Эдемский Маг (СИ) - Швейц Игорь

— Скажи мне… Почему тебе так всё равно на людские судьбы, на человеческую жизнь, на смерть? Быть настолько каменным, что статуя в парке, и в тоже самое время быть таким безумно-весёлым…

Богатырь молча подходил. Чёрные ботинки громко бряцали о пол, разбивая попадавшиеся камни на мелкие кусочки.

Стук. Стук. Как ранее живые тела тех стражей, падающих на холодный камень мёртвых тихих ступенек.

Стук. Стук. Как сердце старика, съёжившегося и наизготовку приготовившего свой деревянный посох — крепко сжатый в старческой руке магический артефакт.

Стук. Стук. Гордой походкой этот зверь шёл вперёд, сверля желтыми глазами маленького и совершенно не двигающегося бывшего архимага.

Пламя. Оно имеет свой запах. Специфичный. Особенный. Неповторимый. Никогда не выветривающийся из сознания и отныне никогда не забываемый.

Кулак пах, объятый переливающимся красным цветом. Не этот ли огонь горел в жёлтых глазах? Или они оттого и жёлтые, что горят всю свою долгую жизнь?

Архимаг сглотнул, не в силах воспротивиться и начать атаку. Нелюдимый зверь до сих пор держал кулак у старого морщинистого горла, готовый в любую секунду разорвать тело ещё недавнего союзника на куски. И Саркису точно было всё равно, чью плоть рвать…

— Скажи своё имя, старик. — спокойным голосом спросил Саркис, любуясь игривыми огненными кнутами.

Кап. Кап. Пот маленькими ягодками падал на пол.

Кап. Кап. Старые несчастные глаза лезли на лоб, стараясь не видеть зарево у собственного тощего горла.

— Меня… Меня зовут Авиад.

Взгляд этого зверя сверлил, а огненные кнуты были готовы схватиться за горло Авиада в любую секунду, обвивая его словно змеи и заковывая в свои нерушимые раскалённые цепи.

— Авиад, значит? Ты хочешь сказать, что я не человек, так? Каменный нелюдь, не способный понять чувства других и думающий лишь о себе?

Плечи старика совсем поникли, как и его уверенность в своих силах. Пламя собиралось в путы и было готово оплести Авиада в считанные секунды.

Саркис продолжал говорить своим обыденным голосом, который совершенно точно не передавал ни одну из известных эмоций. Скорее он был гладким и абсолютно пустым, будто бы безразличным и оттого несколько неуместным:

— Скажи мне, какая я мразь, насколько я плохой. Давай, скажи. — рука отпрянула от лица, заставив Авиада шумно выдохнуть.

Такая небывалая лёгкость. Архимаг никогда бы не подумал, что человек может душить не прикасаясь, лишь только держа кулак у горла…

Старик сделал два шага назад и с удивлением уставился на смеющегося богатыря, запрокинувшего голову назад. Будто это не он сейчас пытался угрожать, будто не о нём только что шёл серьёзный разговор. Создавалось такое ощущение, будто каждый из них поделился любимым вкусом мороженого и теперь их дружеские узы стали лишь сильнее и крепче.

— Ты такой забавный. — Саркис в миг посерьёзнел и обернул свой волчий взор к прячущимся магам. — Авиад, отныне ты — Глава Башни Флотлер, кем и был до заточения. И следующим нашим заданием станет установление власти над низшими адептами. Я помогу тебе, не трясись так!

Маги поняли, что их жизням приходит неотвратимый конец. Многие, осознав, что до поры до времени могут продлить свои жизни лишь только полностью подчиняясь сильнейшему, выскакивали на пути Саркиса и падали на блестящий мраморный пол, озарённый разноцветным светом. Маги тряслись, просили прощение, целовали пол, надеясь на благосклонность Саркиса. Богатырь, будто зверь, чувствующий своё превосходство, молча проходил мимо, лыбясь во все свои белёсые зубы.

Авиад плёлся за его могучей спиной, дрожаще оглядываясь по сторонам. Каждый раз он садился на корточки около очередного сгорбленного мага и клал свою костлявую руку ему на спину, тихо да тепло приговаривая:

— Не бойся, я не дам тебя в обиду. Всё будет хорошо. Под моим управлением будет только лучше. Даю слово!

После этого солдат, продолжая целовать гладкий пол, ревел пуще прежнего, чувствуя невероятные тепло с облегчением.

— Спасибо вам, Авиад. Я… я п-п-признателен в-вам!

Авиад затаенно улыбался, отлично понимая этот животный страх. Когда-то и он так унижался, целовал пол, и всё это ради чего? Предали и бросили в темницу. Грязную, тёмную и сырую. Эти мрази с правительства… Объединились, озлобились, заточили…

Авиад сжал кулаки и тонкий посох легонько треснул. Саркис… Как бы архимаг хотел его прихлопнуть, раздавить, как маленькое бесполезное насекомое. Железное, твёрдое, ничтожное… Без чувств и эмоций, появившееся из ниоткуда, но спасшее его, пытаясь извлечь из этого выгоду. Этот Саркис… Он напомнил старику о том преклонении и подчинении, что он испытывал последний раз много-много лет назад. И теперь… Посох смотрел в гордую богатырскую спину, такую статную, но от этого не менее жуткую и бесячую.

— Авиад, не думай, что ты справишься со мной. — спокойно произнёс эдемский маг, останавливаясь в самом конце огромного бесконечно тянувшегося зала. — Не ври себе, не обманывай собственные руки и ноги. Они созданы не для убийств! Они не смогут противостоять моему влиянию и силе!

Архимаг сглотнул. Саркис был как обычно прав, отчего старая ссохшаяся рука сжалась так сильно и крепко, что заставила посох нелепо затрещать.

— Да, они не для убийств! Не могу не признать твою правоту. Но… — старик бросил треснутый посох и вскинул руки кверху, в попытке достучаться до бога. — Я тебя умоляю — не убивай этих смертных. Дай им больше возможностей подышать воздухом и посмотреть на звёзды. В конце концов, они не многого просят да и тебе переступать дорогу не планировали, сам же понимаешь…

Богатырь, как обычно каменный и недвижимый, лишь утвердительно качнул головой.

— Я не буду их трогать, но при одном условии. — Саркис развернулся и гордо пошёл назад, вновь проходя мимо испуганных магов. — К вечеру сего дня вы обязаны предоставить мне подробную карту, средний артефакт для преобразования маны, а также важную информация о Нижнем мире, в которой я несомненно нуждаюсь. — эдемский маг приближался к Авиаду, что готов был деться куда угодно, лишь бы не быть в одном зале с этим непредсказуемым зверьём. — Под информацией я имею ввиду политические и географические данные, расстановку сил, перечисление самых важных фигур и тому подобные сведения. Какие-то вопросы?

Авиад выслушал и одобрительно помахал головой. А чем же ещё он мог ответить на такую спокойную и рассудительную речь?

— Раз так, то до вечера я бы предпочёл хорошо провести время в тёплой комнате, в окружении умных книг и светильников. Устроите? — сказал Саркис и маги тут же разбежались кто куда, стараясь как можно быстрее и лучше обслужить необычного гостя.

— А ловко ты играешься с ними. Знаешь ведь, что никто из них не откажет. — прохрипел архимаг, стараясь и виду не подать. Он дрожал да ещё как, но руки казались твёрже стали и спокойнее ленивца с тропического леса.

— Конечно не откажут. Куда денутся. — ловко вывернул маг, осматривая обшарпанные стены, пол, заваленный кусками камня, и дырки в куполе, сияющие ярким голубым светом, словно нарисованные добротным фломастером. — Им ещё из оставшегося говна башню в чудо-крепость превращать надо. А то храм построили, дураки…

— Это и есть храм. — сказал Авиад, чувствуя на себе пристальный неотступный взор желтых глаз. — Пять башен — это ничто иное, как союз храмов, что каждый день служат во благо всего магического общества. В народе нас прозывают Церковью Господа. Каждое утро, день и вечер мы молимся Богу за наши дары земные, — старик, имитируя молитву, опустился на тощие колени. — за воду, еду, постель и магию.

Эдемский маг ещё долго с серьёзным видом изучал молящегося простодушного старца, пока не расхохотался во весь свой громкий голос:

— Молится за магию? За это чертово проклятье? — маг продолжал гоготать, а у старца к глазам проступили слёзы. Долго находиться рядом с таким человеком было не просто невероятно трудно, этот труд был равносилен смерти.

— Что ты такое говоришь? Какие проклятья? Ты умом тронулся или не веришь в силы небесные?… — дрожащим голосом удивился Авиад.