Дональд Маккуин - Странница
— Додой говорит словами Священного Писания? Я присутствую при свершении чуда?
— Я ничего не знаю о Церкви. Я просто ребенок, освобожденный раб. — Он решил сменить тему: — Но если Конвей попадет в беду, разве не будет Сайле труднее искать Врата? И если она не найдет их, разве не станет Жнея самой могущественной в Церкви?
— Уходи, Додой. Сейчас же. — Осенив себя Тройным Знаком, Ланта взглянула в окно.
Засунув руку в карман, Додой достал охапку листьев, которые Тейт называла марихуаной. Моряки заверяли его, что в замке эти листья будут очень дорого стоить, потому что марихуана была запрещена. Он насыпал треть в чайник, добавив туда же изрядную долю чайных листьев. Сделав это, он спохватился. А вдруг с ней что-нибудь случится? Моряки говорили, что курение этих листьев или добавление их в еду не приносит никакого вреда, но никто ничего не говорил о кипячении. А что, если она умрет? Если он сейчас перевернет чайник, все обойдется и никто ничего не узнает. Додой уже протянул к нему руку, когда Ланта неожиданно обернулась. Его сердце екнуло. Отдернув руку, Додой сделал шаг назад. Мило улыбаясь, она взяла чайник и, наклонив его над чашкой, спросила:
— Ты хочешь чаю, да?
Слишком испуганный, чтобы что-то ответить, он молча повел головой из стороны в сторону. Наполнив чашку, она немного отхлебнула. Потом, смакуя напиток во рту, отодвинула ее от себя:
— Крепкий. Вероятно, здесь совершенно другой чай. — Склонив голову набок, она начала водить чашкой по кругу. Жидкость едва не выплескивалась на стол. Воздух над ним наполнился благовонным паром. Отхлебнув еще глоток, она помедлила, потом, запрокинув голову, выпила все содержимое залпом.
Додой, сам не желая того, застонал. Ланта вопросительно взглянула на него:
— С тобой все в порядке? У меня осталось немного чая, если тебе нехорошо.
— Нет! — громко крикнул он, затем уже тише проговорил: — Нет. Все в порядке. Я просто хочу спать. Я пойду, хорошо?
Пятясь к двери, он не переставал внимательно наблюдать за Лантой, но она казалась вполне здоровой. Быстрым движением он задвинул ширму, отгородившись от остальной комнаты, и расстелил постель. Накрывшись одеялом с головой, он свернулся калачиком, как крошечный зверек в пещере. Окруженный темнотой, он внимательно вслушивался, ища признаки беды. «Если Ланте будет плохо, нужно будет вылить остатки содержимого чайника в дыру в полу, только потом идти за помощью», — думал он. Потом, высунув голову из-под одеяла, стал прислушиваться. За перегородкой напевала Ланта. Песня была необычной, звук то увеличивался, то затихал.
Ланта была удивлена тем, что ее глаза, казалось, смотрели независимо друг от друга, то приближая, то отдаляя вещи в комнате. Она не могла ни на чем сконцентрировать взгляд. Странно.
«Стресс», — решила она. Но тут же подумала, что для этого нет причин. Почему она должна беспокоиться о Конвее? Врата? Сайла? Глупая Сайла. Эти слова рассмешили ее. Глупая Сайла. Ничто на свете не было так смешно. Смех рождался где-то глубоко внутри. Она сжала губы, но он начал вырываться через нос. Глупая Сайла. Слова пульсировали у нее в голове. Они расплывались, становились жидкими, колыхались в сознании водянистой бессмысленной музыкой.
Чьи-то рыдания. Слезы на щеках. Откуда они взялись? Почему она сидит в углу? Жизнь стала смертельно пугающей, неимоверно грустной — мир должен плакать вместе с ней. Стресс. Настоятельница говорила, что духовный стресс может убить человека.
Ланта попыталась встать. Она не хотела умирать.
Транс.
Что-то здесь было не так. Транс лишь усугублял потерю контроля. Значит, это не он. Тогда что же с ней?
Нужные слова не приходили в голову. Глаза закрывались, погружая ее в море спокойствия, но она чувствовала, что тело сопротивляется. Мозг пульсировал, работая в неровном ритме. Она увидела свое прибежище — маленькое Церковное святилище с холодными неприступными стенами. Каменные валуны покидали их, оставляя на своем месте зияющие черные дыры, катились к ней по полу, подпрыгивая в безумной пляске, стремительно сжимая ее в холодном кольце.
Голос — ее собственный? — звал Мэтта.
Додой наблюдал за ней сквозь отверстие в перегородке. Он был шокирован: он видел, как сначала она била поклоны, падая подобно мокрой тряпке, затем колотила по земле руками, а потом затихла. Умерла?
Нет, Ланта была жива. Темные, словно камень, широко открытые глаза пристально смотрели на него, преследовали.
Отступая, он искал дверь. Наконец, нащупав ее, распахнул настежь. Если он побежит за помощью, ему будут задавать вопросы. Подумают, что он шпионил. А если найдут марихуану?.. Оставив дверь открытой, он бросился прочь. Если Ланта умрет, то решат, что это был несчастный случай. Он не хотел причинить ей вред, правда, он просто хотел помочь. Если он ничего не скажет, никто и не узнает правды.
Спрятавшись под листьями рододендронов, Додой отдышался. Он был уверен, что здесь в такой темноте его долго никто не увидит. Внезапно он почувствовал на себе чей-то взгляд. С замирающим сердцем он раздвинул листья и выглянул наружу. Никого.
Опущение не проходило. Он чувствовал мысли — о нем кто-то думал. Его жалели.
Додой начал бить по поврежденному пальцу до тех пор, пока боль не заполнила все его существо, вытеснив остальные ощущения.
* * *Это видение было не похоже на то, что Ланта видела прежде.
Картины были такие реальные, что она, казалось, ощущала их.
Дома, похожие на горящие горы, обжигающие все вокруг. Солнце сходит с ума, заходясь в приступе ярости, разрушает их своим светом. Видение пропало, оставив огненный след. Но сразу же на его место всплыло другое: какие-то строения, невысокие, похожие друг на друга. «Дома для рабов», — догадалась Ланта. Рабов, которые обслуживают гигантов. Она знает, что видит проклятое место, но не понимает, откуда она это знает. Странно одетые рабы выходят из зданий, испуганно глядят на небо. Вдруг один вскрикивает и падает на землю. Громко кричит и бьется в конвульсиях. Другой пытается бежать, но падает точно так же, как первый. Много людей — огромное количество — как будто в каждом доме живет целое племя, начинают разбегаться. Они натыкаются друг на друга, спотыкаются. Люди рассыпаются по земле, но земля — это невероятная серая гора, совершенно плоская, как каменная река с каменными берегами.
Другая сцена.
Взрыв. Яркий резкий свет, выжигающий глаза. Что-то странное висит в воздухе над землей и горит, издавая оглушительный шум. Всюду клубится дым, покрытые сажей облака поглощают солнечный свет, и среди белого дня наступают сумерки. Странный, жужжащий механизм, как будто подвешенный к сверкающему диску. Ланта видит выглядывающие из него лица.
Конвей.
Полная темнота. Потом, впечатываясь в темноту, появляются слова. Впервые в жизни Ланта рада им, потому что они вычеркивают из ее сознания сводящие с ума видения.
Не овладев щитами Врат, никто не сможет овладеть их силой.
Ланта мысленно закричала, где-то в глубине истерзанного мозга слова отозвались жалобным эхом. «Я?! Почему я?»
Она воспользовалась своим даром — и будет наказана. Конвей придет и будет ненавидеть Церковь и Ланту. Подарив ему знание о будущем, она потеряет его.
Она боролась с трансом, временами впадая в забытье. Тяжелая, липкая, как смола, тишина окружала ее. Очнувшись, она, пошатываясь и спотыкаясь о выбоины каменного пола, приблизилась к окну. Ланта уверяла себя, что стены вокруг нее реальны, а звезды за окном не были созданы дьяволом, как ей представлялось в воображении. Повернувшись, она подошла к кровати. Скрюченными руками отвернув одеяло на постели, она плотно укрылась им.
Видение. Оно было таким же, как то, что описывалось в Заветах Апокалипсиса. Гиганты неописуемой мощью подавляли горделивых рабов.
Несмотря на теплое одеяло, ее лихорадило.
Люди, которые убивали Учителей, обвиняли их в высокомерии и в том, что они подвергли опасности все человечество.
Врата… Не овладев щитами Врат…
Конвей… Придет и будет ненавидеть Ланту…
Глава 63
Ланта выпрыгнула из баркаса на берег и побежала от нагоняющей ее волны. Коссиар быстрыми размашистыми движениями греб обратно. Выплыв на глубину, он поставил выдвижной киль и, сплюнув в воду, направился к месту, где станет на якорь и будет рыбачить, ожидая ее зова. Проводив матроса взглядом, Ланта повернулась обратно к берегу и увидела приближающуюся Ти.
— Что привело тебя обратно, Ланта? Конвей?
— Я вернулась, чтобы работать вместе с вами, нести слово Церкви рабам.
— Конвей и Тейт собирают припасы, а Налатан где-то на материке с людьми Вала готовит последнее укрытие для беглецов. — Взяв Ланту под руку, Ти направилась в сторону дома Борбора. — Здесь есть проклятое место вверх по течению. Рабы копали там шахты, но после землетрясения его почти полностью затопило. Там, куда еще можно добраться, мы прячем рабов. Ни один из Коссиаров и шагу не ступит в этих местах.
