Проект "Вектор". Дилогия (СИ) - Тарханов Влад

* * *

Парагвай. Консепсьон. 13 апреля 1940 года.

13 апреля каждого года после окончания Чакской войны в небольшом провинциальном городке Концепсьоне, что расположен на живописных берегах реки Парагвай, собирались несколько человек. Именно в этот день они занимали один очень приличный ресторанчик, и никто их не беспокоил. Господа русские офицеры, которые добровольцами участвовали в Чакской войне и сделали очень много для победы Парагвая над соседней Боливией, армию которой тренировали немецкие инструктора, да и возглавляли немецкие специалисты. Им было чем гордится. Русская военная школа показала свое превосходство над немецкой. Восемь десятков русских против ста двадцати немцев. Они собирались в день, когда была окончательно прорвана оборона Вилья-Монтес. Исход Чакской войны был предрешен. Наряду с «Чакским Верденом» (обороной форта Нанаво), сражением на реке Пикольмайо, эта битва стала торжеством русской военной мысли. Сейчас из русских добровольцев собрались сорок четыре человека. Кроме нескольких погибших товарищей, часть ветеранов Чакской войны разъехались по странам Латинской Америки, жизнь в бедном Парагвае их все-таки не слишком привлекала.

В отдельном кабинете собрался узкий круг самых влиятельных в русской диаспоре военных. За столом сидели генерал Иван Тимофеевич Беляев, возглавлявший Генеральный штаб Парагвая, в том числе во время Чакской войны. Многие успехи парагвайской армии были обусловлены тем, что Иван Тимофеевич, занимаясь исследованием индейских племен, хорошо изучил местность Чако, установил добрые отношения с аборигенными племенами, которые потом помогали парагвайской армии. Вторым генералом был Николай Францевич Эрн, это был активный сторонник белого движения, последний офицер, производство которого в генерал-майоры было подписано Николаем Вторым. Кроме них присутствовали: полковник Леонид Леонидович Леш, талантливый артиллерист, командовавший полком во время Чакской войны, дивизионный генерал Парагвайской армии Степан Леонтьевич Высоколян, один из самых авторитетных военных Парагвая, он женился на местной аристократке Эрсилиа Исабель Мальдонадо Райес, которая подарила ему уже трех детей и останавливаться на достигнутом не собиралась (всего у четы Высоколян получится девять отпрысков). Пятым участником небольшой встречи был полковник-разведчик Сергей Николаевич Керн. Кроме русских эмигрантов в помещении находился еще хорошо известный нам господин Мигель. Он рискнул засветиться на этом собрании лично. Ставки были слишком велики.

– Я не пойму, Мигель, с какой стати нам надо ввязываться в это дело. – тон генерала Эрна был более чем холодным.

– С той стати, Николай Францевич, что Гражданская война в нашей стране закончилась. Вот этот материал будет передовицей в Правде 22 апреля. Я попрошу всех вас ознакомится.

Григулевич подождал, когда его оппоненты прочитают страницу, отпечатанную на машинке.

– И чья подпись будет стоять под материалом? – уточнил полковник Керн.

– Сталина. – просто ответил разведчик.

– Предположим, что из того? – это подал голос командир артиллерии Марковской бригады Леонид Леш.

– Вы знаете, что в Красной армии вводятся генеральские звания? – уточнил у присутствующих псевдо-Мигель.

– Скажите, что еще и погоны введете! – с заметной иронией произнес генерал Высоколян.

– В конце сорокового года. – не все сразу. Спешить надо медленно. – Григулевич отслеживал реакцию господ офицеров. Она была все еще настороженно-недоверчивой. Пожалуй, только молчание генерала Белова выглядело обнадеживающим.

– Хорошо, назовите, почему мы должны вам помогать. Только один аргумент. И если он будет убедительным, мы продолжим разговор, нет, извините. – генерал Эрн произнес это скучающим тоном человека, которого трудно чем-то удивить и расшевелить. Но советский разведчик ждал именно этого вопроса.

– Господа офицеры. Нам предстоит война с Германией. По данным нашей разведки, германский штаб уже разрабатывает план нападения на нашу россию. Они намерены за весну-лето нанести поражение союзникам во Франции и потом начать подготовку к вторжению. И наша страна к войне не готова. Мы просим вам помочь Родине.

– Почему вы уверены в поражении союзников? – неожиданно подал голос генерал Белов.

– Потому что у них нет России, которая ударит по немцам и спасет союзников. Скажите, сколько раз наша армия спасала Антанту? Сколько раз мы начинали операции против немцев поспешно, неподготовленными, по невыгодным направлениям только чтобы оттянуть на себя немецкие резервы? И что союзники? Они даже боеприпасы не отгружали по заявкам русской армии. Извините, но, уверен, ровно через месяц вы убедитесь, что все будет происходить по самому плохому для союзников сценарию. Немцы их удивят. И очень сильно обидят.

– Тогда есть смысл через месяц и продолжить этот разговор. Извините, господа, вынужден вас покинуть. Наш разговор остается в тайне.

Вслед за генералом Эрном собрание покинул и полковник Леш.

– Скажите, вот мы с Иваном Тимофеевичем оцениваем положение союзников во Франции не настолько безнадежным. Немцы должны их победить. Но у них на это может уйти полгода, а то и год. Откуда у вас уверенность в быстрой победе Германии? – Высоколян оставался безучастным внешне, да и тон его вопроса был ленивым, так, вроде уточняет не столь уж важные детали, но Григулевич понимал, что сейчас он и проходит проверку на вшивость.

– У нас есть данные, что немцы провели блестящую подготовку кампании сорокового года. Союзникам подкинут план атаки через Бельгию и Голландию. Как только армии союзников двинутся навстречу германской армии последует стремительный удар через Арденны. В обход линии Мажино. Вопрос в одном: успеют англичане смыться к себе на остров или нет.

– Интересное мнение. И кто у немцев такой умный? – в глубоком раздумье произнес Белов.

– Генерал Манштейн. – мгновенно отреагировал разведчик.

– Этот может. План Польской кампании его рук дело. – неожиданно подтвердил слова Мигеля полковник Керн.

– И еще, господа, вы будете удивлены, но Коминтерн до лета не доживет – будет распущен. Я прошу понять, каждый день сейчас дорог. Все равно на подготовительные мероприятия уйдет месяц-полтора. Вы можете в любой момент отказаться. Но если я буду прав…

– Сергей Николаевич, думаю, надо помочь… товарищам… – последнее слово далось Высоколяну с большим трудом.

– Я согласен со Степаном Леонтьевичем. А через месяц мы сможем продолжить разговор, но уже по более конкретным планам.

Оба генерала покинули комнату, в которой с Григулевичем остался только полковник Керн. Они обсудили самые важные вопросы сотрудничества.

А через месяц оказалось, что две латиноамериканские страны начали готовится к новой войне и закупать военное снаряжение и оборудование для сложных производств. Парагвай закупил в США разорившийся тракторный завод, Боливия закупила автомобильный завод у Форда, которого пока еще не вывели из кризиса поставки в Британию. В Швейцарии было закуплено огромное количество станков той же Боливией, в том числе оптико-механический завод, обе страны покупали высокооктановый бензин и огромное количество (в масштабах этих стран) радиостанций. Боливия купила у США десять новейших истребителей, шесть штук таких же самолетов оказались проданы Парагваю. И кого волновало, что пароход с тракторным заводом утонул в шторм, что закупленное в Швейцарии новейшее оборудование в Ла-Пасе сгорело вместе со складом, где хранилось. А что рации? Так ведь не воюем? Пусть себе лежат на другом складе. Надо будет – и этот склад сгорит.

* * *

Москва. Кремль. Кабинет Сталина. 20 апреля 1940 года

Этот разговор с глазу на глаз длился уже два часа. Второй раз за это время Поскребышев приносил чай с печеньем и бутербродами. Чай выпивался весь. А вот из остального… съели две или три печеньки, бутерброд и варенье в вазочках оставалось нетронутым.