Главная роль 6 (СИ) - Смолин Павел
Дурново, старательно скрывая недовольство — хорошие разговоры так не начинаются — с поклоном принял бокал, и мы выпили.
— У китайцев есть поговорка — «никто не хочет жить в эпоху перемен», — продолжил я. — Но увы, нам с вами такая эпоха и выдалась. Наша задача — войти в нее с честью, подготовку к чему мы и ведем. Реформы в недрах Министерства внутренних дел — дело жизненно необходимое, и вы прекрасно с ними справляетесь, Иван Николаевич. Однако мир вокруг нас ускоряется, Новейшее время ставит перед нами новые, доселе небывалые вызовы. Вызовы, на которые нужно реагировать столь же небывало — быстро, дерзко и решительно. Простите за прямоту, но тратить на МВД вашу золотую, склонную к вдумчивым размышлениям с учетом всех последствий, голову, мы с Его Величеством и Ее Величеством считаем непозволительной роскошью — с наведением порядка справится и человек попроще, и именно такой там и нужен. Вам, Иван Николаевич, я предлагаю возглавить самое важное в свете входа в XX век направление — Министерство Просвещения.
Дурново обмяк лицом и почти искренне улыбнулся — отставка не грозит, просто перекатываемся на другую, вполне почетную синекуру, да еще и цесаревич вон как распинается, значит ценит. Хрен там — если бы не маменька с папенькой, отправил бы в Крым жить гражданским пенсионером: единственно возможный в данной ситуации вариант отставки.
— Доверю вам тайну, — понизил я голос.
Иван Николаевич наклонился поближе, едва не уперевшись в столешницу «клинышками» бород.
— Пенициллин, Сибирий, открытые не так давно особенности принятия родов, принятые меры по купированию последствий недорода и общий экономический рост вскоре начнут давать свои плоды — Империю ждет взрывной рост населения.
— Позволю себе заметить, Георгий Александрович, что вы неоднократно озвучивали сей тезис в своих выступлениях, — продемонстрировал Дурново внимание к Высочайшему слову. — Равно как и вызванные этим феноменом перспективы.
— Помимо светлой стороны, есть и темная, — грустно улыбнулся я. — Сейчас в нашей стране имеется баланс между людьми в годах, людьми так сказать средних лет, и молодежью. Но с ростом рождаемости этот баланс сильно нарушится — на одного пожилого человека будут приходиться двое людей средних лет и условная пятерка людей молодых. Молодости свойственны горячность, дерзость и стремление бросать вызов устоявшемуся порядку. Сейчас, когда носителей жизненного опыта и продиктованных им правильных взглядов больше, чем молодежи, и неприятности создают только откровенные кретины. Но в будущем, когда юность станет превалировать над опытом, количество потенциальных проблем рискует стать чрезмерным. Называя просвещение важнейшим направлением, я ничуть не преувеличил — если мы не будем заниматься нашей молодежью, предоставляя ей возможность служить Империи приемлемым для нее способом и встраивая в столетиями существующие механизмы, этим станут заниматься наши враги — юноше легко внушить любые идеи, и он даже не поймет, что играет на руку врагам.
Министр подобрался, пожевал губами и серьезно кивнул:
— Дурно воспитанная молодежь способна испортить жизнь и себе, и другим, и я клянусь вам приложить все оставшиеся у меня силы на ниве Просвещения, Георгий Александрович. Кто, если не мы, опытнейшие подданные Его Императорского Величества, привьют юности правильные ценности?
— Я очень рад, что мы с вами разделяем одно видение, — улыбнулся я. — Передавайте дела вашему «товарищу», Иван Николаевич, проверим, насколько он справится с внутренними делами.
— Вячеслав Петрович — настоящий умница, — отрекомендовал Дурново заместителя, как бы показав, что не станет чинить тому неприятностей и смирится с моим решением.
Мы попрощались, и я в кресле повернулся к окну, поглазеть на гуляющих по площади дам и господ. Тяжелая неделя была — сначала Кишинев, потом, с интервалом в сутки — прииски. Масштаб последних я переоценил — ротшильдовским провокаторам удалось неплохо отработать владения Гинцбурга, а на большей части остальных хозяева оказались более вменяемыми и хоть как-то успели привести свои промыслы к заданным Законом об охране труда стандартам. Нормальный мужик с киркой на вооруженную охрану не пойдет, если его не довести до полнейшего отчаяния. Теплый барак, добротная кормежка, нормальные деньги с гарантированной возможностью отложить денег на то, чтобы перебраться с рудника в нормальное место до того, как могильный холод шахты вытянет из него все здоровье — всего этого уже достаточно, чтобы подавляющее большинство рабочих покрутило на провокатора пальцем у виска. На глазах же жизнь улучшилась, и цесаревич, который ее и улучшил, обещает не плошать и дальше. А слово он, все знают, крепко держит.
С рудниками разобрались быстро, в полном соответствии со спущенной мною «на места» еще давно инструкцией: по «бунтовщикам» стрелять только в крайнем случае — если совсем вразнос пойдут и начнут устраивать погромы за пределами «родного» рудника. Это, опять-таки, не разбойники и не душегубы, а нормальные православные мужики, которых довели до ручки. Ярость, пусть хоть трижды праведная, долго в душе кипеть не может, и, передушив охрану (около семи человек погибших, остальным хватило мозгов сдаться и посидеть в подвале, где их даже особо и не били), подняв на вилы парочку управляющих, мужики сами испугались содеянного и с великой радостью и уважением принимали переговорщиков-казаков. Совсем без наказаний не обойтись — кровь пролилась, а значит ответить за нее придется — но работяги, не будь дураки, согласились выдать для суда провокаторов.
Случись подобное в деревне, хрен бы нам «фигурант» обломился, пришлось бы выдергивать кого-то наугад — там община и многовековая круговая порука, а здесь — наемный труд и странный молодчик, который втянул в откровенный «блудняк». Местные следователи работают, им помогает моя частично «вскрытая» агентура — тоже в соответствии с инструкцией. Прииски работают под внешним управлением и за счет их хозяев приводятся к законным нормам.
Расследование и суды будут тянуться долго, и господин Гинцбург ныне сидит в родном особняке, под домашним арестом. С должности столичного Гласного его до окончания разбирательств сняли, а во всех его конторах кипит работа — гофмейстеры и стряпчие собирают фактуру.
Кишинев поинтереснее — причиной погромов стали листовки и тревожные слухи о том, что я, мол, в рабстве у иудеев, Александр (которого давно не видели) давно мертв, а значит добрым православным жителям бывшей черты оседлости нужно любимого цесаревича спасти. Поразительно, но никому и в голову не пришло подумать о том, что погромы в Кишиневе как-то слабо похожи на мое «спасение». Просто там, где намешано много разного человеческого материала, неизбежно возникают и копятся обиды. Высказался лично, через газеты, указав на несоответствие методов поставленной задаче. Поговорил о том, что «во имя царя» делать вообще ничего не нужно — никогда, ни при каких обстоятельствах, только если я прямо не попрошу об обратном.
Поговорил и о том, что громите вы вообще-то соседей, многие из которых не одно поколение там живут, и погромам подвергались еще от рук дедов и прадедов. Этому пора положить конец. Снисхождения не будет — зачинщики погромов уедут на каторгу до конца своих дней, остальные — в зависимости от личной вины, но не меньше чем на год. Осудил бунтовщиков и свежеизбранный православный Патриарх. Осудил их и Синод, всей своей многоконфессиональностью — объективно нужный орган расформировывать не стали, переформатировав в Совет по делам религии при Государственном совете.
Мир на очередной наш «мракобесный» закидон смотрел во все глаза, естественно осуждая и припоминая богатую историю еврейских погромов в наших землях. На себя смотрите, черти — у вас эта «история» в десятки раз богаче! Пофигу, пошумят и забудут. Польза от истерии в газетах имеется — состоятельные евреи со всего мира надонатили почти миллион рублей на помощь пострадавшим. Им столько не надо, поэтому ¾ суммы уйдет в городскую казну и будет потрачено на инфраструктуру. Больше всех прислал Натан Ротшильд. Блистательная хуцпа!
