Уполномоченный - Иван Владимирович Булавин
- Тоже чувствуете? – спросила старуха, не оборачиваясь. – Это тут всегда так, миры соединились, устроились, притёрлись один к другому, а в этом месте всё никак, всё гуляет земля. С тропы не сходите.
Последнее замечание было странным, тропу они видели. Но она мало чем отличалась от другой поверхности. Растения здесь были редкими и чахлыми, часть выглядела вовсе мутантами. Может, поэтому знахарка и собирает здесь урожай?
Поскольку тропа была извилистой, прапорщик Охрименко решил, что правила написаны не для него, и решил срезать путь. Тут же был за это наказан, ноги его провалились почти по колено, он остановился и, смертельно побледнев, сказал:
- Хана, Мишка, влип я, не выбраться.
- Сказала же тебе, дурень, не сходи с тропы, - стала ругаться Эйра, добавляя какие-то слова на орочьем наречии, явно не комплименты, - не влип ты, иллюзия.
- Как… иллюзия? – не понял Артём. – Я же чувствую…
- Ничего ты не чувствуешь, - старуха подошла к нему, ткнула палочкой в землю, палка прошла сквозь неё так, словно там ничего не было, и постучала по ботинку. – Ну, понял теперь? Нет этой земли, шагай свободно.
Артём решительно закрыл глаза и поднял ногу. Шаг, второй, третий. Странная ловушка осталась позади. Прапорщик продолжал шагать вперёд и бормотал себе под нос:
- Ну, земля ведь… я ведь чувствовал, как… плотная такая, песок зыбучий… бля.
По мере продвижения менялся и воздух. При взгляде сверху, казалось, что здесь очень жарко, просто Долина Смерти. На самом деле, температура здесь была точно такой же, зато воздух представлял собой застывшую массу, порывы ветра были очень редки и напоминали не ветер, а простое перемещение нескольких кубометров воздуха метров на пять-шесть. Скоро и эти порывы прекратились. Воздух окончательно застыл и превратился в кисель. Дышать было трудно, стоило остановиться, как дыхание учащалось, приходилось постоянно идти, чтобы не задохнуться. Это напоминало акулу, которая тоже никогда не останавливается.
- Стойте, - негромко скомандовала Эйра. – Туда.
Рука её указала куда-то вправо. Тропа к этому времени окончательно исчезла, видимо, чем дальше точка от деревни, тем меньше находилось смельчаков туда ходить. Дальше шли по бездорожью, высохшая трава под ногами рассыпалась в прах. Прошло около часа, когда Эйра снова остановилась и, указав на небольшую рощу из приземистых деревьев с красноватыми листьями, сказала:
- Здесь я остановлюсь, нужно травы собрать, редкие, но нужные. А вы идите, - рука старухи указала вперёд. – Туда идите, деревья эти вам ориентиром будут, следите, чтобы прямо за спиной были, иначе собьётесь.
- А там внизу река? – уточнил Иванов.
- Река, но мелкая, вброд перейдёте, воду оттуда не пейте, она чистая, но… лучше не пейте.
- Спасибо, мать, - Охрименко обнял старуху и неглубоко поклонился, он сделала странные жесты руками, что можно было принять за благословение. Оба развернулись и пошли дальше, а старая знахарка вынула небольшой нож и углубилась в заросли.
Поначалу всё шло ровно. Первым шёл Артём, Иванов шагал следом и, временами оборачиваясь, следил, чтобы роща оставалась строго позади. Отличный ориентир, и видно его издали. И тут, в очередной раз обернувшись, он растерялся.
- Артём! – позвал он, удивившись, что голос звучит очень тихо.
Артём его услышал и обернулся, выглядел прапорщик неважно, и вряд ли тут дело было в похмелье. Лицо опухшее и потное, ртом хватает воздух, а ведь идут под уклон. Глаза налились кровью.
- Смотри туда, - он указал вверх по склону.
- Двоится? – Артём проворчал что-то неразборчивое. – Компас доставай.
Увы, во всех аномальных зонах компас – первое, что сходит с ума. И дело не в залежах железа, тут, очевидно, просто кусок пространства, не принадлежащий ни одному миру, а потому не имеющий магнитного поля. Ну, или имеющий, но какое-то своё, особенное, без севера, юга и востока с западом. Стрелка крутилась то в одну сторону, то в другую, определить что-либо оказалось невозможным.
Пришлось ненадолго остановиться.
- Что чувствуешь? – спросил Иванов, присаживаясь на большой валун.
- Хреново мне, - признался Артём. – Обстановка давит, словно тут воздух густой, и земля… видел, как я вначале провалился?
Иванов кивнул. Прапорщик немного подумал, потом решительно полез в рюкзак и вынул оттуда литровую бутылку из-под «Пепси».
- Спирт? – спросил Иванов.
- Угу, будешь?
Отказываться тот не стал, оба выпили по хорошему глотку, запив водой, после чего присели и закурили.
- Что по времени? – спросил Артём.
Иванов посмотрел на часы. У него были электронные, цифры сменялись произвольно, на экране загорались какие-то надписи, а заодно включалась подсветка. Механические часы Охрименко вели себя так же, как и компас. В отчаянии оба посмотрели на солнце, тут им поплохело окончательно. Солнце всходило на востоке, то есть, там, куда они направлялись. Сейчас оно должно было двигаться по правую руку и подниматься к зениту. Оно и двигалось, только слева.
- Мишка… - произнёс Артём почему-то шёпотом. – Мы развернулись?
- Так нет, вон он, лес тот, - Иванов показал назад, роща к этому времени одумалась и перестала двоиться. – А солнце…
