам едва стоял на ногах. Теперь между мстителем и его жертвой больше не было преград. То есть вообще!
Дан бросился на Эрика. Хотелось порвать его на тряпки размером с мини-бикини. Пусть официанту отныне будет страшно спать, пусть заикается три дня и ходит под себя! Если бы Данила успел, он вытряхнул бы из Эрика весь навоз, набил его чучело опилками и показательно сжег, а затем устроил бы вокруг пепелища ритуальные пляски во славу и долгие лета Стерха.
Но вот незадача – он не успел.
– Убери его от меня! Уберите! – последнее, что выкрикнул безумный ученый, прежде чем официант вогнал ему вилку в глаз, а затем кулаком вбил ее почти всю в череп.
Долю секунды спустя Эрик лежал на полу. Данила трижды пнул его по ребрам, пока не понял, что тот не собирается защищаться.
– Ну ты дебил… Какой же ты дебил… – Он устало опустился рядом.
Перед глазами все плыло, качалось. Голоса то слышались издалека, то словно Гурбан и Ашот наклонялись и кричали в ухо. Понимание того, что случилось нечто из ряда вон, приходило медленно, накатывало волной черной, беспросветной тоски.
