Национальность – одессит - Александр Васильевич Чернобровкин
Поезд иногда разгонялся километров до семидесяти-восьмидесяти в час. Какой француз не любит быстрой езды! Дочитав газету, я смотрел на пейзажи за окном. Все поделено, огорожено, ухожено. Во Франции традиционен культ землевладельца. Если русский, приподнявшись, первым делом покупают дачу, то француз — виноградник, о чем будет ставить в известность всех знакомых и не очень с несвойственной для этой национальности навязчивостью. И еще о том, что чиновник, если является таковым. Второй пункт роднит французов с русскими. Кстати, по количеству чиновников на тысячу душ населения Российская империя сейчас сильно отстает от ведущих стран мира. Больше всего от Франции — почти в три раза, но я помнил, что в чём-чём, а в этом обязательно догоним и перегоним.
5
82
Где-то через час поезд остановился в Мелёне. Я помнил этот город с римских времен, когда он назывался Мелодунумом. Узнал по острову посреди Сены с храмом Нотр-Дам, построенным в Средние века, до того, как я стал бригандом. Ярко светило солнце, стоянка была десять минут, поэтому я вышел без верхней одежды на перрон, чтобы прогуляться, купить газету или журнал. Книги, взятые с собой из Одессы, были прочитаны, а больше заняться нечем. В газетном киоске приобрел еженедельное иллюстрированное приложение газеты «Пти журналь» (вечерняя «Маленькая газета» с самыми большими тиражами в стране).
Едва отошел от него, как услышал милый женский голос:
— Месье, благодарю за круассаны!
Отказываться было глупо, а соглашаться не хотелось, поэтому поменял тему:
— Сегодня хорошая погода, солнце решило порадовать нас.
— Да, на перроне теплее, чем в вагоне, — согласилась она.
— Третий класс не отапливается? — поинтересовался я.
— Нет, — сообщила она.
— Не хотите перебраться в первый? Я доплачу разницу, — предложил ей.
— Вы это серьезно, месье⁈ — удивилась девушка.
— Конечно. Кроме меня, там две пожилые дамы, которым хватает общения друг с другом, мне даже поговорить не с кем, — ответил я. Заметив ее колебание, добавил: — Это ни к чему вас не обяжет. Просто доеду быстрее, потому что хороший собеседник сокращает дорогу в два раза, — и распорядился: — Идите за своим саквояжем. Надо успеть до отправления поезда, потому что переход в первый класс закрыт.
Проводнику своего вагона я сказал:
— Мадмуазель поедет с нами, доплачу разницу.
— Хорошо, месье, — согласился он и спросил у девушки, которая подошла с дешевым саквояжем в руке: — Докуда едете?
— Лион, — ответила она.
— С вас двенадцать франков, месье, — сказал проводник.
Я отслюнявил указанную сумму, после чего забрал у девушки багаж и поддержал ее под острый локоток, помогая подняться в вагон. Площадка была немного выше перрона.
— Как здесь тепло! — радостно воскликнула она, добравшись до моего отсека.
Я поставил ее саквояж рядом со своим, представился и предложил перейти на ты.
— Лилиан Годар, — назвалась девушка.
Не родственница ли будущего известного кинорежиссера? Если вдруг встречусь с ним в будущем, обязательно спрошу.
— Ты из России? — полюбопытствовала она.
— Акцент выдает или несерьезное отношение к деньгам? — задал я встречный вопрос.
Расточительность делает русских самыми желанными гостями в Западной Европе, хотя уже сложилось отношение, как к второсортным, потому что только дикари могли постоянно побеждать первосортных напомаженных грабителей. В этом отметился даже некий Карл, который Маркс, причисленный коммуняками к лику их святых, а его толковую работу по экономики объявили Библией.
— Ты очень хорошо говоришь на французском, как образованный человек, — ушла она от прямого ответа в комплимент.
— Ты из Лиона? — в свою очередь проявил я любопытство.
— Из Анси. Это город возле Альп, — ответила она.
Не стал говорить, что бывал в ее краях, задал следующий вопрос:
— Зачем ездила в Париж?
— Искала работу. В столице девушке легче найти что-то приличное, чем в Анси. Перед Рождеством люди делают много покупок, нужны продавцы, платили хорошо. Потом попробовала утроиться на постоянную работу. Брали в магазин, продающий одежду для богатых. Там, как мне сказали девушки, очень хорошие чаевые, но надо иметь несколько новых платьев и часто менять их, а Париж такой дорогой город, ни на что не хватает денег! — рассказала Лилиан Годар и сама поинтересовалась: — А ты куда едешь?
— В Женеву по делу, а потом, может, задержусь на несколько дней, покатаюсь на лыжах, — сообщил я.
— Из Анси ходит поезд в Женеву, и у нас тоже детвора катается на лыжах со склонов, — похвасталась она.
— Высокие склоны? — спросил я.
— Сразу возле города не очень, а дальше высокие горы, особенно Папрмелан, — поведала она.
— Может, приеду к тебе в гости, покатаюсь на лыжах, — шутливо молвил я.
Она поняла мои слова по-своему и спросила якобы чисто из любопытства, но на самом деле, чтобы знать, насколько раскатывать губу:
— Ты женат?
— Помолвлен, — соврал я, чем сильно разочаровал девушку. — Учусь в университете, а студентам в моей стране запрещено жениться.
— Почему? — удивилась она.
— Потому что женатые быстро глупеют, — с серьезным видом произнес я.
На ее гладеньком белом лобике появились две еле заметные складки, обозначавшие, скорее всего, интенсивнейшую работу мозга, что вызвало у меня улыбку.
— Ты пошутил! — воскликнула Лилиан Годар радостно, потому, наверное, что избавил ее от неразрешимой задачи.
Дальше болтали с ней о всякой ерунде. Я рассказывал о России, она — об Анси. Когда согрелась, сняла пальто, оставшись в глухом черном платье с белым кружевным воротником. Да, в такой одёжке можно работать в лавке, но в магазин дорогих товаров не возьмут. Там продавец — часть роскошного интерьера. Должна нравиться, притягивать покупателей.
В Жьене, где стоянка была пятнадцать минут, потому что паровоз заправлялся водой, я сходил в вокзальный буфет и купил бутылку местного белого вина, названного, как и город, два бокала и дюжину разных пирожных вместе со стеклянным зеленоватым блюдом, на котором они лежали. Заплатил, не торгуясь, чем очень обрадовал буфетчицу — пухлую даму с высоченным шиньоном из черных волос и нарумяненными щеками.
Дальше дорога стала веселее. Лилиан разулась и разместилась на диване с ногами, накрыв их пальто. Поглощая пирожные и облизывая пальцы, принялась
