Никогда не было, но вот опять. Попал 4 - Константин Богачёв
— Пошли, — сказал Сухов. — По пути поймаем.
Так и вышло. К театру «варьете» подкатили на извозчике, но во внутрь сходу пройти не удалось. Какой-то бородатый хмырь в нелепой расписной одежде преградил нам дорогу и потребовал билет.
— Не понял! — произнёс я. — Ты кто такой, чмо болотное, чтобы у меня билет требовать. А⁈
— Не положено без билета! — заявил этот лишенец.
— Я сейчас тебе покажу билет! — разозлился я и попытался схватить мужика за воротник.
Но тот отскочил к дверям и, выхватив из кармана свисток, свистнул пару раз и заорал:
— Полиция!
Дверь открылась и оттуда вышла Сара-Серафима.
— Никодим! Что за шум? — спросила она.
— Да вот ломятся без билета, — указал мужик на меня.
— Алексей! — побледнела Сара.
Похоже, испугалась, что я пришёл с ней разбираться. Я снял с головы шляпу и попытался обозначить поклон, но меня повело и пришлось опереться на тросточку.
— Мадам! Прошу нас с Иваном простить за беспокойство, но мы всего лишь хотели посмотреть концерт, — сказал я, слегка запинаясь и стараясь дышать в сторону.
Сара немного успокоилась и, чуть поморщившись, крикнула в приоткрытую дверь:
— Мария!
Вышедшая на зов девица поражала воображение. Нет, конечно, я узнал её. Как не узнать, если ещё год назад сам принимал её на работу, да и потом не раз наблюдал, как она усмиряла разошедшихся купчиков. Но я не видел её уже месяца три и, надо сказать, несколько подзабыл, как она выглядит. «Черт, а ведь хороша девка»! — подумал я, разглядывая её.
— Что хотели, Серафима Исааковна? — чистым звонким голосом спросила она.
— Маша проводи господ в зал. Посади за мой стол.
— Слушаюсь, Серафима Исааковна, — сказала та и улыбнулась мне вовсе тридцать два зуба.
— Алексей! Надеюсь ты станешь… — начала было Сара, но я её прервал:
— Мадам! Ни слова больше! «Мы будем кротки, как овечки», — процитировал я слова ещё не написанной песни.
Сара покачала головой и посторонилась, пропуская нас в зал. Я шел за Машкой и недоумевал, как это раньше я не обращал на неё внимания. Или сейчас мне спьяну чудится, что девка офигенно хороша. Она подвела нас к пустому столику в углу и собралась уходить. Я придержал её за руку.
— Мария, принеси нам чего-нибудь выпить и закусить.
Через пять минут мы с Суховым не спеша смаковали неплохое вино и слушали пение. Концерт мне понравился и даже канкан не испортил впечатления. Я попивал винцо и вполне благодушно наблюдал за публикой, которая пребывала в некотором возбуждении. Иван тоже не остался равнодушен к зажигательному танцу, поднялся из-за стола и вместе с ещё несколькими возбуждёнными зрителями пошел поближе к сцене, чтобы видимо поприветствовать звёзд провинциального канкана.
Я не понял, что там случилось, но послышался шум и какой-то купчишка, ровесник моего приятеля, заехал Ивану кулаком в ухо. И хорошо так заехал. Иван грохнулся на пол. Я выскочил из-за стола и, подбежав к ударившему, с разбега двинул ему в живот и когда тот согнулся, добавил в челюсть, от чего тот прилёг рядом с Суховым. Но больше порезвиться мне не дали. Прилетевшая откуда-то сбоку плюха, ввергла меня в странное состояния. Я не упал без сознания рядом со своим противником, но и утверждать что я был в полном сознании я тоже не могу. Помню, что нас растащили довольно быстро и потом мы сидели за столиками и пили мировую. Что происходило дальше, мне уже не вспомнить.
Очнулся я утром в постели, совершенно голый, а рядом лежала голая девица, по хозяйски закинувшая на меня ногу. Я тихонько выполз из — под её ноги и, с изумлением узнал в спящей без задних ног девице, Марию Андриановну Кузнецову, нашу «валькирию», «Зену — королеву воинов». «Вот ты и попал» — отстранёно подумал я.
Прототипом столичного оружейного мастера Антона Дмитриевича Шустрова стал наш современник, так же знакомый с обработкой металла и оружейной тематикой. Пообщаться с shustr282 вы можете на Ганзе. https://forum.guns.ru/forummessage/12/2509225.html
Глава 33
Оказавшись в двусмысленной ситуации и вспомнив о здоровенном кузнеце, отце, лежащей в чём мать родила девицы, решил уйти по английски- не прощаясь. Пока пытался собрать валяющуюся на полу одежду, разбудил спящую «валькирию». Уйти она мне не дала. Я был насильно затащен обратно в постель и употреблён по назначению, неумело, но пылко и страстно. И не сказать, что мне это не понравилось. Понравилось и даже очень. Но как говорится «дождь прошёл и тучки рассеялись». Я с некоторым страхом сообщил, блаженно жмурящейся девице, что жениться на ней не могу. Ожидал чего угодно, но только не это заявление.
— А я и не собираюсь замуж. Больно мне это надо. Я сейчас сама себе хозяйка, а замуж выйду, придётся при муже быть, да угождать ему.
Нифига себе, заявочки у девушки. Однако! Эмансипация рулит! Хотя Машка и слова того не знает, но поди ж ты! И где набралась только.
— А если ребенок случится? Что отец твой скажет? — осторожно спросил я.
— Ничего не скажет! — беспечно ответила та. — Он сам мне сказал, что никто меня замуж не возьмёт. Побоятся, мол. А внуку будет рад, особливо, если от тебя понесу. Но ты не думай чего. Ты мне ещё тогда понравился, когда на работу брал.
Я лежал рядом с ней и потихоньку охреневал. Или я чего-то не понимаю или в этой реальности нравы посвободнее. Машка приподнялась и, заглядывая мне в лицо, неожиданно произнесла:
— Возьми меня в полюбовницы. Ведь твоя мадам замуж выходит.
Вот чёрт! Я, конечно, не скрывал связь с Сарой-Серафимой, но как-то не предполагал, что это известно буквально всем.
— А почему в любовницы, а не в жёны? — находясь в полном охренении, спросил я.
— Ну ты же сам сказал, что жениться не можешь. А потом девки сказывают, что любовниц любят, а жён только терпят.
— Да кто ж тебе такое сказал?
— Фроська Метёлкина. Да и другие девки тоже самое твердят.
Понятно
