Наследник рода Раджат #17. Финал - Игорь Кольцов
Амалея Кишори удивленно приподняла брови.
— Зрители? — уточнила она.
— Официально объявлять о дуэли и собирать зрителей мы не будем, — покачал головой Дхармоттара. — Но слухи в любом случае разойдутся, и кто-то все равно явится. Запрещать бессмысленно.
В том числе и поэтому мы выбрали Академию как место проведения дуэли.
Наш бой должны огораживать сразу два защитных купола восьмого ранга, как минимум. А лучше бы защита была на ранг выше сражающихся магов. Это общепринятые правила дуэлей.
Сейчас у Кишори нет никого сильнее главы рода. И вряд ли найдутся высокоранговые друзья, которые помогут им поставить защитный купол. Никто из аристократов не захочет встать открыто на их сторону.
Ребира Мехта — нейтральная сторона. Проведение дуэли в ее Академии пойдет на пользу ее репутации, а взамен она согласилась поставить второй защитный купол над ареной.
— Так, может, все-таки разошлем приглашения? — предложила Амалея Кишори. — Вам же не помешают зрители?
— Они нам не нужны, — пожал плечами Дхармоттара. — Но если вы желаете, можете разослать приглашения.
Амалея Кишори только усмехнулась.
Не будут они этого делать. На приглашение Кишори никто не откликнется ровно по тем же причинам, по каким не помогли бы им поставить второй защитный купол. У аристократического общества Кишори в игноре.
Скорее уж, приглашения от Кишори могли бы помочь сократить число зрителей.
— Как будем контролировать выполнение условий дуэли? — спросила Амалея Кишори.
— Магическая клятва, — бросил Дхармоттара.
А я с интересом уставился на Минто Кишори.
Обыскивать аристократов на предмет наличия артефактов и накопителей — это оскорбление. Но и магическая клятва — требование на грани. А на слово я ему не верю, и глава рода Кишори прекрасно это понял. Не зря же вскинул на меня злющий взгляд.
Я лишь слегка улыбнулся в ответ.
Амалея Кишори покосилась на отца, который так ничего и не сказал, и неохотно кивнула.
— Подведу итог, — сказал она. — Дуэль состоится послезавтра в полдень на полигоне Академии Магии. Без какого-либо оружия и артефактов, включая накопители. Только личная магия и шакти. Контроль дуэлянтов — магическая клятва. Я ничего не упустила?
— Все верно, подтверждаю, — кивнул Дхармоттара.
— Тогда моя задача как секунданта на сегодня выполнена, — слегка улыбнулась Амалея Кишори. — Позволите остаться на обсуждение мирного договора?
Смотрела она при этом не на отца, что было бы логично, а на меня.
Еще одна провокация?
— Если глава вашего рода позволит, я не против, — ответил я.
— Пусть остается, — махнул рукой Минто Кишори и устремил на меня тяжелый взгляд. — Что у вас за требования к мирному договору, господин Раджат?
Обсуждение мирного договора затянулось еще часа на два.
Как я и предлагал, мы согласовали в итоге сразу две версии. Одна реализуется в случае победы Минто Кишори, другая — в случае моей победы.
В обеих версиях общим оказалось только одно условие: завершение войны.
Кишори попытался было пропихнуть в условия мир между родом Кишори и кланом Раджат на следующие пятьдесят лет, но я это условие не пропустил. Наследника рода Кишори я в глаза не видел и понятия не имею, что он за человек. Может, он чудить будет не хуже отца.
А опираться в таких вопросах на мнение чужих людей — не вариант. Ребира Мехта говорила как-то, что дети Минто Кишори пошли не в него, но это мнение одного-единственного человека. Связывать себе руки на этом основании глупо.
Да и зачем мне-то этот мир? Со временем пропасть между родом Кишори и моим кланом будет только увеличиваться. Сам я нападать не горю желанием, но если понадобится, я их все-таки раскатаю.
А вот отбиться от моих условий Кишори не смог.
После моей победы на дуэли род Кишори должен будет не только принести публичные извинения за действия своего покойного главы рода, но и выплатить двести миллионов в качестве отступных.
Ну и, разумеется, ни о каком возврате их бывшей собственности, которую мы уже захватили, не будет идти и речи. Военные трофеи — это святое.
Единственное, чего Кишори добился, это моего обещания не захватывать новые объекты рода Кишори в оставшиеся двое суток до дуэли.
Я, в общем-то, и не собирался, но сделал вид, что это требование сломало мне какие-то планы. Не факт, что Кишори поверил, но мое слово его устроило.
На том и разошлись.
* * *
— Вы хотели меня видеть, господин Кишори? — ровно произнес Баджи Лапанья.
— Садитесь, господин Лапанья, — жестом указал на кресло напротив Минто Кишори. — И закажите себе что-нибудь, хотя бы чай. Разговор нам предстоит долгий.
Как только Лапанья сел, к столику подошел официант и с ожиданием посмотрел на нового гостя.
Лапанья вздохнул и заказал чай.
Он уже понял, что оказался практически в той же ситуации, что и Каспадиа. Прямым текстом по телефону Кишори этого не сказал, но намеков набросал немало. В том числе и на то, что у него есть определенное влияние на Организацию. Ту самую, которая убила предшественника Лапанья в этом теле и похитила его родовой камень.
Плясать под дудку бывшего главы ИСБ Лапанья не собирался, но и проигнорировать его просьбу о встрече не мог. Надежда, что удастся обойтись малой кровью и все-таки вернуть свой родовой камень, была.
Сейчас, глядя в холодные глаза безопасника, Лапанья понимал, что шансов у него нет. Не отпустит его Кишори просто так.
Когда официант принес чай, Кишори положил на стол какой-то артефакт, и их окутала серая пелена изолирующего купола.
— Могли бы попросить меня, — хмыкнул Лапанья.
— Не стоит утруждаться, — отмахнулся Кишори. — Артефакты работают ничуть не хуже.
Лапанья лишь пожал плечами и налил себе чая.
— Итак, господин Кишори?
— Прежде всего, дайте слово, что наш сегодняшний разговор останется между нами, — потребовал бывший глава ИСБ.
— Нет, — спокойно ответил Лапанья.
Кишори нахмурился. Настолько быстрой и спокойной реакции на стандартную просьбу он не ожидал.
— Надеетесь использовать информацию против меня? — хищно оскалился Кишори.
— Не собираюсь заранее связывать себе руки, — равнодушно парировал Лапанья.
Он держал лицо и старался не то что не показывать, а даже не испытывать каких-либо эмоций. Лапанья понимал, что Кишори он не ровня. Бывший глава ИСБ десяток таких, как он, сожрет и не вспотеет.
Но и сдаваться без боя Лапанья не собирался.
— Жаль, я хотел поговорить
