Куноичи (СИ) - Виктория Лавгуд

Жутковато.

С другой стороны, Лука как никто другой должен был наслаждаться каждым доступным моментом. Ведь неизвестно, как долго продлится твоё счастье, и встретишься ли ты с этой радостью снова. Однако Куффен был из той же породы, что и Неджи, первая любовь Такахаши: в вопросах чувств тот предпочитал выжидать, пока это возможно, и действовать лишь в последний момент.

Только вот иногда этот момент так и не наступал. Как это вышло у Неджи. Он просто слишком рано и слишком неожиданно умер.

Поэтому Тен-Тен просто погладила Луку по руке и успокаивающе улыбнулась.

— Давай поговорим про это потом, — предложила она, видя облегчение в глазах напротив. — Как минимум, когда закончим с Бражником. А сейчас мне нужно предупредить котёнка про акуму. Рассказывай всё, что знаешь, морской мальчик.

* * *

Маринетт совершенно точно не собиралась делать того, что она сделала. Но сделала, и теперь ужасно об этом жалела. Телефон Адриана в её руках жёг ладони, как маленький раскалённый уголёк. Укор Альи, сидящей напротив, так же жёг душу и совесть.

Дюпэн-Чэн вздохнула и потёрла лоб, разглаживая нервные морщинки. Ну да, она ошиблась — серьёзно ошиблась. Брать чужие вещи, к тому же ещё и используя силу Тикки… это было как минимум нехорошо. Как максимум — превышение своих полномочий, если говорить языком телевизионщиков.

Ну не могла же она оставить своё признание в любви на телефоне Адриана? Он бы тогда узнал про её чувства, да ещё она же там такое наговорила… Не могла же?!

Так что пришлось отвлекать Алью и тайком пробираться в коллеж, где у Агреста были занятия, совершив перед этим синхронизацию с Тикки. В глаза квами Маринетт при этом старалась не смотреть: стыдно было до ужаса. Ещё и уши горели.

И вот теперь она сидела у себя в комнате, с Альей напротив, и смотрела на чужой телефон у себя в руках. Адриан любил свой мобильник, она это знала, как никто другой: для Агреста крошечный приборчик был одним из символов свободы. Как он отреагирует на пропажу мобильника, она и думать не хотела. Наверняка расстроится.

— Я верну его завтра, — неуверенно сказала Маринетт, удаляя запись своего случайного признания.

— А я считаю, что лучше бы ты его оставила, — хмыкнула Алья, блестя недовольством из-под очков. — Потому что всё это попахивает статьёй, знаешь ли.

Маринетт поджала губы, чтобы не расплакаться. Алья была права, её действия не просто «превышали полномочия» Ледибаг, но и тянули на преступление закона. Она забрала чужую вещь. Украла!

Маринетт была хорошей девочкой, с правильным воспитанием и любящими родителями. Она никогда ничего не крала до того, как у неё появились серёжки — никогда! Но потом соблазн сделать так, как ей нужно, возникал слишком часто. А мягкое тепло от серёжек Тикки в ушах давало убеждённость в своей правоте. И словно разрешало делать то, о чём раньше Маринетт и не подумала бы.

Ну ты же Ледибаг, тебе можно! Можно же? Можно?!

Телефон завибрировал. Маринетт включила экран и скривилась: сообщение от Хлои Буржуа. Вот уж кто точно не стал бы мучиться совестью из-за кражи. Дюпэн-Чэн казалось, что в блондинке с самого рождения отсутствовала такая вещь, как стыд. И в последнее время это только подтверждалось раз за разом.

Да, Хлоя стала спокойнее. Увереннее в себе. А как она могла на тебя посмотреть — просто ух, аж не по себе становилось. Макс, как-то заработавший такой взгляд из-за какого-то своего высказывания, ещё три урока вообще ничего не говорил. Вот она, сила ледяных глаз.

Да и другие ребята тоже прочувствовали на себе тяжесть нового характера Хлои. Натаниэль после акуманизации ходил задумчивый и постоянно тайно смотрел на Хлою внимательным взглядом. Ким щурился, поворачивая голову в её сторону, и чему-то мечтательно улыбался. Роуз и Джулека старались к ней лишний раз не подходить: Хлоя успела раскритиковать и первую, и вторую за поведение и стиль, сказав, что девочкам срочно нужен мозгоправ. Кто вообще в двадцать первом веке говорит «мозгоправ»?!

А ведь был ещё Адриан…

Адриан искал компанию Хлои так, словно они были близнецами, разлучёнными в детстве. Маринетт знала, что вроде бы Буржуа дружила с её крашем ранее, но как-то это не проявлялось до этой осени. Ну, они немного общались. Но не настолько же близко! Теперь же Агрест напоминал девушке утёнка, следовавшего за матерью в мутной воде. Он старался подойти на каждой перемене, звал Хлою обедать во время больших перерывов, косо посматривал на тех, кто претендует на её внимание, и практически не обращал внимания ни на кого, кроме Буржуа и Нино. Словно двух этих людей ему было достаточно, чтобы ощущать себя полностью счастливым.

С Маринетт, как ей казалось, он тоже сократил общение до минимума. Привет-пока-что задали-хороший день. А она и рада: было время, чтобы наблюдать за Адрианом издалека, прячась за углами и колоннами.

И ведь от самой себя было противно. Да она долбанный сталкер!

Хлоя её раздражала. Она проросла не только в обычную жизнь Маринетт, но и цвела в геройской. Кот Нуар часто говорил про неё: вспоминал прошлых акум, комментировал высказывания на интервью и, конечно же, говорил про поведение Буржуа и про новых одержимых. И если раньше контекст таких разговоров был бы понятен, — подсказка: Хлоя виновата в появлении акум, — то теперь разговоры постоянно уходили куда-то не туда.

Кот… восхищался. Говорил про решимость Хлои, про её действия, про то, что она говорит. Как она себя ведёт. Какая она смелая. Какая она восхитительная, в конце концов! Слишком много положительных оценок для мэрской дочери, разве нет?

И, хотя она была согласна с большинством его оценок, — если не вспоминать, что Кот говорил именно про Хлою, — это не доставляло ей радости. Вот уж Маринетт ещё Буржуа не хвалила, ни за что! И вообще, почему это Хлоя начала вдруг себя вести, как… как… как слишком много знающая и умеющая выскочка?! Откуда она вообще получила боевые умения, — даже Тикки оценила, как Хлоя вмазала Злолюстратору ногами по груди при побеге из класса, — умение лечить, спокойствие и знание, как действовать при нападении акум?

Что-то царапнулось в её голове. Маринетт нахмурилась и включила телефон Адриана. Алья закатила на это глаза, но в кои-то веке Дюпэн-Чэн было