Задира - Владимир Николаевич Малый
- А Мастер в курсе, что ты вынес в своем заплечном мешке все его родовое хранилище? – немного даже растерянно уточнила Язва, не без восхищения глядя на извлекаемый Эдвардсом арсенал очень и очень серьезных вещей.
- Во-первых, он разрешил брать все, что посчитаю необходимым, во-вторых, ему они все равно не нужны, в-третьих, мы их обязательно вернем при первом же удобном случае!
- А чего только сейчас достал? В джунглях первое время было жарко. - с неподдельным интересом продолжала допытываться наемница.
- Берег на крайний случай, - признался Пройдоха, - то джунгли: там хоть и опасно, но как-то по-честному все, что ли, а тут – люди. Тут опасность посерьезнее…
В это время Экуппа произнесла какое-то заклинание и заметно повеселела: слегка сутулые плечи распрямились, на щеки вернулся здоровый румянец.
- Будет им сюрприз, если найдут эту тропинку через Черту – я смогла отозвать часть собственного заклятия назад: и силы хоть немного вернулись, и часть тропинки исчезла!
Всех, кроме Эдвардса, это изменение удовлетворило. Он же всерьез забеспокоился о судьбе Бродяги, для которого на протяжении всего пути оставлял указующие метки.
***
…и не только
Я сдержался в самый последний момент. Поэтому мой подзатыльник не убил шамана, а только послал в нокаут.
Схватив за шиворот пытающееся улететь от удара безвольное тело, не слишком аккуратно кладу его рядом с бедным псом. Теперь я понимаю, что эта разрядка была мне просто необходима! Злость ушла, лишних глаз нет – пора перестать жевать сопли, играя в супергероя, а начинать совершать Поступки. Начну с возвращения долга. В прошлые разы мне помогала Экуппа, но, думаю, все, что нужно, я запомнил, тем более, Эд поделился информацией по дроблению Души.
Кладу руки, на шкуру зверя. Сразу же чувствую тепло и его еще не остывшего тела, и свое, отраженное от шерсти. Быстрая настройка, ментальный бросок за уже ускользающей Душой, удержание, возврат. Чтобы закрепить, отщипываю крошечный кусочек своей Души, меняю его на кусочек побольше, но уже собачьей. Бывшая часть меня сначала намертво прирастает к вернувшейся назад беглянке, а потом тянет Душу за собой обратно в покинутое ей тело.
Теперь пес просто спит. Не открывая глаз, он лает и пытается бежать. Аккуратно, но надежно придерживаю его и осторожно – вдруг, еще цапнет со сна – бужу.
Бескрайнее удивление в безумно умных глазах сменяется признательностью, граничащей с обожанием.
После троекратного вылизывания моего лица, очередь доходит и до шамана. Тот сразу же приходит в себя и совсем не протестует – такое умывание ему явно по душе.
От идиллической картины меня отвлекают неприятные внутренние ощущения. Нет, это не предчувствие и не условные камни в почках. Это что-то доныне неизведанное. По ощущениям это было так, словно внутри меня целый мир, в котором цунами попыталось захлестнуть проснувшийся вулкан…
Да, вот именно такие разноплановые и противоречивые ощущения в части душевного смятения пришлось мне испытать в те долгие секунды.
На помощь пришла уже сидящая внутри меня на своем условном дорожном чемодане Тааша.
- Успокой свою кошку! А то она доведет новичка до инфаркта. Меня она еще как-то терпит, благо мы здесь поселились примерно в одно время, а вот пес ей явно не по нраву.
Воспользовавшись подсказкой, я попытался приструнить одного из своих внутренних зверей, но потерпел фиаско: обе стихии продолжали бушевать внутри моей многострадальной Души. Радовало одно – пес еще держится. Возможно, не без помощи Тааши.
Пришлось снова обращаться к опыту Экуппы и творить уже собственную внутреннюю Монголию.
Получилось откровенно плохо. Если у девчонки это была милая уютная светлая комнатка, то у меня... как бы это описать? Нечто среднее между помойкой и холостяцкой берлогой. Если, конечно, вы понимаете, где между ними проходит едва различимая почти что призрачная граница.
И вот стоим мы посреди этого творческого беспорядка с разбросанными непарными носками и разнокалиберными незакрытыми тюбиками, флаконами и бутылками (кое-где еще и ногти стриженные на полу валяются) и всем нам немножечко перед кем-то да стыдно.
Мне – перед Таашей за мой метафорический душевный беспорядок. Ей – передо мной, потому что все мои обещания, данные ей, выполнены в той части, что от меня зависели, а она все пользуется гостеприимством и не съезжает. Псу, бедолаге, совестно, что он меня лишний раз побеспокоил, вместо того, чтобы охранять мой душевный покой. Кошке… а вот ей, заразе, вообще, похоже не стыдно. Сидит себе на единственном чудом нашедшемся незамусоренном пяточке и умывается с таким видом, будто она тут не причем, а нас так и вовсе не существует.
Очень захотелось так душевно, по-Киплингски бросить в нее башмаком. Кстати! А башмак-то тоже валяется на полу аккурат метрах в двух от меня между зеленым и черным носками. Лежал бы рядом, я, честное слово, поднял бы и бросил! Но как-то лень стало идти, а потом еще и наклоняться. Да и кошка, почувствовав мое настроение, прекратила этот свой театр одного актера и, прищурив свои глазища, как-то слегка виновато забила кончиком хвоста по полу.
В общем, даже журить их не пришлось: сообразительные они у меня. Одни посидели, другие постояли в тишине, поиграли в гляделки, да и ушел я обратно наружу, поняв, что недоразумений и склок и свар тут больше не будет.
А снаружи меня ждали не только шаман с псом, но еще и нерешенная проблема: как нам добираться до зеленого берега. Как там в пословице говорится: близок локоть, да не укусишь?
Мой старый спутник смотрел на этот вопрос несколько позитивнее.
- Если Белая смогла проделать коридор в Черте, а ты смог оживить мертвого пса, - начал он бодро развивать свою близкую к гениальной мысль, - то и ты потенциально можешь проделать такой же коридор!
- Нет, - возразил я.
Шаман подождал продолжения или пояснения ответа, но безрезультатно.
А потом был далекий, но хорошо ощутимый подземный толчок.
- Все, - раздался у меня в голове спокойный и, вместе с тем, радостный голос Тааши, - их – палачей – больше нет. Цепь разорвана:
