Главная роль 6 (СИ) - Смолин Павел
«Приглашенными звездами» выступают: мы с Маргаритой (любимая жена чисто засветиться: жива, здорова, беременна), маленькая принцесса Масако со своей мамой Харукой (от их лица будет вещать японский посланник) и мой учитель Фэн Зихао — у них с посланником китайским одна речь на двоих.
Последнее время из-за нагрузок пришлось сбавить интенсивность уроков китайского языка, но я не филоню и стараюсь уделять ему хотя бы пару часов в неделю. Прогресс идет отлично — весь «дьявол» китайского языка кроется в произношении и необходимости учить иероглифы. Понимать среднего китайца из Пекина (в Поднебесной много диалектов, которые и Фэн не поймет) я уже способен, и даже избавлен от рисков нанести смертельную обиду, надавив голосом не на тот слог. Миша после того многообещающего разговора в Крыму таки пересилил лень и плотно засел за китайский — грезит лаврами тамошнего Императора, прибавил в усердии на всех уровнях. Я доволен — главное, чтобы ребенок занимался созидательными вещами, а не слонялся без дела.
— По ту сторону континента, в далекой Азии… — начал я толкать вступительную речь.
Где-то на пятой ее минуте я краем глаза заметил, как стоящему неподалеку от скопления людей — скромно так — Остапу что-то докладывает на ухо корнет Васильев, из моего личного аппарата, числится фельдъегерем по особо деликатным (считай — донести информацию до моих ушей в кратчайшие сроки) поручениям. Секретарь «край» моего взгляда почувствовал и показал распальцовку: «Очень срочно, но речь договорить можно». Где-то что-то происходит, и от этого в душе шевелится недовольство и желание махнуть с плеча, но выдержка позволила закончить и впитать аплодисменты. Покинув трибуну, я уступил место японскому послу, улыбнулся сидящей в первом ряду Марго — «все хорошо, милая» — и направился к Остапу, в пути обрастая коробочкой охраны.
— Вечная дружба между Российской Империей и Великой Японией… — на великолепном русском языке взялся за дело японец.
— Докладывайте, Николай Леопольдович, — подставил я ухо фельдъегерю.
Просто поразительно, насколько эффективной в эти времена может быть совсем простенькая, обреченная на неминуемый провал во времена «Холодной войны», разведка. Совсем мало Первое главное управление КИБ РИ, и двухсот человек-то не наберется, опыт работы «за речкой» у которых стремится к нулю, и держится оно только на системных дырах в контуре безопасности интересных для меня стран (в том числе и дружеских, основанных на корпоративной солидарности («у-у-у, я тебе такое щас расскажу, только ты мне честное рыцарское дай!») связях по линиям армии и МИДа), но даже этого хватает, чтобы видеть в «тумане войны» на беспрецедентную глубину. Мои агенты работают в основном прислугой — первое, что пришло в голову и самое, как ни странно, эффективное: это же предмет интерьера, он туп, слеп, глух и нем, и болтать при нем можно сколько угодно — его больше интересует как ассигнацию-другую спереть, быдло оно такое!
Мало агентуры, но сложил я ее в Лондон и у австрияков: именно оттуда исходят проблемы достойного траты ценнейших (потому что другие пока не выросли), прости-Господи, «специалистов» уровня. У Османов, к огромному моему удовольствию, у нас имелась уже готовая, более чем приличная «сетка» — эхо бесконечной войны. Неплохо все и на Балканах — там чисто по-человечески к нам расположенных господ несмотря ни на что довольно много, и я обещал себе после разгребания неотложной «текучки» плотно заняться этим направлением. Специалисты с османского и балканского направления Первому Управлению изрядно помогают.
Неделю назад я испытал сильную встряску — полковник Курпатов принес стенограмму и фонограмму разговора с участием человека, к которому обращались «лорд Ротшильд». Натан Ротшильд — за ним целенаправленно следят, а теперь вот удалось даже подслушать. «Лордом» он назывался неспроста — в гостинице «Лэндхем» регулярно собирается пятерка джентльменов, и у каждого есть «внутренний» титул. Записанное собрание посвящалось обсуждению большого плана по созданию мне проблем, поэтому глобальных целей «кружка» пока не знаем. Тем не менее, такую удачу с первой же попытки не объяснить ничем кроме божественного провидения. Будем слушать дальше, а пока, благодаря донесению фельдъегеря, я удостоверился что запись — не подделка от хитрых сотрудников ПГУ и не сливаемая прознавшим про нашу за ним слежку Ротшильдом дезинформация, а всамделишные разведданные.
Оставшийся повод для паранойи — демонстрация «Лордом» силы: «я знаю, что ты слышишь, но мне всё равно». Это крайне сомнительно — просто старый адепт над-национального капитала решает свои чисто экономические задачи. Опытный и хладнокровный игрок знает, что главный приз судьба вручает ему не всегда — даже если все условия для этого он подготовил максимально возможным способом. В этом случае лучше зафиксировать прибыль и сохранить возможность дальнейших комбинаций. Гинцбурга Ротшильд решил слить — теперь, когда тот не служит ему трудолюбивой, таскающей золотые рублики пчёлкой, никакого интереса дружить с ним нет. О моем плане на отжатие приисков Натан не знает, иначе не стал бы форсировать бунты на предприятиях Горация — надеется выкупить, когда Гинцбург из-за репутационного удара будет вынужден чисто рыночно их продать. По плану же должны полыхнуть и другие прииски, для распыления сил и чтобы не обвинили самого Гинцбурга.
Второй удар — Кишинев, где с самого утра начались подозрительные брожения на улицах, к обеду «бродили» уже толпами, а в полночь первые кирпичи полетели в окна евреев. Цель этого не ясна — либо для отвлечения сил, либо Ротшильд решил провести стресс-тест в бывшей черте оседлости. С тех пор минуло уже девять часов — вот столько тамошние власти молчали о проблеме. Страшно, за всю Империю — это что за задержки? Вы что, погромов не видите? Понадеялись на «авось», даже окрестные гарнизоны в город не ввели, а теперь, комкая в метафорических руках метафорические шапки, застенчиво просят инструкций у Центра. Первым новость из рук дежурного телеграфиста получил нашедшийся на рабочем месте Вячеслав Константинович Плеве. Министр Внутренних дел Иван Николаевич Дурново в это время находился дома и «не мог подойти к телефону». Плеве, в точном соответствии с нашей договоренностью, чужую ответственность на себя брать не стал, снарядив курьера к министру и засев — чего время зря терять — планировать план умиротворения Кишинева: все равно пригодится, да и чувство долга не дает сидеть сложа руки.
Дурново фельдъегеря продержал у ворот добрых полтора часа, но после получения доклада растерял солидную ленцу и устремился в Зимний, не забыв, впрочем, должным образом переодеться. Прибыв на рабочее место, он привычно спросил у Плеве «Что делать?», не услышал ответа, поорал пару минут и велел спросить моего мнения. Полный паралич государственного аппарата налицо!
— Передайте Ивану Николаевичу, что это — сфера ответственности Министерства внутренних дел, — проинструктировал я фельдъегеря и пошел сидеть рядом с Марго.
Ну не знал ничего, я же царь, а виноват — вон тот боярин. Грустно, но кто виноват, что столько людей решит так сильно ошибиться и дать мне возможность перетасовать аппарат?
Глава 5
Большой и давний друг семьи, который в целом нормальный, не шибко-то и вороватый чинуша с поправкой на любовь спихивать работу на подчиненных — сложная цель для кадровой перестановки, поэтому рубить с плеча не стоит: мама и папа мое решение примут, но будут недовольны. Зачем мне их недовольство, если можно просто передвинуть опытного деятеля туда, где его легко подпереть моими людьми — это позволит минимизировать потенциальный вред архиважному делу.
— Устали вы, Иван Николаевич, — сочувственно покачал я головой, подошел к буфету и лично налил в бокалы легкого винца. — Годы берут свое — я вижу, что вы всем сердцем радеете за благо Империи и много лет добросовестно исполняли свои обязанности. Мы с Его Величеством и Ее Величеством глубоко ценим ваш вклад в наше общее дело.
