Бездушный 2 - Михаил Владимирович Баковец

Бездушный 2

Пролог

'Ступень возвышения: 10

Сила: 8

Телосложение: 9

Ловкость: 8

Привлекательность: 3

Боевой кнут: 8

Ментальный щит: 9

Гибкий скелет: 8

Стальной скелет: 3

Тихий шаг: 5

Выносливость: 5

Сильный удар ногами: 3

Регенерация: 10

Мимикрия: 6

Ориентирование под землёй: 8

Лёгкий скелет: 3

Лёгкие арбалеты: 8

Артефакторика: 10

Пси-артефактная ковка: 10

Чтение следов: 3

Защита: 10

Рудознатец: 10

Ночное зрение: 5

Ночное аурное виденье: 5

Увеличение размеров тела: 8′.

Мне пришлось потратиться на новый навык, чтобы попытаться избежать опознания. Навык этот — увеличение размеров тела. Он сожрал практически все мои марки из НЗ. Зато теперь меня сложно узнать издалека. Если ранее мой рост был примерно сто семьдесят восемь или сто восемьдесят, то сейчас я вытянулся примерно до ста девяносто сантиметров. А ещё немного раздался в ширину. Рассказывать о том, что пережил, пока моё тело менялось, я не стану. Это было очень больно. Примерно тоже испытывал, когда Эрияна ковырялась в моих кишках кинжалом. Вот только процесс после открытия навыка по времени был намного дольше. Ещё стоит добавить, что вместе с ростом изменилась и походка. Несколько дней я ходил с ощущением слегка затёкших конечностей и натруженной спины. Жаль, что нет навыка для изменения лица и голоса. Вернее, жаль, что такие мне не достались.

Регенерация тоже нормально поработала. Следы укусов крыс сошли с моего лица процентов на восемьдесят. остались заметные шрамы и оспины в тех местах, где твари смогли выжрать кусочки кожи. Но и они заживут в ближайшие дни.

Так как ранее меня в поселении знали как вечно прячущего лицо за платком и маской, то сейчас на поле к дирижаблю я вышел без них, демонстрируя шрамы. Впрочем, несмотря на все волшебные способности этого мира, изувеченных и уродливых людей тут хватает. Регенерация и ей подобные таланты не могут со всем справиться. А ещё у превалирующей части населения просто нет возможности — а ещё и места — для подобных возможностей. Поэтому вряд ли на меня станут так прям сильно заглядываться.

— Из посёлка? — поинтересовался у меня старший помощник капитана, который занимался пассажирами. Матросы с поля направили меня к нему, когда услышали, что хочу приобрести билет.

— Нет. Я тут проходом, — лаконично ответил ему я.

— Понятно. Тысяча двести марок до Ниррда. Дальше будет дороже на двести марок за каждый порт. Летим до Шиирана. Это тысяча восемьсот марок за билет. Дешёвых мест нет, только отдельные каюты. Общие спальные трюмы забиты полностью. Лишнего человека туда сажать не стану, а то до криков дойдёт.

Летун явно ориентировался на мой наряд, который не блистал. Но на всякий случай не хамел и не грубил, явно зная по опыту, что под потрёпанной шкуркой может скрываться местный супермен и олигарх.

— Идёт. Мне до Ниррда и нужно, — сказал я, сопроводив свои слова кивком.

Покупка билета не заняла много времени и сил. Марок у меня ещё оставалось достаточно, чтобы купить билет до конечной. Но я решил, что всегда смогу доплатить.

— Да уж, хоромы, млина, — скривился я при виде каюты, за которую отвалил столько денег. Комнатка была размером чуть-чуть больше, чем купе в земных российских поездах. Кровать немногим шире поездной койки. Под ней прятался сундук для личных вещей. Стены все глухие, никаких иллюминаторов. В качестве источника света на стене висел амулет со специальной выдвижной пластиной для регулировки яркости: вытащил полностью — не светит, вставил до упора — наивысшая степень яркости. Как закончится энергия, то нужно сказать стюарту, он заменит амулет на полный. Умывальник и санузел тут был общий на коридор. В нём насчитывалось четырнадцать кают-купе вместе с моей. К счастью, кабинок с унитазами было две, а раковин с водой аж три. Этого должно было хватить на всю толпу. Конечно, если среди нас не найдётся какой-нибудь засранец, засанец или страдающий морской болезнью.

Заселившись, до самого отлёта почти не выходил из каюты. Для создания нужного образа я ещё до покупки билета набрал пустых винных бутылей и кувшинов, в которых тут хранят и перевозят пиво с прочими алкогольными продуктами. Потом их вытаскивал из хранилища и выбрасывал в коридор, создавая образ пустившегося в серьёзный загул траппера. Весь мой мусор стюарты убирали без возмущений. Полагаю, тут таким не удивить экипаж. Да и сам факт того, что я не из бедной прослойки населения, раз оплатил отдельную каюту, тоже должен был сыграть свою роль.

Прогулочных палуб в том смысле, как на обычных морских кораблях, здесь не было. Зато имелись общие залы с кучей окон и большим количеством свободного пространства. В залах стояли столы и столики со скамьями, креслами и стульями. Тот зал, в который я зашёл после окончания затворничества в каюте, был разделён на две половины. Для пассажиров из общих кают и таких, как я. Делился он сдвижными ширмами, то есть, условно и без проблем можно было понаблюдать представителям разных классов друг за другом. При этом богатая половина возвышалась сантиметров на семьдесят над бедной. И я не знаю, зачем так было сделано.

Столы и обзорные лавки рядом с окнами были заняты на бедной половине. На богатой пустовали несколько плетёных кресел. В своей одежде я походил на выходца из низов, которые жили вдесятером в одной каюте в подвесных кроватях-гамаках. Но меня никто не остановил, когда я поднялся по ступенькам и прошёл через ширмы. Возможно, стюарты и прочие работники из экипажа успели в лицо запомнить всех пассажиров. Не удивлюсь, если у них имеется особый талант на такой случай и работу в экипаже они получают только при наличии оного.

В окне смотреть особо было не на что. Дирижабль летел в нижней части облачного поля. Снизу всё едва угадывалось в дымке. Сверху — непроницаемая бело-серая стена. Вот только после пары дней взаперти в тесной каюте в ожидании, когда же воздушный транспорт отправится в путь, я был рад видеть и такую картину. Да и людям в данный конкретный момент тоже был рад. А то чуть не одичал за время одиночества. Плюс, чего греха таить, именно здесь, на дирижабле я планировал замутить романчик и приятно провести время в полете с какой-нибудь симпатичной дамочкой.

Стоило мне опуститься в кресло, как рядом появился один из стюартов:

— Что-то принести, господин?

— А что предложишь?

— Пиво двух сортов. Лёгкое вино, как чистое, так и разбавленное. Имеется креплёный сидр, а ещё плодовая слабая настойка, — принялся он перечислять.

Пришлось мне его перебить.

— А просто чего-то выпить нет? Чтобы без алкоголя? — поинтересовался я, чем вызвал секундное замешательство во взгляде молодого парня.

— Простите. Да, есть. Просто я подумал…

— Не нужно думать, — оборвал я его. — Неси кофе самый горячий, который у тебя есть.

Знакомый по Земле напиток здесь имелся. Стоил он недешево, зато был вкуснее всех сортов, что я пил в своей прошлой жизни. Возможно потому, что элитные и дорогие марки мне были тогда не по карману. Здесь же я мог себе такой позволить благодаря тому, что деньги зарабатывались буквально из воздуха.

Через десять минут на крошечном столике с одной ножкой рядом с моим креслом стоял пузатый керамический кофейник и узкая высокая фарфоровая чашка.

— Как вам вид? — раздался приятный женский голос сбоку спустя ещё минут пять-семь после ухода стюарта, принёсшего кофейник.

Я повернул голову вправо, оценил вопрошавшую и только после этого ответил:

— Вид успокаивает своим однообразием.

Та тихо рассмеялась:

— Никогда ещё не слышала, чтобы кто-то в подобном тоне отзывался про облака.

Заговорила со мной девушка, выглядевшая лет на двадцать максимум. Темноволосая, высокая и очень стройная с небольшой грудью, плотно обтянутой тонкой синей рубашкой. Лицо у неё было симпатичным, с ямочками на щеках, когда она улыбалась и насыщенными голубыми, нет, скорее даже фиалковыми глазами. Невольно я почувствовал лёгкое возбуждение. А в голове проскочила довольная мысль: «есть поклёвка!».

Теперь нужно убедиться, что рядом со мной