Заматерение (СИ) - Шарапановский Владимир
Я спою её в осовремененном варианте, и многие слова будут иными. Она посвящается солдатам третьей мировой, не дай бог такому произойти! Я делал, делаю и буду впредь делать всё возможное и невозможное для предотвращения этой катастрофы.
Многие знают мою речь на конгрессе, и она была произнесена экспромтом, без бумажки. Я её самостоятельно произнёс, зная очень серьёзные последствия такой ядерной войны. Мы никогда первыми не применим столь страшное оружие уничтожения, а вот американская администрация его уже применяла ранее по беззащитным городам, и нисколько не заколеблется применить впредь.
И когда аккордеонист заиграл вступление, то вступил, и детский голос разносился очень звонко и проникновенно:
«Враги сожгли родную хату, Сгубили всю его семью. Куда ж теперь идти солдату, Кому нести печаль свою? К лужайке перед Белым Домом Советский подошёл солдат, Присел на белую колонну, Поставил рядом автомат. Задвинул каску на затылок, Достал солдатский сухпаёк И заграничную текилу Налил в помятый котелок».А далее пришлось импровизировать, подстраиваясь к текущему моменту, но завершил песню согласно канона.
«И сидя рядом на лужайке, Окинул взглядом всё кругом, Ну что ж хозяину неймалось, Зачем мешал всё за столом? Добравшись пьяным до постели, Весь в спальне заблевал паркет Пошто ушел в запой ты, Ричард?[155] В конец достал Уотергейт? Наутро, мучаясь с похмелья, Залез в ядрёный чемодан, И вслед взлетели все ракеты, Бабахнул ваш Супервулкан![156] Давно пылает Нью-Йорк сити, Чикаго пеплом заметён, Калифорнию на хрен смыло, Пролив там плещется кругом. Хмелел солдат — слеза катилась, Пил заграничный самогон, А на груди его светилась — Медаль за город Вашингтон!»Закончив петь, спросил нужно ли кому-то объяснять мою особую любовь к Белому дому и его хозяину, или газеты все читают? Мужики сидели посерьёзневшие, а затем стали спорить и шумно обсуждать песню. Потом решили накатить ещё по одной, и на меня поглядывали очень серьёзно.
Песня их зацепила, и точно пойдёт странствовать из части в часть, а слова скорее всего изменятся. Вряд ли кто из них запомнил дословно, так как все они уже слегка навеселе.
Да так и лучше, пусть народ занимается творчеством, а правильное направление я задал. Но так как мы тут не в меру расшумелись, то с кухни пришли серьёзные жёны и стали упрекать, что они де готовят, а мы здесь уже изрядно набрались. Быстро построили мужиков и стали командовать подготовкой стола.
К этому времени подтянулись пионеры и Мартина с Эрикой, и мы все расположились на застолье. Ребят сгруппировали за одним столом и пришлось немного потесниться, так как на застолье собралось очень много народа.
Моих охранников посадили к мужикам Им также необходимо отдохнуть, а на столь охраняемой территории ожидать каких-либо казусов не приходится. С меня и бдительной гувернантки, расположившейся рядом, вполне хватает. Так что посидеть за столом с нашими офицерами и расслабиться: для них было то, «что доктор прописал».
Вот так мы зависли на длительное время, и дали себе возможность отдохнуть в кругу своих соотечественников. За обедом я всех повеселил рассказами о муках соблюдения правил приличия и этикета на приёме в посольстве, и продемонстрировал всем наглядно.
Атмосфера была самая непосредственная и располагающая к общению, всё шутили и смеялись. Я обратился к Эрике и попросил передать мне свой блокнот. Здесь она товарищ Эрика, а не журналист газеты, и пусть ведёт себя соответственно. Ничего не строчит в блокноте, и попросил женщин забрать у неё все салфетки — во избежание.
Затем встал и провозгласил тост за нашу встречу и замечательную компанию собравшуюся за этим столом. Мартина попросила больше мне не наливать, а то я уже и так набрался газировки, скоро начну буянить. Схвачу балалайку, натяну ушанку и пойду шататься по части, распевая нецензурные частушки. Что я так пол-Швейцарии распугал.
Вот ведь вспомнила мои байки, которые не раз при ней представлял в лицах о своём житии-бытии в Швейцарии. Как бродил по Женеве, горланя похабные частушки. Один чёрт остальные немцы не понимали большинства слов частушек.
Так что решил и тут исполнить такие заграничные частушки, и затем запел — «Мимо ихнего Давоса — просто так я не хожу. То засуну нос в окошко, а то уши покажу», — и руками изобразил треньканье на балалайке. Все за столом рассмеялись, так как большинство знало настоящую частушку, а вот про Давос в Союзе знали лишь единицы. Пришлось пояснить про тамошние сходняки финансовых воротил со всего мира.
Следующей стала: «Вот плывёт по Миссиписи презент из Кукуева, ну и пусть себе плывёт деревяшка туева». А затем сказал, что стоит мне напялить ушанку и прихватить балалайку в руки, то меня просто несёт частушками, но я же понимаю, что тут дети и не стану петь похабные. И спел ещё несколько. Все заливались громким смехом на моё исполнение задорных частушек, особенно школьники. И строгие мамы сразу стали наводить порядок среди чрезмерно расшалившихся подростков. Меня также заткнули, добавив в тарелку побольше всяческих вкусностей.
А мне отчего-то взгрустнулось, глядя на улыбающихся офицеров, их жён и детей. Отлично сидим и веселимся. А припомнилась катастройка и брошенные Меченным в голом поле части из ГСВГ. И больно стало думать о том, как таких же офицеров с их семьями в жуткой спешке выводили из благоустроенных военных городков, и оставляли на произвол судьбы — замерзать там в непогоду. Катастройка мать её, перемать!
Одно грело душу, что камрады упокоили этого иуду. Но разве он один такой был среди номенклатуры? Среди молодой поросли — таких, к сожалению, большинство.
Окружающие отметили, что я резко погрустнел и стали интересоваться с чем сие связано, не обиделся ли я на шутки Мартины? И мне пришлось списывать всё на усталость после пробежки, что их пионеры очень хорошо бежали, а я за время пребывания в Швейцарии несколько потерял форму и только стал навёрстывать упущенное.
Благо вкусный обед и отличная компания, а также тёплое внимание присутствующих вновь подняли мне настроение, и мы продолжили перебрасываться шутками и армейскими байками. К тому же я вовсю смаковал борщ и другие блюда, выставленные на стол.
Тосты активно продолжали звучать и часто промелькивало немецкое прозит. Мартина явно вписалась в нашу дружную компашку и все барьеры пали, Эрика также старалась не отставать от выпивающих, но в отличие от Мартины у неё не было должной закалки, и вскоре она немного захмелела, и Мартине пришлось взять над ней шефство.
Под тосты я даже выдал некоторые не совсем приличные из своих студенческих времён, и они пошли на ура. Но по просьбе Мартины мне стали наливать не газировку, а компот. И я был нисколько не против такой замены. Впрочем, компот пили также и все остальные школьники.
