Сакрополис. Маг без дара - Сергей Николаевич Чехин
«Солнце» угасало с каждым отданным люменом, а вместе с ним выцветала и жила, превращаясь в обычное стекло. Когда же искра полностью исчезла, я с улыбкой повернулся к девушкам и вдохновленно произнес:
– Получилось… Мы спасены!
Однако волшебницы не разделили моего ликования, а на их лицах отразилась такая скорбь, словно я уже умер.
– Что-то не так?
Я оглядел себя и увидел, как с ребер ладоней сыплется невесомая золотая пыльца и закручивается вихрем вокруг израненного торса в рваном растрепанном пиджаке.
– Что за черт? – попытался стряхнуть пылинки, но ненароком смахнул половину кисти. Которая сей же миг влилась в зарождающуюся воронку, и та вспыхнула, как расплавленный металл.
– Вебер? – в голосе скользнула паническая нотка. – Не получилось, да?
Теперь сверкающий песок летел уже отовсюду, а смерч поднялся до колен. Я буквально распадался на те самые мелкие частицы, о которых неоднократно предупреждали. Ева как завороженная взирала на ужасающее и в то же время бесконечно прекрасное зрелище. Вивьен прижала ладони ко рту, Алина плакала, обняв себя за трясущиеся плечи.
Я попытался выбраться из вихря, но тот держал, как зыбучий песок. Боли не было, но тело стремительно теряло чувствительность и все реже отзывалось на попытки пошевелиться. Несмотря на всю напущенную браваду, страх накатил такой, что захотелось выть, молить, орать, только бы спастись и пожить еще немного – хотя бы часик, хотя бы минутку.
И пусть сердце терзалось агонией, разум понимал – это конец, я пошел на него осознанно, а значит и встретить его надо как подобает, а не в истерике. И мысль эта оказалась столь простой и внушительной, что панику смыло в тот же миг, как могучий прибой смывает башню из грязи и веток.
Ghost love score – лучший саундтрек к этому действу.
Прямая осанка и расправленные плечи – лучшая поза для встречи смерти.
Поднятая голова и добродушная улыбка – лучший способ проститься с друзьями.
Приставленный к виску остаток ладони – лучший способ подурачиться в последний раз.
Не поминайте лихом.
Я сделал больше, чем мог.
И ни о чем не жалею.
Воронка поднялась до груди и закружилась так быстро, что начала затягивать сизый туман. Пещера полностью очистилась от дымки, а вместе с последним клубом ко мне подошел ректор, кивнул напоследок и прошел насквозь, чтобы навеки исчезнуть в сверкающем водовороте.
Смерч добрался до лица, и я увидел только бесконечное золотое вращение, похожее на аккреционный диск черной дыры. Мельтешение длилось довольно долго, а я все гадал, когда же сознание исчезнет вместе с телом. Но затем торнадо стал неспешно опадать, одновременно отдавало все накопленные толики энергии. Смешанное с голубой маной золото вновь обращалось плотью, а ее в свою очередь покрывала светлая ткань.
И когда воронка опустилась до пола и исчезла, я остался на том же месте, только полностью исцеленный и в роскошной белоснежной тройке. Туфли, брюки, сорочка, жилетка, галстук, длиннополый плащ со стоячим воротом – все сияло, как снег на горном склоне в солнечный полдень. И будто бы в подтверждение нового статуса на левом плече сверкнула щеточка эполета, а с правого упал платиновый жгут аксельбанта.
Я возродился!
– Матвей? – Алина первой шагнула вперед, с опаской рассматривая мой новый облик. – Ты… жив?
– Похоже на то, – похлопал себя по предплечьям – вроде бы пальцы не проходили насквозь.
Но для того, чтобы полностью убедиться в моей материальной, а не призрачной природе, девушка тут же кинулась на шею. Ева и Вивьен взяли под руки и в переизбытке чувств расцеловали в обе щеки. А я таращился на прозрачный самородок с глупой улыбкой и размышлял над одним вопросом – крайне важным для меня, как писателя.
Рояль ли это?
Вовсе нет.
Рояль появляется внезапно и незаслуженно, а я преодолел испытание более страшное, чем семь кругов ада. Я преодолел самого себя. Свои пороки и слабости. Сомнения и страхи. Надменность и глупость.
И доказал, что достоин.
Я переродился в прямом смысле этого слова, чтобы вырасти над собой и получить заслуженную награду.
Не для того, чтобы править миром.
Не для того, чтобы выпятить свою значимость.
Но для защиты близких и любимых.
Вот мой Нарсиль. Вот мой Святой Грааль. Вот моя бузинная палочка. Я спасу Сакрополис и распрощаюсь с этой мощью без толики сожалений.
– Пора возвращаться. И поквитаться с Картером раз и навсегда.
При нашем появлении мятежники вскочили и нацелили оружие.
– Ректор? – в недоумении спросил Бейкер. – Вы где были – костюм новый искали?
– Вроде того, – не без удовольствия оправил воротник плаща. – Как обстановка?
– Паршиво, – проворчал усатый ополченец. – Снизу прут мутанты, сверху лезут пулеметчики. Черт знает, куда идти.
– Идем за мной. Пришла пора последней битвы.
Бойцы переглянулись, но вместо страха расплылись в лихих ухмылках.
– А мы все ждали, когда же вы это скажете! – юнец в бескозырке щелкнул затвором. – Ну что, парни, надерем бриттам задницы?
– За императора!
– За академию!
– За Сакрополис!
Вдохновленный отряд поднялся к третьему ярусу. Уже на подходе нас встретили ожесточенным пулеметным огнем – громилы стояли на карнизе и веером поливали серпантин, по которому мы шли. Я спрятался за камнем и поводил руками так, словно гладил невидимый мяч.
Меж ладоней вспыхнул луч – тонкий и яркий, словно нить накаливания. Вдоль луча закружился вихрь, расширяясь с каждым моим движением, пока не скатался в ослепительный золотой шар. Который я и запустил во врагов мощной волейбольной подачей.
И за спинами гомукнулов громыхнуло так, что всю дюжину смахнуло в пропасть ударной волной. Где ими тут же занялись мутанты – твари шли за нами, как светлячки за лампой, но боялись приближаться, чувствуя сокрытую во мне силу.
Зато насыщенных магией солдат сожрали за милую душу и попросили добавки – с высоты я видел сотни сияющих глаз, что с нетерпением наблюдали из глубины. И тут я понял, что это оружие тоже можно обратить против врага – сложно представить, что начнется на кораблях, когда на палубы хлынет вся подземная орава.
Но до этого еще далеко – сейчас нужно захватить академию и сделать то, что задумывали изначально. Каким бы сильным ни был дар Вебера, без шпиля Старблейд не потопить. Третий ярус мы взяли,
