Сах. Потерпевшие кораблекрушение - Михаил Владимирович Баковец
К слову, про товары, что достались нам вместе с галерой. В трюме лежали очень ценные вещи, если верить словам пленника. Сто ящиков тиррового ореха, каждый весом около сорока килограммов. Тридцать амфор по пятнадцать литров редкого ароматического масла, которое используют богачи на соседнем материке для растирания тела. Тридцать с хвостиком кубометров ценнейшей древесины. Семь ящиков клыков, бивней и костяных наростов с тел животных, живущих в самом центре джунглей, куда редко ступает нога охотника-человека. Эти вещи с руками отрывают на рынке артефакторы и мастера, занимающиеся украшением мебели и оружия инкрустациями из подобного материала. И около ста ящиков со всевозможными корешками, листьями, соцветиями, травами, сушёными плодами и соком редких растений, которые произрастают только на Оффале и ценятся во всём мире.
Но самый дорогой груз хранился в каюте капитана в тайнике, который показал Рафтан. Почти пятнадцать килограммов золотого песка и мелких золотых самородков. И двадцать восемь алмазов, самый мелкий из которых был размером с рисинку, а крупный с яблоневое зёрнышко. После обработки они станут ещё меньше, но уже сейчас видно, что качество у них выше всяческих похвал.
И ото всего этого пленник отказался. Пояснил, что не хочет нас злить, выпрашивая даже крошечную часть.
Мало того, когда мы пересекли океан и подошли к берегу, то он свёл нас с покупателями на наш товар. Платили они меньше, чем мы получили бы на рынке. Зато им не требовались наши документы, они не задавали ненужных вопросов и взяли всё сразу. Продали мы всё, кроме драгоценных камней. Они места много не занимают, весят ничтожно мало, и продать их можно в любом городе дороже, чем местным барыгам.
По договорённости с Вунанди, половина стоимости от товаров отходила ему и его людям, остальное получал мой «батальон Керенского». Разделив на шестерых итоговую сумму, каждый из нас стал богачом. По словам Фаэны я мог купить в крупном богатом городе дом – не поместье аристократа или магната – к нему прикупить лавку или караван для перевозки чужих товаров. Или просто жить, тратя золото, коего должно хватить на пару-тройку лет красивой жизни, когда можно себе ни в чём не отказывать.
А ещё есть алмазы, про которые было решено ничего не говорить Вунанди, о чём строго-настрого предупредили пленника. Совесть вот только меня до сих пор царапает за этот поступок. Изначально же решили ничего не скрывать и вести дела честно с союзниками, коими считаю барамуханди. Но Фаэна предложила, а Сэнга её поддержала, что было удивительно, учитывая их взаимоотношения, такой мелкий и ценный товар оставить только себе, мол, туземцам остаётся галера, которая стоит куда как больше, чем щепоть драгоценных камней. И были они так убедительны и настойчивы, что пришлось с ними согласиться. И если падишахиня думала о себе, то Сэнга заботилась о моём кармане. Её доля, кстати, фактически, была и моей тоже. Когда приступили к делёжке, то я ожидал услышать от той же Олмы претензии, что доля Сэнге не положена, так как она – девушка - является моим имуществом. Даже приготовился выставить контраргумент, что она и три остальные девушки являются одной семьёй и тогда нужно трофеи делить пополам, на мою «семью» и их. Но случилось удивительное – некромантка промолчала. Вредная, вечно старающаяся уколоть меня магичка абсолютно равнодушно отнеслась к делёжке и своей доле золотых и серебряных монет. Неужели на неё так сильно подействовало пребывание в рабстве, где она сломалась? Если так, то мне искренне жаль её.
- Удачи, Вунанди, - следующим я попрощался со старшим барамуханди, который лично меня сопроводил на берег. Ныне он капитан большой боевой галеры и неполных двух сотен гребцов и солдат, что одно и то же.
- Удачи, друг, - ответил он и расплылся в широкой белозубой улыбке. – Тебе мы будем всегда рады.
- Вряд ли когда-то ещё встретимся. Ты же к родным берегам поплывёшь?
- Да, – кивнул он. – Буду нападать на корабли работорговцев и освобождать своих братьев.
Тут я вспомнил, сколько в моём мире было таких идейных борцов, которые позже, если выживали, становились пиратами. Всегда, исключений не было. Но не стал ничего говорить, предупреждать и советовать. Вряд ли мои слова что-то могут изменить. Зато могу позже нарваться на проклятье в духе «бледнолицый накаркал»!
Да, чуть не забыл сказать, что свои амулеты я отдал Мунавасте и её сестре, когда покидал корабль. Конечно, они были нечета тому, обещанному, что у нас забрали пигмеи, но хоть что-то.
Вот и всё, со старыми товарищами попрощались, большая часть пути пройдена, отряд вышел на заключительную прямую. А скоро и вовсе я останусь только с Сэнгой, пожелав доброго пути падишахиням. Чем я займусь потом? Честно – не знаю. В голове крутятся идеи поселиться где-то рядом с Сахом, чтобы иметь возможность однажды, когда закончатся деньги, совершить туда несколько рейдов за ценной добычей. Местные твари меня игнорируют, поэтому риска для меня на порядок меньше, в сравнении с прочими охотниками. Да-да, смотрю в будущее, так как этот новый мир для меня чужой и здесь я никто. Так почему бы не использовать – пусть даже теоретически, так как жизнь может и не подкинуть неприятностей, которые заведут меня в Сах – свой единственный полезный талант?
- О чём задумался? – отвлекла меня от мыслей Фаэна, заработав раздражённый взгляд от Сэнги. – Нам уже пора выдвигаться.
Компаньоны-барыги Рафтана продали нам тентованную повозку, запряжённую мощным тяжеловозом, и двух верховых лошадей.
