Людоеды (СИ) - Mиxoнoв Cepгей

Звероящер не казался подвижным, скорее этаким сонным увальнем, которому сподручнее обитать в водной стихии. А раз так, то река или заводь сродни болота где-то рядом. Также неспешно остановился и поднял морду в нужном направлении. Оскалился.

— Тьфу-тьфу-тьфу…  — стал плеваться Зуб.

— Не провоцируй…  — заскрежетал сквозь зубы Мих.

Поздно. Звероящер проверил основание ствола дерева на прочность, вонзив в него свои клыки, а затем и когтистые передние лапы — пытался привстать. Но взбираться наверх, не стал. И даже пробовать, а то бы Мих приветил его топором по кумпалу, а Зуб добавил бы по горлу «клыком-мачете».

В их случае главным было не свалиться вниз и не свернуть себе шею. А на падаль рассчитывать звероящеру не приходилось. Он ещё раз оскалился и поспешил — если так можно было выразиться в его случае — в заросли. Зашуршал ими, подламывая телом проход.

— У…

— А…  — отреагировал сообразно Мих на заявление Зуба.

— … шёл?

— Кто? И куда?

— Оно?

— Вроде…

— У дяди Володи! — переменился Зуб в лице.

Как говориться: погарцевали — и будет. Надо меру знать. Требовалось нагонять Сака с бабами и спешно возвращаться в лагерь. А рассказать было о чём — местном зверье. Это не дикари — много хуже. Заберётся такое чудо в бараки и Вый-Лох отдыхает в сравнении с ним.

Кстати тоже запропастился. Мих уже распрощался с ним, да не тут-то было. Они уже собрались спускаться вниз, когда их снова стреножили шорохи в кустарниковой растительности. Но едва оттуда донеслось знакомое «Ы-ы-ы» — на душе отлегло. Всё-таки уже какое-никакое, а родимое лицо, пускай и косматой мордой на таком же теле ростом в сажень, как и плечах косая.

— Кажется, отбились…  — выдохнул облегчённо Зуб.

— От жизни…  — докончил его мысль Мих.

Благо обниматься со странным обитателем этого мира не стали, но кое-кто радостно потрепал зверюгу за холку, опустившуюся на четвереньки.

— Сколько я тя знаю, Серый, а поражаюсь: ты почти ничего не боишься…

— Ты ща про что, а намекаешь, Андр… талец?

— На это чудо-юдо! Не боишься, что ему не понравиться, и он отхватит те руку по яйца?

— Да он же ручной…

— Граната тоже, но всё же…

— Не знаю, я даже собак не боюсь…  — напомнил лишний раз Мих про случай, когда на них кинулась одна такая бойцовая сука, сорвавшаяся у хозяина с цепи. Зуб повис на заборе строительной площадки, а напарник…

Короче досталось ещё и хозяину суки. Благо стройматериала под рукой было — бери не хочу, а не хочешь — не надо. Главное — унести, если сможешь.

Про рогатину и завёл далее речь Мих. Он по пути сюда из лагеря приметил молодые деревца, и теперь спешил к ним, нежели в лагерь вслед за беглецами, а их и подавно простыл. Тут главное ведь как — лишь бы не заблудились и к нужным людям вышли, а не дикарям.

Вырубив себе и Зубу по массивному колу, Мих заострил их с обеих сторон.

— А нахрена с другой? Ещё поколемся? — возмутился Андрюха.

— Одно слово — городской, а тут и вовсе хреновый случай — столичный парень, — пожурил Мих. — В землю втыкать, если на тя попрёт хреновина лесная, а на иную нанижешь…

— Ага, нанижешь тут…  — напомнил в свою очередь Зуб про звероящера.

— В твоём случае проще, — предложил Мих приладить Зубу его «клык» на передний край рогатины.

— Я пока что повременю…  — не стал сознаваться напарник: не обучен орудовать пикой. А тут копьё получается. Да и деревья кругом. А нож по его мысли должен всегда быть под рукой.

— Ну-ну, блин, Данди-крокодил! А как от местных гамадрилов отбиваться будешь, когда к людям выйдем?

— Я подумаю…

— Вопрос на засыпку — чем, когда те отвернуть твою бестолковку много раньше!

— Ну, считай: уговорил, чем убедил…

— Давно бы так, а сразу с этого начал…

Пришлось ещё немного задержаться по времени в лесу, но зато когда вышли оттуда оба, а все трое — если учесть привязавшуюся к ним зверюгу — то к ним не сразу примкнули те, кто остался в лагере.

Первым смельчаком из всех практикантов оказался…

— Паштет…  — порадовался ему Зуб. — Каким ветром, а судьбами?

Покосившись недоверчиво на зверюгу, нависавшую над подельниками грозной тенью, Паша заявил с прискорбным видом:

— Столовой нет — вообще села! Где будем еду добывать?

— Да вот — сама пришла…  — указал Мих на Ыы.

— Всё шутки шутите!

— Зачем же, — язвительно ухмыльнулся Зуб. — За тем и в лес ходили, а это привели…

— Считай: пополнение…  — прибавил Мих. — Лишним его рот не будет, когда придётся вновь отбиваться от местных бомжей.

— А ну вас…  Тут проблем и без вас хватало! Что за напасть…

— Эй, Паш…

— Ну…

— Гну, а он не ломается…  — завернул по обыкновению Зуб.

— Тьфу…  и на вас!

— Да стой ты, — осадил его Мих.

— Чё ещё, а надо?

— До нас тут в лагерь бабы с Саком и класукой не возвращались?

— Ага, как же…

— Нет?!

— Забились они по своим комнатам и носа наружу не кажут.

— А вообще, какие слухи по лагерю блуждают? Про Лаптя, например?

— Пока тихо всё…

— Хреново… сть…

— Ну всё?

— Не скажи, — было о чём Михею переговорить с ним и не только. Зуб тоже входил в число доверенных лиц. — Если Лапоть до ночи не вернётся — сам понимаешь, чем это обернётся, а чревато в нашем случае. С ним ещё десяток лбов, а у нас мужиков — раз-два и обчёлся.

— Вижу — вооружились! И мы…  — продемонстрировал Паша свою армейскую лопатку.

— Сапёр, блин…  — хмыкнул Зуб.

— И ошибается один раз.

— Но нас-то трое…

Одно слово — Андр… талец…

— Короче, чё предлагаете — обособиться или подмять всё и всех под себя?

— Здраво мыслишь, но не разумно! Нафига нам лишние заботы с хлопотами! Силой никого не заставишь, а вот когда сами напросятся, тогда другой разговор! Тут уже мы будем командовать вновь влившимися в наши ряды…

— Чего?

— Отряда практикантропов! — залепил Зуб без присущей ему ухмылки.

Всё было посерьёзному — и разговор в том числе.

Из барака выглянул Мак и также с лопатой, но обычной. И как этой ночью они забыли про данный вид орудий труда, который в качестве оружия подходил как нельзя лучше. Хочешь оглушить врага — бей наотмашь плашмя, а башку срубить или череп проломить — ребром. Чем не удлинённый вариант топора. Да не сразу получили инвентарь. Паша после обнаружил в закромах у преподов. Итого восемь штук на довольствии. Небольшое удовольствие, но сразу два ушастых лоха откинули копыта — есть, чем обустраивать оборону лагеря и одновременно всегда обладатель лопаты находился при оружии.

— Окопы или чё ли рыть?! — изумился Паштет.

— Военный человек, а такое загнул…  — усмехнулся Зуб.

— Вал — насыпь делать, а на нём — частокол! — пояснил Мих. — Лопаты есть и топоры…

— Вы чё, совсем опухли в лесу…

— Ы-ы-ы…

— Вот и Вый-Лох согласен с нами! — заявил в продолжение Зуб. — А у нас ведь как в отряде практикантропов — кто не с нами, тот против нас!

— Чё?

— Перевожу, — прибавил уже в шутку Мих. — Победа будет за нами, а врага найдём!

— Лаптю это скажите, а лучше его Валенку — угу! Так я пойду?

— А никто не держит…

Давешний союз меча и орала разваливался на корню, треща по швам. Сак из-за баб отпал, а Паша…  ушлый тип, сам, по-видимому, желал верховодить. На то и староста группы.

— Авторитет, блин…

— Ну так не вор в законе, Мих, в натуре…  — хитро подмигнул Зуб, положа руку на основании удлинённого «клыка-пики», смахивающую больше на совню, нежели рогатину. — Пора трубить сбор…

— Чего — ягод и грибов? — напомнил про «едовые» запасы напарник.

У каждого при себе имелось кое-что на первое время, а было прихвачено из дома. У Миха помнится оковалок, а так-то добрый шмат сала. У Зуба хлеб и тушёнка. Впрочем, у всех столичных, а таковых в их группе была половина народа — и в основном пацаны.

— О, от Беккера должно что-то остаться…

Какое там — Паша и тут расстарался, а уже распорядился, поставив Маковца на охрану запасов продовольствия, приказав на корню пресекать попытки расхищения «закрамов» и чуть что — сразу докладывать ему. Там же и запасы двух закадычных сокурсников оказались.