Скажи своей невесте "Нет"
– Нет. Не по своей воле.
Мужчина поджал губы.
– Негодный из меня жених получился, да? И хозяин неласковый, и защитник поганый... Коли не по нраву тебе, добром с Гориславом ушла, так и скажи. Неволить не буду. Отпущу с другими невестами, как обычаем положено.
– Похитил! Правду, говорю. И не целовалась с ним ни разу, даже повода не давала. И отправлять меня обратно не обязательно… – опустила взгляд я, понимая, что за ближайшие несколько минут решиться моя судьбу.
– Я защитить тебя не смог. И себя позволил сонным зельем опоить, кольцо с проклятьем надеть, – он махнул рукой. – Не о таком муже, наверняка, мечтала?
– Но теперь-то кольца нет, – я закусила губу. – А забота и ласка в другом обычно проявляется.
– В чем же? – приподнял бровь Ворон.
– В уважении, к примеру.
– Разве я тебя когда-то не уважил?
– Один раз было…
– Когда?
– Когда о замужестве всем сообщил, а меня не спросил, – мягко проговорила я. – Не поинтересовался: хочу ли?
– А ты не хочешь? – яркие синие глаза воина полыхнули, как две звезды.
– Я хочу, чтобы ты не только себя, но и меня слышал. И спрашивал.
– Так все невесты загодя согласные… – Ворон нахмурился.
– Правда? То-то я смотрю что Леля, что Василиса замуж за тебя торопятся!
– Так они мне не нужны!
– А я?..
– А ты слаще жизни.
– И дело вовсе не в том, что я просто подходящая? Или… как ты меня еще назвал? Удобная?
– Так вот что тебя задело, – Ворон шагнул назад. – То кольцо с проклятьем от силы меня отрезало. А моя сила, вот она...
Он вытянул руку, и она вдруг превратилась в крыло с блестящими иссиня-черными перьями. Мне невыносимо захотелось погладить их, убедиться, что они действительно такие гладкие, как кажутся.
Но только я дотронулась, как крыло исчезло, и под ладонью оказалась теплая человеческая кожа. От моего прикосновения Ворон вздрогнул.
– Луиза отбирала силу, а волхв и ты вернуть пытались. Магия то есть, то нет… И я как в тумане, собой не владел... Раза два в ворона перекинулся, да не по своей воле, а как дитя малое. А вчера кольцо лопнуло, и сила словно рекой хлынула. Как на ногах устоял – не знаю, – Ворон коснулся моего лица. – Ты не «удобная»… Ты моя половина, посланная самой судьбой. Ты часть меня, истинная невеста.
Он подхватил меня на руки и улыбнулся.
– Жду ответа. Станешь ли мне женой и моим детям матерью? Войдешь ли в мой род? Поможешь ли возродить ли его с былой славой и величием? Станешь ли верной супругой и надежной помощницей?
– Стану... – выдохнула я. – Стану!
– Моя? – Ворон закружил меня по поляне, словно и не замечая, что по колено утопает в глубоком снегу. – Моя!
Так не похож был настоящий Ворон на то холодное каменное изваяние, которое нарисовали мои страхи. Я летала в его руках и смеялась от такого ясного и всеобъемлющего счастья, какого еще никогда не испытывала.
И тут... Картинка будто отпечаталась у меня на сетчатке, потому что рассмотреть что-то конкретное в быстро мелькающих цветных пятнах было невозможно. Край шатра. Из-за него выглядывают перекошенное от ненависти лицо Горислава и взведенный арбалет со сверкнувшим на солнце острием болта.
– Нет! – смех превратился в неистовый вопль одновременно с громовым щелчком спущенной тетивы.
Полыхнуло белым. Ворон одним движением сгорбился, прикрывая меня своей спиной и черными вороньими крыльями. А больше ничего не произошло. Ни стона, ни вскрика... Ничего...
– Цел? – кое-как выдавила я из пересохшего горла.
– Это был он?
– Да, Горислав…
– Я до последнего надеялся, что уйдет, – покачал головой Ворон. – Но он сам отказался… Забыл, видимо, что крыльям никакое оружие не страшно.
Только тут я сообразила выглянуть из-за его плеча, чтобы разобраться, что случилось с Гориславом? И ничего не увидела. Только мелкие щепки, в которых с трудом опознала остатки арбалета. И все. Брат Ворона исчез, словно его и не было.
– Ох... – сглотнула я. – А где он?
– Это только волхв знает. И то вряд ли скажет, – покачал головой мужчина. – Горислав сам выбрал себе дорогу. Хоть и знал, что крепь такого не потерпит. В нашей жизни его больше не будет.
– А Луиза?
– А ее и подавно. Только ты, любимая, – тихо сказал он наклоняясь к моим губам. – Отныне только ты…
И на этот раз нам никто не мешал.
