В разлом за монстрами! - Сергей Харченко
— А фто… Когда фкуфно — тогда фкуфно, — забухтел он с набитым ртом.
Я попытался откусить кусок пирога, но меня смутил запах. Что-то было не так. Он пах несколько иначе. Будто лимонным соком сбрызнули и землёй присыпали.
Акулыч громко икнул. И я увидел, как на его лице появились красные прыщи.
— Что это со мной? — пробормотал Акулыч. — Будто на лице кожа движется.
— Блин… — побледнел Захарыч. — Да не может быть!
Он побежал на кухню, затем вернулся с листком рецепта секретного ингредиента.
За это время у Акулыча странные прыщи увеличились в размерах. На них появились белые точки. Теперь они стали похожи на мухоморные шляпки. Притом они начали двигаться.
— Бли-и-ин, — протянул Захарыч. — Я, наверное, опять перепутал последовательность.
— Наверное⁈ — зарычал Акулыч, вскакивая из-за стола. — Ты сдурел, что ли⁈
Хорошо, что я вовремя выплеснул маны через связующую нить с Акулычем. У него сейчас должен повыситься иммунитет, и токсичные элементы внутри его организма начнут расщепляться. Если не поможет — опять придётся обращаться к Ядвиге.
— Да тебя прибить за это мало! — Акулыч трансформировал руки в острые плавники, и Захарыч сиганул на кухню, запирая за собой дверь.
Послышался звук перетаскиваемого шкафа. Он забаррикадировался.
— Да всё, можешь выдыхать, бобёр, — облегчённо вздохнул я, замечая, как прыщи-мухоморы исчезли с лица Акулыча. — Только пирогов больше не ешь.
Акулоид пощупал своё лицо, затем подскочил к большому зеркалу у входа.
— Спасибо, шеф, но я готов прибить этого рукожопа, — нахмурился Акулыч. — А если бы ты попробовал?
— Но я бы всё равно не попробовал. Запах был не тот, — ответил я. — А плавники спрячь. Захарыч, конечно, балбес, но он просто поспешил, на радостях. Я потом с ним поговорю, не переживай.
Акулыч вернулся в человеческий облик, затем крикнул в сторону кухни:
— Захары-ыч, выходи, не буду я тебя бить!
— Ага, было бы сказано, — отозвался слуга. — Я, пожалуй, ещё посижу, пока не остынешь.
— Да всё нормально, можешь выходить, не бойся, — добавил я.
— Нет уж, мне пока и здесь хорошо, — ответил Захарыч. — И простите меня ради всего святого. Я не ожидал, что такая оказия случится.
— Да не обижаемся уже, — пробурчал Акулыч. — Ладно, хочешь — сиди сколько угодно.
— Мы уходим, Захарыч! — крикнул я, и мы действительно покинули столовую.
Не прошло и двух часов, как охрана сообщила, что к воротам подъехал минивэн. Сказали, что это срочная доставка. А на мой телефон пришло сообщение от Евграфия Романовича, что он закончил раньше и ждёт, чтобы его пустили в поместье.
Батя оказался рядом. Он покосился на меня, а я кивнул.
— Да, пускайте, — ответил в рацию папа Ваня, и автомобиль через мгновение уже парковался на стоянке, недалеко от беседки, где мы чаёвничали.
Я тут же отправил сообщение Захарычу, что привезли его вилы. И слуга тут же помчался к минивэну, забывая о том, что недалеко Акулыч, от которого он ещё недавно прятался.
Захарыч оказался у автомобиля раньше, чем я. Он встретил Евграфия Романовича.
— Доброго вам дня, уважаемый, — слуга расплылся в довольной улыбке. — Рады видеть в гостях.
— Во, держи! — воскликнул артефактор, поздоровавшись, и протянул ему вилы, теперь уже с черенком из тёмной древесины. На ней блестел новенький блок с усилителем, регулирующим колёсиком и даже индикатором.
— Ох ты ж, мать моя женщина! — воскликнул Захарыч, принимая подарок. — Спаси-ибо! Очень удобные, прям шикарные, я бы сказал.
Слуга восхищённо принялся крутить в руках вилы, делая вид, что стреляет из них.
— А как включается? — удивлённо посмотрел на артефактора Захарыч, не найдя кнопки, которая бы приводила артефакт в боевой режим.
— А вот так! — улыбнулся Евграфий Романович, накидывая на голову Захарыча… каску.
Жёлтая каска! Слуга выглядел в ней настолько забавно, что я чуть не прыснул со смеху.
— Ну и что это за клоунада? — Захарыч вытаращил глаза на артефактора, постучав по каске. — Вообще ничего не понимаю.
— Сейчас поймёшь, — хохотнул Евграфий Романович, прищурившись в сторону ближайшего кустарника.
Он нажал на своё запястье, точнее — на браслет, который еле-еле выбивался из-под лацкана рубашки.
— А теперь, смотрите! — ещё шире улыбнулся артефактор.
Глава 4
Кусты разверзлись и выпустили… монстра. Огромная мохнатая туша медведя на паучьих лапах. Существо бросилось в сторону Захарыча.
Маман завизжала, как и оказавшаяся рядом пышка. Батя отпрыгнул в сторону. Ну а Захарыч, заметно бледнея, задрожал и направил артефактные вилы в сторону приближающегося монстра.
Я же удивился, наблюдая, как материализовавшаяся модель монстра произвела на всех огромное впечатление. Очень реалистично созданный монстр, даже я — сейчас разглядевший мерцающую оболочку модели — на секунду поверил, что это настоящая тварь из разлома.
Артефактные вилы зажужжали. Когда монстр был в десяти метрах от Захарыча, зубцы сформировали перед собой магическую плёнку. В монстра полетел фонтан мыльных пузырей. Причём они не разлетались, а двигались по строго ограниченному в пространстве невидимому коридору.
— И что это? Опять ваши фокусы⁈ — вскрикнул Захарыч.
Евграфий Романович показал пальцем в сторону монстра, которого уже достигли пузыри. Они странно искрились, и потом я понял, почему. Каска Захарыча замигала красным. А пузыри, лопаясь, начали бить существо магическими разрядами.
Тварь расплылась в пространстве, и артефактор довольно ухмыльнулся Захарычу.
— Ну что, впечатляет? — спросил он слугу.
— Да это… это даже круче прошлой версии, — выдохнул Захарыч, удивлённо посмотрев на вилы. — Потрясающе!
— Ну вот, значит, мой эксперимент удался, — артефактор засиял взглядом. — Пользуйся на здоровье.
— А главное — безопасно для окружающих, — ответил я. — Ведь так, Евграфий Романович?
— Единственное, что напрягает — теперь только в каске ходить, — пожаловался Захарыч.
— Да, верно, — согласился артефактор. — Нужна каска на голове. В случае опасности датчики фиксируют уровень тревоги и передают на исполнительный блок. И тогда это уже не просто пузыри, а опасные и способные убить почти любую тварь. Но это временно.
— Временно? То есть потом её можно будет снять? — напряжённо улыбнулся слуга.
— Каждый день нужно тренироваться в каске, на протяжении недели, — объяснил Евграфий Романович.
—
