Никогда не было, но вот опять. Попал 4 - Константин Богачёв
Кстати голодающим хлеб раздавать совершенно бесплатно тоже нельзя. Пусть они дороги строят хотя бы от своего села до тракта, если село в стороне.
Царь слушал мои измышления, благосклонно усмехаясь, а иногда и откровенно веселясь. Но это его дело. Мне главное прокукарекать, а там хоть не рассветай. Конечно, хотелось бы избежать войн и революций, но тут как получится.
Была некоторая надежда, что я напрягаю память и мелю языком не напрасно, поскольку выпроваживая меня, он приказывал изложить все, что я ему наговорил письменно. А однажды предложил мне стать консультантом на постоянной основе. Я отказался, сказав, что мудрость моя заёмная, и всё, что я ему наговорил это плод не моих размышлений. Всё это я когда-то прочёл, и запас этой заёмной мудрости у меня, можно сказать, иссяк. Царь попросил рассказать ещё пару анекдотов и отпустил меня домой в Барнаул, сказав, что нужные распоряжения моим кураторам будут дадены.
И вот я блаженствую на палубе своего собственного парохода. Он шлёпает плицами по обским волнам и довольно бодренько идёт против течения. Сейчас конец августа, но дождей нет, и солнышко ласково смотрит с голубых небес на реку. По правому берегу мимо проплывают крутые глинистые обрывы, а низкий левый берег радует буйной растительностью и редкими песчаными пляжами.
В Барнаул едем мы не все. Савватеевна с Катькой остались в столице и, похоже, император прислушался к советам, и даст себя подлечить. Если Савватеене удастся продлить жизнь Александру за номером три, то российская империя имеет все шансы свернуть с предначертанного ей гибельного пути. Хотя кто его знает, к чему всё это приведёт. Думаю, что хуже, чем в нашей истории не будет.
Кроме женщин остался в столице и Черников. Он с Поповым работает над усовершенствованием радио. Император заинтересовался этой темой и отдал распоряжение строить радиозавод. Я, в своё время, предложил царю переманить Генриха Герца в Россию и подлечить его с помощью Савватеевны. Я не знаю чем Герц болен, но в моём мире он умер, где то в середине девяностых годов. Жалко если и здесь он помрёт так рано. Но это уже не моя забота.
И пока я лениво размышлял о всяком разном, на палубу посмотреть на солнышко вышел худой и весьма примечательный персонаж моих столичных приключений. История его появления на пароходе была довольно проста и незатейлива. Он пробился ко мне в гостиницу с чем-то тяжелым, завёрнутым в кусок полотна и представился оружейным мастером Антоном Дмитриевичем Шустровым. В доказательство развернул и показал мне какую-то железную конструкцию.
Так — то мне оружейный мастер нужен: одно дело, когда обычные слесаря будут пулемёт к самолёту прикручивать, и совсем другое дело, когда мастер из Санкт — Петербурга с оружейного завода со всем уважением закрепит 70 кг веса на лёгкой машине из фанеры и парусины. С другой стороны смущало, что мастеру было всего 25 лет.
— Вы, любезный, Антон Дмитриевич, как о нас узнали?
— Так через Шуля и прознал. О той фотографии с пилотессой многие охотники прознали.
— Без обид, но в вас трудно признать охотника, да и вряд ли такое барское удовольствие будет вам по карману в окрестностях столицы.
— Так — то оно верно вы говорите, только я помимо берданок на казённом заводе ещё для господ охотников всякий мелкий ремонт делаю, от того с ними и знаком. Ещё у меня своя затея была — делал ручные прессы для снаряжения патронов. Это значит, чтобы они могли пули по весу одинаковые отбирать и вес пороха точно вымерять. Стрелять получается значительно метче.
— И где пресс? — спросил я
— Так вот он! — указал на железяку мастер.
Точно пресс. Теперь и я, всмотревшись в конструкцию, опознал железку. Я ещё раз оглядел стоящего передо мной мастерового. Пожалуй, можно его к делу приспособить. Тем более сам напрашивается и человек похоже умелый, инициативный и изобретательный. Пригодится.
— Ежели у вас всё налажено, зачем со мной поехать хотите? В Сибирь обычно от голода едут или в ссылку, — продолжил допытываться я.
— Так я подрабатывал тем, что на казённом заводе всё делал, хозяину платил положенное. А теперь завод занят выделкой винтовок господин Мосина. Свободного времени за станками совсем нет. Приходиться одно и тоже делать. А я хочу что-нибудь новое придумывать. Потом вон у вас какие интересные машины, которые ещё и летают. А ещё вы пулемёт купили.
— А пулемёт-то тут причём? — не понял я.
— Очень хочется посмотреть, как он устроен, но господин Шуль не разрешает его трогать.
— Понятно! — протянул я раздумывая.
Опытный мастер, молодой, рукастый и головастый, раз выполнял дополнительные работы при оружейном магазине. Опять же жена и пара детей у него, что будет дополнительным якорем от загулов.
— Хорошо! Нам ты подходишь. Сколько ты на заводе получаешь за работу?
— Сорок пять рублей и ещё от охотников имел рублей пятнадцать — двадцать в месяц, — ответил тот, не задумываясь.
— Буду для начала платить тебе семьдесят рублей в месяц, а там как себя покажешь.
— Согласен я.
Так и появился на пароходе мастер Шустров с семьёй. Работы у меня задумано много, так что и этот лишним не будет.
В Барнауле после непременной бани и отдыха, пошёл к Саре-Серафиме. Она ведь здесь всеми моими делами рулила в моё отсутствие. Да и просто соскучился. Сара встретила меня несколько нервозно, хотя по делам дала полный расклад. И дела шли очень даже неплохо. Я даже засомневался в том, что сам бы справился лучше. А вот насчёт соскучился, получил полный отлуп. Ситуация случилась прямо классическая.
— Алексей, нам надо расстаться! — сказала она, комкая в руках платок.
Похоже, она меня всё-таки побаивалась. Я ведь не один раз изображал из себя в её присутствии полного отморозка.
— Отчего так? — как можно спокойнее спросил я.
— Я выхожу замуж!
Не сказать, что меня это слишком нахлобучило. Я ведь прекрасно понимал, что рано или поздно нам придётся расстаться. Но, тем не менее, новость для меня была
