Новый мир. Книга 3: Пробуждение (СИ) - Забудский Владимир

Мишка по обыкновению завалился рядом и я начал почесывать его за ухом.

— Пора уже расчесать тебя как следует, приятель, — проворчал я.

На воздушном дисплее надо мной появился экран с несколькими вкладками — профайл в социальной сети, блог, личный сайт, статьи из нескольких других баз данных, которые коллекционировали сведения об известных людях. Жестом я развернул последнюю вкладку. И увидел фото.

Я давно перестал быть большим ценителем женской красоты. И все-таки я готов был всерьез спорить о вкусах с Миро, который обмолвился сегодня, что похожая на бурундука Гунвей «собой недурна». Но вот Лаура Фламини оказалась действительно красивой женщиной. Даже не помню, когда еще мне приходилось вот так вот залюбоваться на чье-либо фото. Я привык считать эталоном женской красоты Дженет Мэтьюз, которая тщательно следила за собой и внешность которой всегда была безупречна по всем канонам. Но в этой Фламини была какая-то особенная изюминка, которой не было даже в Дженет.

На вид она была не старше тридцати. Это была брюнетка с каре и косой челкой, с яркими голубыми глазами (не иначе цветные линзы) и волевым, запоминающимся выражением лица, в котором признаки итальянской вспыльчивость гармонично сглаживались не то германской, не то английской сдержанностью. Хотя во внешности не было ничего общего, выражение ее лица почему-то напомнило мне о моей матери. В чертах Катерины Войцеховской была похожая сдержанная решительность, которая говорила о несгибаемой внутренней воле. Фламини была похожа на человека, которого сложно испугать, подкупить или обмануть. С первого же взгляда на ее фото ей хотелось верить.

К счастью, я давно вышел из того нежного возраста, в котором до сих пор пребывал Питер, когда подобные харизматичные личности могли затуманить мне разум. Жизнь научила меня, что харизма вовсе не означает добрых намерений. Роберт Ленц был тому живым примером. И не приходилось сомневаться, что эта дамочка была из того же теста.

— Посмотрим, что ты за птица, — пробормотал я.

И сам не заметил, как чтиво поглотило меня с головой.

§ 89

Статья о Фламини достигала приличных размеров. Пробежавшись глазами по общей информации, я узнал, что ей двадцать девять лет, и родилась она здесь же, в «зеленой зоне» Сиднея, получив резидентский статус по праву рождения. Что было любопытно, так это ее семейные связи.

Отцом девушки был Робер Фламини, дипломированный инженер, доктор философии, профессор Института строительства и архитектуры. 56-летний Фламини сделал блестящую карьеру в «Нагано констракшн», став старшим вице-президентом корпорации, а затем перешел на государственную службу. Три года назад он был избран сенатором, а до этого шесть лет занимал кресло министра-координатора Содружества по строительству и инфраструктуре. Политические обозреватели называли Фламини «хитрым лисом». Его считали одним из самых чутких и осторожных политиков, которые всегда держаться умеренной линии и не ввязываются в политические авантюры. Даже в нынешние неспокойные времена он умудрялся лавировать между лагерями Патриджа и Элмора, не занимая ничьей стороны. Со своей первой женой мэтр развелся много лет назад, и ныне состоял во втором браке с молодой супругой. Фламини был так известен, что я удивился, как не вспомнил эту фамилию раньше. Черт, да ведь у него была квартира в одном доме с Робертом Ленцом!

Мать Лауры была еще более известна. Эта слегка престарелая матрона была оперной дивой, обладательницей незаурядного голоса и бюста внушительного размера, который требовался, вероятно, для того, чтобы наполнить легкие необходимым для оперного пения объемом воздуха. Ее концерты собирали все сливки столичного общества, включая самого Протектора, известного почитателя оперы. Помимо этого, Жозефина Фламини славилась как светская львица, дама с безупречным вкусом и законодательница мод, которая не пропускала ни одного светского раута и проводила жизни перед объективами телекамер. О Жозефине также говорили как об особе, помешанной на своей внешности, которая тратит миллионы фунтов на процедуры со стволовыми клетками и другие инновационные методики омоложения. Процедуры явно давали свои результаты. В сорок пять лет она заработала десять миллионов фунтов, согласившись сняться в рекламе элитного женского белья. Впрочем, ходили слухи, что она пошла на это не ради денег. Все, кто видел ту рекламу, могли убедиться, что ее фигуре и коже могли бы позавидовать многие двадцатилетние девицы. А в пятьдесят она стала лицом линейки дорогих бриллиантовых украшений компании «Редстоун», крупнейшего производителя ювелирных изделий. Как и ее бывший муж, Жозефина после развода не теряла времени даром. По последним данным, в свои пятьдесят три она завела бурный роман с известным поп-исполнителем, афроамериканцем, младшим ее на двадцать шесть лет. Желтая пресса смаковала подробности ее интимной жизни с невероятным удовольствием.

Будучи единственным ребенком столь известных людей, Лаура привлекала внимание журналистов в первую очередь именно в этом амплуа. Я подозревал, что ее деятельность на правозащитном поприще мало кого заинтересовала бы, если бы она родилась и выросла в бедной семьей из трущоб. Так или иначе, но о ней было написано достаточно много. Фламини за всю свою жизнь не дала ни одного интервью, если не считать кратких комментариев по судебным делам, которые она вела. Так что сведения о ней пресса черпала из других источников.

По своему первоначальному образованию она не была юристом. Жозефина мечтала сделать свою дочь актрисой, и еще в детском возрасте способствовала тому, чтобы маленькая Лаура снималась в рекламе, участвовала в детских шоу талантов и даже играла детские роли второго плана в кино. Следуя уготованной ею судьбе, в 2082-ом она поступила на театральный факультет Академии искусств в Палермо. Однако два года спустя 18-летняя девушка неожиданно взбунтовалась и бросила обучение в сфере искусств, решив, что хочет заняться чем-то другим. Один источник приводил слова ее бывшей преподавательницы: «Я с самого начала понимала, что из этого ничего не выйдет. Дело не в том, что у нее не было таланта. Вовсе нет. У нее был прекрасно поставленный голос, и она хорошо держалась на сцене. Неудивительно, с такими-то генами. Но Лаура никогда не любила всего того, что так обожала ее мать — сцены, телекамер, внимания публики. Большинство девочек на ее месте жутко гордились бы своей родословной и наслаждались бы лучами славы, доставшейся им с самого рождения. Но Лаура наоборот, стеснялась этого. Не любила говорить о том, кто ее родители. Помню, однажды даже разрыдалась из-за того, что ее навязчиво преследовали и снимали какие-то блоггеры. Говорила, что не хочет к себе столько внимания. Что хочет сама найти свое место в жизни».

Родители не одобрили ее выбора. Жозефина настояла на том, чтобы не оплачивать ее обучение в другом вузе, решив, что это вынудит бунтарку одуматься и вернуться в Палермо. Но упрямая дочь сумела поступить в Свободную юридическую академию в Сент-Этьене, выиграв грант за лучшее написанное эссе. Этот вуз не числился в числе престижных, но его дипломы признавались на территории Содружества. В 2090-ом Лаура с отличием закончила академию, а уже в 2093-м получила право заниматься адвокатской деятельностью на территории Австралийского Союза. К тому времени она уже больше пяти лет занималась практической правозащитной деятельностью, вначале в качестве помощницы одиозного адвоката Луи Пьера Жирара, который к своим 70-ти годам сопроводил более трехсот сложных уголовных дел политической направленности, а затем и самостоятельно.

Среди престижных сиднейских адвокатов Фламини, как и ее учитель, имели репутацию дилетантов, которые создавали много шума и пиарились на громких делах, но не показывали ощутимого результата. «Если вас защищает Жирар или Фламини — пакуйте чемоданы и сушите сухари», — на условиях анонимности делился с журналистами партнер одной из сиднейских юридических фирм. — «Они устроят эффектное шоу, будут блистать перед камерами. А потом, проиграв дело, обвинят судью в предвзятости и коррумпированности. Но это не поможет их клиентам, которые окажутся за решеткой. Исходя из нашей практики, более чем в семидесяти пяти процентах уголовных дел сделка со стороной обвинения является оптимальной стратегией для клиента. А в их практике нет ни одной сделки. Можете сами судить, чьи интересы стоят у них на первом месте». Его коллега, другой известный адвокат, был еще откровеннее: «Этой «маленькой принцессе» было самое место на театральном. Но нет, она, видите ли, захотела применять свои актерские таланты в зале суда! Глупая идея, если вы меня спросите. Недостаток профессионализма и опыта она восполняет импульсивностью. Это может произвести впечатление на того, кто ничего не смыслит в юриспруденции. Но на самом деле — профанация».