Девять жизней - Квинтус Номен
Моторы я сделал уже не паровые: я решил, что с паровозами у меня как-то не особо кузяво все вышло. А так как уже стало довольно много масла всякого образовываться (и конопляного, и льняного, и какого-то – особенно вкусного – из разных «родственников капусты»), я решил, что наш выбор – мотор калоризаторный. А пока я делал еще первый, для нужд металлургии я по ходу дела изготовил несколько реторт для выжигания угля – и оказалось, что при этом получается довольно много всякого другого, причем вполне горючего. Особенно много получалось скипидара из пней сосновых, но там кроме скипилара еще много чего конленсировалось. Например, уксус (нафиг мне не нужный) – но если конденсат пропустить через известковую крошку, то полученная жидкость прекрасно горела. А если ее еще и перегнать разок, то горела (одна их фракций) очень даже интересно: фитиль, ей пропитанный, прекрасно загорался от искр, выбиваемых из пирита. «Так в Державе появились зажигалки ©»…
Зажигалки появились, а вот женой в этой жизни я так и не обзавелся: вероятно, мне в прошлой их с избытком хватило. Вета меня, правда, одно время пыталась на замужество подбить – но, увидев полную бесперспективность такого занятия, лет в пятнадцать выбрала себе более сговорчивого парня. А Васа рядом с моим выстроил еще три дома поменьше, в которых и Вета с мужем поселилась, и сам он с двумя женами, и Важа – пока вроде бы только с одной. Так что я остался жить совсем уже один… с Таффи и Тимкой, которые по-прежнему предпочитали мое общество любому другому. И зверики, что меня очень радовало, были все еще бодры и веселы, и каждую весну в доме появлялось несколько котят, на которых уже выстроилась огромная очередь. В принципе, котят в Державе уже очень много каждый год рождалось, но вот котята от «патриархов» ценились особенно высоко (хотя и все прочие всегда были обласканы, ухожены и накормлены).
Но и я не голодал: Вета по-прежнему заботилась о том, чтобы у меня всегда был изобильный и вкусный стол, причем к этому делу она и жен своих братьев подключила. Так что у меня мясо даже летом всегда на столе имелось (хотя я все же был уверен, что мне доставались «объедки» от кошачьего корма), и рыба. А зимой основой моего рациона были пельмени: их девчонки готовили и с мясом, и с рыбой, и с грибами. Причем начинку для грибных они всегда (даже в зимой) готовили только из свежесорванных грибов: их они у меня в подвале разводили. Шампиньоны, конечно – но ведь и это вполне себе грибы.
Однако окончательной цели своей работы я достиг еще только через пять лет, когда у меня уже четыре мотора работали. И один из них качал воздух в небольшую домну, а второй…
Я долго выбирал наиболее подходящий уголь и в конце концов остановился на осиновом. Причем я искренне считал, что липовый будет еще лучше – но липы вокруг почему-то не росли, так что пришлось брать то, что было доступно. И, как выяснилось, я не особо и ошибся в выборе сырья: когда в мой тридцать пятый день рождения я с довольной мордой сыпанул заранее отмерянную порцию осинового угля в ковш, в который через несколько секунд мужики вылили расплавленное железо, то результат вдохновил вообще всех: я, скорее всего, слегка переборщил с углеродом, но сталь получилась очень твердая, и из нее резцы (по крайней мере для железа) вышли прекрасные. А следующая плавка дала сталь, из которой уже топоры вышли, о дерево вообще не тупящиеся. То есть за обозримое время не тупящиеся, а изготовленные их нее лопаты уже при копании целины не переламывались (как лопаты, сделанные из первой плавки).
Ну что, долгожданного результата я достиг и теперь можно было немного отдохнуть и расслабиться. Теперь новая цивилизация очень неплохо «сверкала блеском стали», и нынешние металлурги, прослушав от меня «краткий инструктаж по сталеварению» (относительно того, сколько угля в расплавленное в конвертере железо пихать) занялись обеспечением народного хозяйства стальными изделиями уже всерьез (и о собственно экспериментах с составами металла не забывая). Получалось у них забавно: почему-то сталь из болотной руды получалась большей частью «инструментальная», с очень высокой твердостью – но хрупкая, а вот их «подземной» – не такая твердая, но куда как более гибкая. Но народ-то головой думать уже научился – и «на рынок» массово пошли «комбинированные» трехслойные ножи, топоры тоже стали коваться с прокладкой и очень твердой стали на лезвии, и даже поверхность плугов стали оковывать пластинами стали с высокой твердостью. Но все это уже вообще без моего участия делалось, а я знался отдыхом. В смысле, отправился в круиз, для начала в речной. Потому что четвертый «большой калоризаторный мотор» был установлен на корабле.
Половодье здесь начиналось примерно через пару недель после ледохода, в конце апреля, и Дон полноводным оставался еще месяца полтора, и в это время кораблик (на самом деле, конечно, большая лодка) без проблем проходил над порогами. Я выпендриваться не стал, кораблик у меня был колесным – но все же плавал довольно шустро и я прокатился до самого синего Черного моря и обратно. И с обго==ромным удовольствем смотрел на стоящшие вдоль всего берега Дона (вплоть до этого самого Черного моря) тотемные столбы с вырезанными на них двумя котиками. Да, народ в низовьях мне (и котикам) пока не подчинялся, но цивилизацию впитывал ускоренными темпами: когда ближайшие соседи вдруг начинают жить гораздо сытнее и счастливее, то очень хочется узнать, как у них такое получилось и к процветанию все же приобщиться. А поскольку пока что «правильным инструментом» без особых проблем модно было разжиться лишь в одном месте… По крайней мере, даже в племени, встреченное мною на дне будущего Азовского моря, несколько человек уже довольно прилично читали и разговаривали на русском языке. Пока лишь читали, но, как я узнал, они уже отправили два десятка детей и письму обучиться, и ремеслам некоторым…
Но я не только радовался: как раз «на дне Азова» я вспомнил, как мы тут с Бых бродили в поисках древней пшеницы и как она на местную животину охотилась. Сейчас травоядных тут было даже, пожалуй, побольше, чем в то далекое время, настолько побольше, что даже я умудрился подстрелить мелкую местную коровку. Не тура, а именно какую-то корову, но на самом деле мелкую и какую-то
