Геннадий Ищенко - Счастливчик Ген (Игра)
— Должно хватить, я в городе развязывать войну не собираюсь.
— Вот пусть десять человек и присылают. И придумайте какую-нибудь форму для них или хотя бы нашивки, чтобы было видно, кто болтается по территории. Ты дома был после всего?
— Пока нет, сразу забежал к вам. У меня старшая не хуже дознавателя магистрата, сразу догадается, что что-то случилось. Врать я не хочу, а скажи правду и, пока они не покажут мне, насколько я им дорог, и какая я свинья из-за того, что рискую своей жизнью, не думая о них, вырваться к вам не получится.
— Тогда быстро иди домой, пока они о твоих приключениях не узнали от других. Слез и упреков будет гораздо больше, — он усмехнулся. — И отрабатывать за их обиды больше придется.
— Что случилось? — с тревогой спросила Алина, как только я показался на пороге малой гостиной, где она с младшей коротала время.
— А как ты догадалась, что что-то произошло? — поинтересовался я. — Каждый раз ты об этом догадываешься, а я не пойму, как.
— Когда муж уезжал чистым, а возвращается грязный, как свинья, — это должно означать что-то серьезное. Привычки просто так ползать в грязи я за тобой не замечала. Не увиливай от ответе, что произошло?
— На меня на обратном пути напали черные. Три гвардейца погибли, но нам удалось захватить черных в плен и, я надеюсь, что Маркусу удастся выжать из них много полезного. А мы сэкономили кучу денег, которые теперь не нужно никому платить.
Все было точно так, как я говорил королю. Вначале пришлось все рассказать женам со всеми подробностями. Потом были слезы, упреки, ласки, и закончилось все это в постели, где мне пришлось лечить их расстроенные по моей вине нервы старым, как мир, способом. Увлекшись лечением, мы пропустили ужин, но главный повар, который к такому уже привык, оставил для нас холодные закуски, а для ларши мясо.
Утром нас посетил Маркус.
— Есть много новостей, — сказал он. — Во-первых, узнали, из какого гнезда прилетели эти птенчики. Есть довольно крупное отделение братства в Гортане. Это город на западе в домене герцогов Ланиш. И, что самое интересное, Кнор Ланиш о них знает и этот наезд на нас братства — это не их месть в ответ на наши действия, а заказ самого герцога. У них стояла сильная защита от чтения памяти. При попытке ее обойти или взломать, черные должны были погибнуть от остановки сердца.
— Как же вам удалось снять защиту? — заинтересовался я.
— А я ее и не снимал, — ухмыльнулся Маркус. — Я позволил им умереть, а потом опять запустил сердце. Программа свою работу выполнила и после смерти разрушилась. Чем мы и воспользовались. Только ты не думай, что такое легко сделать. Мне пришлось вскрыть им грудную клетку и напрямую руками массировать сердце, одновременно воздействуя магией. Я не знаю в Орселе ни одного мага, который способен на такое, и вы об этом не распространяйтесь.
— Королю о герцоге Ланише сказать придется.
— Мы то скажем, но доказательств все равно никаких, одни только слова.
— Черные еще живы?
— Без тебя мы их судьбу решать не стали, так что пока живут. Я их даже немного подлечил.
— Это хорошо. Надо отдать их королю. Взамен он разрешает поселить в дворцовых казармах десять братьев для моей охраны. Только им нужно сделать какую-нибудь отличительную нашивку.
— Я даже знаю, какую. Твой прежний герб вполне подойдет. Только убрать сломанный меч, а вот гадину оставить.
— Это можно. А что сказали об остальных своих братьях?
— А их всего-то трое и было. Ты просто не поверишь, но через пару дней после нападения на Лонара, одного из черных зарезали в пьяной трактирной драке. Так что тебе в очередной раз крупно повезло, если бы их вчера было трое, все могло бы сложится совсем по-другому.
— Когда отправляете людей в Гортан?
— Отправим завтра. Поедут одвуконь четыре десятка человек в сопровождении одного из магов. Заодно и птиц проверят в деле. Сейчас все изучают сведения по гнезду. Черных нужно вырезать, а золото вывести, и при этом не потерять людей. Операция должна быть произведена очень быстро. Если о нас узнают Ланиши, это равноценно провалу, вряд ли кто тогда вообще оттуда унесет ноги. Поэтому все должно быть тщательно продумано. А черных отдадим королю дня через два, это уже не должно ни на что повлиять.
— А что насчет слуг? Кто-нибудь обо мне доносил черным?
— А об этом я с тобой хочу поговорить без свидетелей.
— Девочки, — обратился я к женам, внимательно слушавшим наш разговор. — Оставьте нас ненадолго, пожалуйста.
— Очень нам нужны ваши секреты! — фыркнула Алина и, гордо задрав нос, удалилась в соседнюю комнату.
Следом за ней, молча, бросив на меня обиженный взгляд, ушла Лана.
— Теперь по вашей вине, Маркус, мне придется отрабатывать полночи. Надеюсь, что известие того стоит.
— Суди сам. Капитан королевской гвардии является человеком Ланишей. Именно он через одного из своих людей в гвардии предупредил черных о твоей поездке.
— Ничего себе! Доказательств, конечно, никаких?
— Нет, они об этом просто знали, а контактировали с гвардейцем по имени Сален. Так что свидетелями они быть не могут.
— Значит, и к королю с этим идти рано. Ладно, придумаем что-нибудь, чтобы вывести его на чистую воду. Я тут забросил удочку королю по поводу стражи магистрата. Он обещал ее мне подчинить на три декады.
— Это может быть полезно. Если нам откроют архивы следственной службы, мы сможем очень качественно почистить городское дно. Потом и в городе легче станет работать, и казну ордена существенно пополним. Да и саму стражу можно будет привлечь к чистке, а потом с ними поделиться добычей. Тридцать дней пройдут, а хорошее отношение с этими ребятами останется. Везунчик ты, Ген, даже неприятности превращается у тебя, в конечном счете, в удачу и прибыль.
Глава 14
С того дня, когда на меня напали темные прошло восемнадцать дней. Дожди уже давно прекратились, установилась солнечная и ветреная погода, и дороги начали постепенно просыхать. На мой взгляд, было даже тепло, хотя местные считали иначе. Каждый день слуга разжигал нам камин в большой гостиной и приносил несколько охапок дров. Подбрасывали их в огонь сами жены, чтобы в комнатах меньше вертелись посторонние. Тяга была неплохая, и дым уходил в каминную трубу, но все равно легкий запах сгоревшей древесины чувствовался даже в спальне. Впрочем, мне это даже нравилось. Все чаще крестьяне из окрестных сел начали завозить в город свежее мясо, сбереженные овощи и даже дрова. Городской рынок начал оживать, а в нашем рационе появились блюда, приготовленные из овощей и свежего мяса.
Король сдержал слово, и теперь в казармах гвардии прописался отряд ордена из десяти человек. Братьев одели в одежду, пошитую из темно-зеленой шерсти, украшенную шевронами с изображением готовой к броску кобры. Теперь, выезжая куда-нибудь, я брал с собой пятерых из них, и еще пятеро оставались на случай, если куда-нибудь соберутся жены. В отличие от гвардейцев у каждого из братьев при охране наших персон был под рукой снаряженный к бою арбалет, а под мундирами скрывались нагрудники из тонкой, но довольно прочной стали. Кроме того, по моему совету, для каждого из них была изготовлена специальная портупея, позволяющая крепить меч на спине и имеющая специальные крепления для метательных ножей и кинжала. Здесь мечи так никто не носил, но братья быстро оценили пользу новшества. Длинных клинков почти никто не использовал, а короткими при таком ношении пользоваться было удобнее. Я и сам начал использовать этот способ ношения, позволявший, например, при беге не занимать руки дурной работой, придерживая болтающийся и норовящий попасть под ноги меч. Как говорят, дурной пример — заразительный. Увидев своего принца, носящего меч за спиной, многие дворяне, в основном из молодых, поступили так же.
Поначалу после гибели гвардейцев я не раз замечал неприязненные взгляды, которыми меня одаривали некоторые из их товарищей. Но после того как орден передал королю черных, и по его указу они были прилюдно обезглавлены на Королевской площади, неприязнь ко мне исчезла. Король исполнил и второе обещание — мне подчинили городскую стражу. Конечно, я не сидел в магистрате и не управлял ее работой, но люди ордена прочно окопались в архивах следственной службы, копируя необходимые документы и делая выписки из других. Поначалу все эти новшества были приняты в штыки начальником стражи шевалье Лонаром Эсталем. Пришлось мне серьезно поговорить с тезкой нашего магистра и объяснить, что не собираюсь без крайней необходимости вмешиваться в работу, и его, и его подчиненных, и вообще все это только на время, после чего он несколько успокоился.
От ушедшей в Гортан группы пока известий не поступало, но это не слишком беспокоило: дорога была дальней и по-осеннему плохой. Все запланированные нами агенты были отправлены к соседям и многие уже отчитались письмами через банкирские дома. Еще перед их отправкой я подумывал, какой бы ввести шифр, чтобы попавшее в чужие руки донесение не привело к неприятностям. Но потом вспомнил старый прием революционеров, которые писали на свободной от обычного ничего незначащего письма части листа молоком, а потом читали написанное, подержав письмо над огнем. Нагретые нами письма исправно выдавали скрытую фразу, что ничего не обнаружено. Или посланцы богов пока никак себя не проявляли, или наши братья еще не смогли найти следы их деятельности.
