Девять жизней - Квинтус Номен
Машина работала, то есть трактор паровой. И проработала она почти два полных дня, успев вспахать за это время около десяти гектаров полей – а потом она сломалась. То есть она и в рабочее время трижды ломалась, у нее ремни, из кожи зубра сделанные, лопались, но ремни заменялись довольно быстро – а вот когда у нее сломалась ось кривошипа, быстро починить ее было уже невозможно: я эту ось сам почти два месяца делал, однако и то, что машина успела наделать, на народ впечатление произвело ошеломляющее. И мне обломился «ценный подарок»…
А еще мне обломилось сразу два десятка срочно назначенных «помощников»: все кузнецы Державы примчались в деревню, и каждый еще по несколько подмастерьев с собой захватил – и они буквально лучились энтузиазмом и желанием понаделать новых машин. И народ считал просто: если один я машину строил два года, то двадцать человек смогут за месяц такую же сделать. Но я даже им рассказывать про девять женщин не стал: они просто не поймут. Как не поймут и того, что даже если лучшие кузнецы научатся хотя бы трубу для котла делать быстрее, чем за полгода, то это уже будет чудом. Однако меня заинтересовало совсем другое: мне было очень интересно, где люди взяли пуговицы для моего горностаевого халата?
Пуговицы были… это были довольно тоненькие медные пластинки, миллиметра по полтора в толщину и диаметром… они в форме бабочки были (галстука-бабочки, причем который собаки неделю грызли), с размахом «крыльев» от двух до двух с половиной сантиметров. И было их всего три штуки – но они ведь были медные!
Однако выяснить первоисточник пуговиц мне не удалось: все, что я узнал, так это то, что их взяли у каких-то людей «из-за большой реки» где-то на востоке, но я даже не выяснил, о какой реке шла речь. Думаю, что из-за Волги (или ее предшественницы), но уверенности в этом у меня не было ни малейшей. Да и внимательное разглядывание целых металлических изделий натолкнуло меня на мысль, что делали их из кусочков меди самородной…
Ну и плевать на пуговицы: мне бы с железом разобраться. Потому что ось сломалась именно из-за того, что она была железной: металл-то довольно мягкий, при больших нагрузках (и от грязи, попадающей на него) быстро истирается – а вот сделать то же самое, но из стали, я пока не мог. И никто не мог просто потому, что стали вообще почти не было. Однако наличие толпы кузнецов-энтузиастов позволило мне сделать кое-что другое, в результате чего этот энтузиазм лишь вырос: я все же выстроил «другую большую печь» и чугунный оковалок все же расплавил. И из расплавленного чугуна смог отлить с дюжину котелков-чугунов. Кривых, с толстыми стенками – но чугунных, прочных – и народ новшество оценил очень положительно. Вообще-то чугунки у меня были лишь «попутным отходом отработки технологии, но они обеспечили результат уже совсем позитивный: начался буквально взрывной рост населения в Державе. Причем не столько даже от происходящего «демографического взрыва» (а детей тоже стало гораздо больше рождаться и даже выживать), а потому, что откуда-то очень издалека стали новые семьи и целые племена приходить «под покровительство котиков». И не только в соседнюю деревню (которую я снова обозвал Столицей), но и в бурно растущий поселок «западного племени», который я назвал для простоты Тулой. То, что он точно был не на месте будущего города, я уже выяснил, но на какие-то полсотни километров «отклонения координат» я тоже решил не отвлекаться, тем более, что другого относительно крупного населенного пункта там вообще не было – а вот металлургическое производство уже было. Небольшое, но для нужд нынешнего населения пока вроде достаточное: там и топоры делались, и наконечники для стрел, и гвозди… А еще там начали делать железные швейные иголки и рыболовные крючки.
И уже Тула стала «самым большим городом» державы, так что им пришлось отдать двух мелких котиков (двух котят из третьей принесенной Таффи пятерки) – и меня восхитило то, что для них в Туле выстроили отдельный, полностью кирпичный дом, причем там и двор был огорожен кирпичной стеной. Производством кирпича в Туле всерьез озаботились – но, думаю, просто потому, что им дрова особо некуда девать стало. Туляки насчет выращивания зерна и мяса идею весьма серьезно подхватили, но даже для обеспечения сеном и силосом хрюшек нужны были нормальные луга – и тамошний народ приступил к массовой вырубке окружающего поселок леса. Причем работу они проводили, я бы сказал, очень «экологично»: летом с участка убирали всю хвою, выгребали мелкую поросль (и все собранное складывали в большие компостные кучи, обильно «удобряемые естественной органикой», потом зимой рубили большие деревья, следующей весной корчевали большие пни, ямки засыпали землей и все засевали травой. А через пару лет уже получившуюся лужайку перепахивали (выгребая из земли не перегнившие корни) – и засевали уже «культурными растениями», предварительно «вернув» на поле весь уже перегнивший компост. Правда, эффективность такого «экологичного земледелия» была невысока, за сезон у них получалось расчистить всего пару гектаров – но они и другие «техники» использовали. В частности, свои «главные поля» они создали, просто вырубив два десятка гектаров леса, где пни просто сожгли. Но в последнее время они от такой практики
