Василий Сахаров - Большой погром
План неплохой. Однако я в этом году в степи воевать не собирался. Орда у меня пока неокрепшая, костяк есть, но небольшой, и идти в поход опасно. Можно повести воинов в Галич, а вернувшись, узнать, что орды больше нет, ибо всё разгромлено, разбито и разворовано. Поэтому я ответил отказом.
Изяслав, услышав ответ, прищурился, а потом ткнул указательным пальцем мне в грудь:
– Признавайся, ведун, куда намерен ударить?
– Слово чести, государь, – широко улыбнулся я, – этот год моя орда будет жить в мире.
– Не хочешь говорить. – Он опустил руку. – Понимаю, тайна. Ну и ладно, молчи.
«Думай как хочешь». Я решил не спорить с царём и спросил его:
– Государь, венгры на помощь придут?
Изяслав моментально помрачнел и покачал головой:
– Нет.
– Гезу Второго ромеи в оборот взяли?
– Да. – Он тяжело вздохнул и добавил: – Муж моей сестры Геза молод, но умён и знает, кто его настоящий союзник. Не раз он присылал нам своих рыцарей, однако в этот раз помощи от него не будет.
– Отчего же?
– Ромейская партия при королевском дворе резко усилилась, и венграм невыгодно ссориться с императором. Мануил стал дружить с католиками, германским королём Фридрихом и папой римским. Поэтому, лишь только венгерские войска двинутся в сторону Галича или Константинополя, как на них обрушатся со всех сторон. Ромеи, германцы, итальянцы и поляки. Но мало того. Послы императора смогли склонить на свою сторону мать Гезы, старую королеву Илону, и её брата Белоша, который является командующим королевскими войсками.
– Видать, они весьма влиятельны?
– Очень. По сути, именно они управляют королевством. Геза стал королём в одиннадцать лет, после смерти отца-пьяницы. И если бы не они, убили бы мальчишку.
– А чем же ромеи смогли купить старую королеву и её брата?
– Илона и Белош – сербы, дети жупана Рашки, которую мы иногда называем Расия. Сейчас в Рашке правит их родной брат Урош Примислав. Он вассал ромейского императора, но хочет стать независимым государем. Вот родня ему и помогает. Мануил Комнин знает, что венгры готовы прийти на помощь Урошу, но воевать хитрый ромей не собирается. Он договорился с Илоной и Белошем, что в самом скором времени его воины покинут Рашку. А пока он дозволяет венграм грабить и покорять независимые племена, которые не подчиняются Урошу Примиславу. То есть его войска мешать захвату земель не станут.
– И венгры поверили?
Изяслав кивнул:
– Поверили, и пока император своё слово держит. Он уже отводит полки из Рашки, и его чиновники чертят новую границу. А венгры в это самое время увеличивают владения в Боснии и Славонии. Попутно и Урошу Примиславу с хорватами кое-чего перепадает. Так что все довольны. Даже император, который отправляет высвободившихся воинов на восток.
– На восток? – уточнил я. – Может, в Галич?
– Именно на восток, а в Галич направлены наёмники и ненадёжные солдаты столичного гарнизона, которых подозревают в заговоре.
– Значит, Мануил Комнин собрался воевать не только с тобой, но и против сельджуков?
– Судя по всему, да. Недавно весточка из Константинополя прилетела, что султан Арап, ставленник ромеев, сверг султана Масуда. Однако сил, чтобы окончательно подавить сопротивление тех, кто не согласен признавать его власть, Арапу не хватает, и он просит императора о помощи. Разумеется, за это нужно чем-то расплатиться, и он вернёт ромеям часть завоёванных территорий.
«А я об этом ничего не знаю, – промелькнула мысль. – Непорядок, а у меня, между прочим, в Константинополе есть агенты. Хотя чему я удивляюсь? Связь не налажена. Донесения в Киев приходят нерегулярно, от случая к случаю. И мои агенты живут среди ромеев меньше года. То ли дело царь. Его семейство десятки лет в Миклагард шпионов засылало. Поэтому не стоит поминать моих разведчиков дурным словом. Всему свой срок. Со временем я тоже буду получать свежие вести быстро и своевременно. А может, проложу по тропе Трояна дорожку в Константинополь и сам к императору и патриарху в гости зайду. По-соседски, чтобы им не скучно было».
А царь Всея Руси снова спросил меня:
– Так куда ты собрался в поход, ведун?
Я опять улыбнулся, но промолчал, только плечами пожал. Не объяснять же ему о Норланде, тропе Трояна и постоянной угрозе со стороны крестоносцев? Не время и не место, да и человек он не простой. Изяслав же, будучи в хорошем настроении, махнул рукой:
– Можешь не отвечать. Я уже догадываюсь, куда ты направишь воинов.
– И куда же, государь?
– Наверное, в Крым. Там есть что взять. Корчев, Сурож и Корсунь. Города богатые, а половцы до них никак не доберутся. Могут налететь и пограбить окрестные сёла, а на стены влезать степняки пока не научились. Ты – другое дело. Опыт есть, и у тебя может получиться. Или, может, ты пойдёшь на Тмутаракань?
– Ты не прав, государь.
– Ну-ну, – усмехнулся он, – посмотрим… – Изяслав кивнул в сторону двери. Аудиенция окончена.
Я покинул царя и, встретившись со своими людьми, которые постоянно находились в Киеве, навестил Климента Смолятича, духовного лидера Руси.
День пролетел быстро, а ночью я снова вышел на тропу Трояна и перебрался в степь. Доклады принимать не стал, упал на походную постель в шатре и заснул, всё-таки уже третьи сутки на ногах.
Спокойный здоровый сон восстановил мои силы. Настроение с утра было неплохое, и я принял тех, кто от моего имени, по слову Сокола и старым обычаям, управлял ордой. Это Юрко Сероштан, командир чёрных клобуков, которые обитали в крепости возле выхода с тропы Трояна. Это Девлет Кул-Иби, молодой вождь рода Гэрэй. Это Аслан-бильге, старейшина рода Гэрэй. И это Торэмен-бек, старейшина рода Капаган. Каждый отвечал за своё направление, и пока они с задачей справлялись. Орда не голодала. Никто не тревожил раскинувшиеся вдоль Саксагани становища налётами, и приходили новые роды, которые были готовы признать мою власть. Пастбищ хватало, и люди славили своего вождя, то есть меня, который хоть и пришлый, но дал племенам спокойствие.
Короче, всё хорошо. По крайней мере, пока. В любой момент мы могли двинуть в поход тридцать пять сотен степняков, не считая чёрных клобуков, которые служили за серебро, и это немалая сила. Против соседей, Бачмана или его деда по матери хана Боняка, если каждый поднимет всех своих воинов, нам, конечно, не выстоять. Но отбить наскоки диких половцев, которые небольшими группами перемещались по всему Дикому полю, или прикрыть отступление женщин с детьми мы могли.
С наместниками, так я назвал управляющих ордой помощников, общались до полудня. А потом ещё час я говорил с Торэменом, который напомнил о смотринах невест. Степняки хотели, чтобы я породнился с ними. Обычай древний, и ещё в прошлом году я дал согласие. Смотрины решили проводить весной, но возникла заминка. Перед этим я собирался навестить Норланд, что отнимет у меня минимум месяц, а то и больше. По этой причине дату пришлось перенести на первый летний месяц.
Старейшина спорить не стал, и когда мы всё обговорили, я хотел его отослать. Однако он сказал:
– Мой хан, есть ещё одно дело.
– Какое?
– К нам едут послы. Завтра будут здесь.
– Почему раньше не сказал?
Он хитро прищурился и слегка качнул головой:
– Старый стал, забыл.
Конечно, ничего он не забыл. Скорее всего, первый о послах узнал, даже раньше дозорных, которые патрулировали степь и подчинялись Девлету Кулибину. Просто решил лишний раз показать свою нужность и полезность. Я кивнул и спросил:
– Откуда послы?
– От хана Ковтундея, сына Атрака. Он повелитель половцев, которые кочуют по Дону.
– И чего он хочет?
– Мне неведомо. Но послы едут с миром и посетят не только нас. Может, хан Ковтундей тебя и других ханов в поход позовёт.
– Посмотрим. А что вообще о нём рассказать можешь?
– О Ковтундее известно немного. Он недавно ханом стал, воин хороший, но большего сказать не могу. А вот его отца Атрака я знал. Как и дядю, славного Сырчана. О них степные певцы даже песню поют.
– Вот как? И о чём они поют?
– Когда злой русский князь Владимир Мономах, а потом его сын Мстислав начали наступление на степь, много половецких аилов и куреней было разбито и разграблено. Орды рассыпались под его ударами, словно глиняные кувшины под молотом кузнеца, и не было спасения от русских дружинников. Для нас всё было плохо, и когда погиб хан Шарукан, его дети Сырчан и Атрак откочевали за Дон к Кавказским горам, где разделились. Сырчан остался в степи, а Атрак, по приглашению грузинского царя Давида, прозванного Строителем, с отборными воинами перешёл горы и поселился в благословенных землях, где сельджуки вырезали всё население. Прошли годы. Атрак и его батыры стерегли границы грузин и отбивали наскоки сельджуков. Жилось им легко, сытно и привольно. Позабыли они родину и не желали возвращаться обратно. А Сырчан помнил о своём единоутробном брате и хотел, чтобы он вернулся. Поэтому направил к нему певца Орева, которому велел взять с собой траву евшан. Атрак встретил Орева словно дорогого гостя, и певец стал петь ему о родине и степях, а потом попросил направить коня в земли отцов. Но непреклонен был Атрак, и тогда Орев достал евшан, и запах степей вернул хану разум. Он немедленно собрался и поскакал на родину, где его встретил любимый брат…
