Наследник Хаоса - Николай Некрасов
Мы встали друг напротив друга, вытянули руки. Джонни распахнул ладонь, и там оказался камешек с Печатью Хаоса. Однако это было не единственное, что он припас. Мелкая букашка, похожая на тех, что использовали сектанты при нападении в родительский день, взвилась в воздух, выползая из нагрудного кармана.
— Атакуй, — прошептал Джонни едва слышно, но стало понятно, почему он так радовался смене правил.
Они не принесли бы ему победы, но позволили подобраться ко мне поближе, когда бдительность моя рассеялась. Атаки насекомого я не ждал, а тварь оказалась на редкость проворной. Молниеносно метнулась в мою сторону, ещё до того, как Джонни успел произнести команду.
Я пришлёпнул шуструю букашку, но в глазах поплыло. Мелкая, шустрая, ядовитая. Несмертельная, насколько помнил из Бестиария, но довольно мерзкая. Наверное, он подобрал её на одной из вылазок в город, и решил вот так поквитаться. Его ментальные команды не действовали на меня, но, видимо, действовали на монстров. Он мог подчинять более слабых, что видно по его шайке.
— Ой? — громко произнёс он. — Что-то случилось? Может, тебе нужно в медкабинет? Ведущий! Тут человеку плохо.
Конечно, ведущий вмешался, пока я пытался побороть тлетворное действие яда. Меня замутило, бросило в жар, но я встряхнулся, распахнул руку и произнёс:
— Ничья.
И шёпотом добавил:
— Сучий ты потрох. Я всё ещё в игре.
И когда мою раскрасневшуюся физиономию показали крупным планом на всех мониторах, заверил, что готов продолжать, и аннулировать результаты этого этапа не стоит, хоть Джонни и требовал замены противника.
Вряд ли кто-то заметил, откуда появилась ненавистная летучая букашка, и я не стал заострять, просто отдышался и показал Джонни средний палец жестом, будто поправляю несуществующие очки, потирая нос.
— Что ж! — прогремел голос ведущего. Тогда у нас ничья, и мы продолжаем. Ход переходит к следующей команде…
Но тут звук микрофона перешёл в режущий уши звон и скрежет. Произошла какая-то заминка, и мы не сразу поняли, в чём дело. Операторы перестали показывать ведущего, демонстрируя стадион и отдельных зрителей, которые тоже с интересом переглядывались, как и Герои.
Заминка продлилась недолго, и затем на экране опять появился ведущий. Он был слегка ошарашен и даже немного зол, потому что его прервали, но вышел из положения с достоинством.
— У нас есть поправка. Сейчас вы услышите кое-что интригующее. Битва, не принёсшая победы ни одной из команд, может закончиться поражением для… А впрочем, слушайте сами…
Островок возле трибун, напоминавший небольшую сцену или просторный пьедестал, где расхаживал ведущий и вёл свои речи, почтил присутствием ещё один человек. Картинка передавалась с дрона, захватывая крупный план, поэтому я не сразу понял, кто именно прервал его речи. Джонни непонимающе хлопал глазами и хмурил брови, гадая, кто и по какой причине опротестовал наш с ним поединок, закончившийся ничьей.
Изящная женская ладонь перехватила увесистый микрофон, забрав его у ведущего.
«Что ты задумала, хвостатая?» — задался вопросом и сцепил руки на груди, занимая уверенную позу и пытаясь разогнать остатки яда, от которого меня всё ещё немного вело.
— Я, Линнея Харрис, — начала девушка уверенным голосом. — Из рода Харрисов, первых оборотней этого мира, принёсших клятву верности Адану Муну — Великому Воину Первой Пространственной Войны.
Недоумение отразилось на лицах присутствующих. Камера выхватила преподавателей и ректора. Капальди вполне искренне удивился, вздёрнув бровь, но при этом стараясь сохранить спокойствие и сдержанность.
Про оборотней знали все, но никто не верил в них, так же как и с Героев, до тех пор, пока не увидели нас собственными глазами.
— Что она несёт? — вспыхнул Джонни, понимая, что эта барышня вряд ли станет ему подыгрывать.
— Я дочь Генри Харриса, верного хранителя знаний о Первых Героях и хранителя традиций рода оборотней.
«Ты что творишь?» — изумился, не понимая, что происходит, и к чему она вообще ведёт.
— Я — поцелованная Луной, имеющая облик кошки и перенявшая право носителя клятвы от своего отца… Заявляю! Да услышат все! И не посмеют оспорить.
Говорила она величественно и проникновенно, а потом вдруг улыбнулась лишь уголками губ, указала на меня рукой и произнесла:
— Перед вами преемник Великого Воина и носитель Хаоса — Канто Алан Рэй. Перед которым я готова обновить клятву верности.
Девушка небрежно отбросила микрофон в руки ведущему, который был готов к чему угодно и не сводил с неё глаз. Она пошла вперёд, в моём направлении. Операторы взяли крупный план. Взгляд уверенный, губы в полуулыбке, походка ровная, чеканная, как у модели.
Тонкое невесомое платье на бретельках развевалось на ветру, разрез оголял бедро на грани допустимого, что могли показать по федеральным каналам, если это начнут «цитировать». Она махнула рукой в камеру пролетавшего мимо дрона, и никто не в силах был прервать её шествие в мою сторону. Она перешагнула через ограждение, опять обнажая длинные изящные ноги, поправила платье и вдруг резко рванула вперёд, в прыжке. Бретельки сдуло, но платье не свалилось, потому что земли коснулись уже не ноги, а лапы. Огромная белая кошка шла по полю на мягких пушистых лапах. Это была уже не та крошеная Мими, которую я привык чесать за ушком, это была зверюга размером с микроавтобус. Белая шерсть развевалась на ветру, отдавая синевой, будто была объята синим пламенем. И когда я всмотрелся, то понял — так и было. Хвост пылал, светился, но не опалял.
Все застыли, наблюдая и переваривая услышанное, кроме одного…
— Что эта сука удумала? — выпалил Джонни, и я не стал мешкать.
Развернулся, ухватил его за галстук и подтянул так туго, чтобы он мог продолжать дышать, но едва-едва, чтобы не потерять сознание.
Красная рожа раздулась, руки пытались ослабить хватку, вцепиться мне в кожу, заставить отпустить, но я почувствовал себя машиной. Безжалостной, холодной, делающей то, что дóлжно.
— В следующий раз вырву твой поганый язык. Понял меня?
Он покивал, инстинктивно попытался привстать на носочки, чтобы было проще вдохнуть, но удавка на шее никак не была связана с ростом.
Я выпустил его из рук, и он тут же согнулся пополам, закашлявшись и жадно глотая воздух. Расслабил галстук, стянул его и сбросил на землю, потирая красную шею. Сплюнул, злобно посмотрел мне в глаза и развернулся, чтобы уйти.
Он понимал, что это увидят все. И единственное на что был способен — это действовать исподтишка. И если Линнея Харрис не соврала, то не хотел быть униженным ещё больше, поэтому удалился.
Я обернулся к кошке, но она уже вернула себе прежний облик и подмигнула мне. Быстро, едва заметно. Будто мы
