Юрьев день - Михаил Француз
— 'Кто верит в Магомета, кто — в Аллаха, кто — в Иисуса,
Кто ни во что не верит, даже в черта, назло всем.
Хорошую религию придумали индусы:
Что мы, отдав концы, не умираем насовсем.
Стремилась ввысь душа твоя, —
Родишься вновь с мечтою,
Но, если жил ты, как свинья, —
Останешься свиньею…' — такое резкое вступление заставило присутствующих напрячься. А я поставил себе мысленную заметочку: разобраться, наконец, что же тут в этом мире, вообще с религиями? Где? Какие? Какое к ним отношение у людей? Можно ли вообще их как-то упоминать, или тут тоже существует местный аналог «статьи за оскорбление чувств верующих» с нехилыми штрафными санкциями и весёлой перспективой отъехать на ПМЖ куда-нибудь в сторону вечной мерзлоты.
Так что, это очень хорошо, что нынче, в этом доме собрались исключительно «свои», Долгорукие и крепко связанные с ними люди, которым не с руки «сор из избы выносить». Да и видеокамер здесь нет — отключены они. Можно расслабиться и петь, что хочешь, чувствуя себя в безопасности настолько, насколько это вообще возможно.
— 'Пусть косо смотрят на тебя, — привыкни к укоризне.
Досадно? — Что ж, родишься вновь на колкости горазд.
Е если видел смерть врага еще при этой жизни,
В другой тебе дарован будет верный, зоркий глаз.
Живи себе нормальненько,
Есть повод веселиться,
Ведь, может быть, в начальника
Душа твоя вселится…' — я продолжал петь, и лица, что были напряжены, начали-таки постепенно разглаживаться. Это радовало. Значит, религия здесь, всё-таки, не настолько табуированная тема, что её нельзя «касаться даже двенадцатиметровой палкой». Люди начинали улыбаться и даже немного двигаться в такт. Хлопать не решались, так как это могло бы помешать чёткости восприятия слов. А у Владимира Семёновича, весь смак, вся изюминка была всегда именно в словах. Музыка и мелодия у него… вторичны, так скажем. И это, если очень политкорректно выразиться. Со всем уважением к его таланту, который я, ни в коем случае, под сомнение не ставлю.
— 'Я от восторга прыгаю,
Я обхожу искусы,
Удобную религию
Придумали индусы…' — песня закончилась. И вновь рукоплесканиями. И просьбами: «Ещё! Ещё!..». Ну, как можно отказать таким милым людям? Которые так тебе рады и так тепло тебя принимают?
И я спел ещё.
Теперь про зарядку.
— Шутливая песенка: «Утренняя гимнастика», — объявил я и ударил по струнам.
— 'Вдох глубокий, руки шире,
Не спешите, три-четыре!
Бодрость духа, грация и пластика.
Общеукрепляющая,
Утром отрезвляющая
(Если жив пока ещё) гимнастика!..' — полетели в народ новые строки. Новые для них, бессмертные — для меня. И народ встречал их… благосклонно. Им нравилось. А остановиться, когда ты людям нравишься… очень трудно. Я бы даже сказал — невозможно.
Так что, я допел эту песню. Потом подумал и начал новую. Снова от Владимира Семёновича. Всё ж, формат его творчества идеально ложился на формат именно этой встречи: относительно небольшой коллектив, относительно неплохо знакомых людей. Этакий «квартирник» с небольшой поправкой на финансовый уровень собравшихся гостей. А ещё: отсутствие микрофона, подпевки, группы и любых других музыкальных инструментов, кроме гитары в моих, не самых умелых руках. Повторюсь: плюс для меня в песнях Владимира Семёновича — это простота их мелодии. Фактически, они все замечательно поются под один и тот же гитарный бой тех самых «трёх блатных аккордов», только что, где-то помедленнее, где-то поживее, без такой уж сильной принципиальной разницы.
Песня закончилась, началась новая. Теперь уже не шуточная, а очень даже серьёзная:
— 'Здесь вам не равнина — здесь климат иной.
Идут лавины одна за одной,
И здесь за камнепадом ревет камнепад…' — но зрители были уже достаточно хорошо разогреты, так что и эту приняли благосклонно. Ну а как бы иначе-то? Высоцкий же!
А я вдруг подумал, что, получается, выполнил очередной пункт из «Основных правил попаданца. Русского». Как они там звучали? «Убить Гудериана, замочить Хрущева, ввести помежуточный патрон 7,62×39, перепеть Высоцкого». С убить Гудериана и замочить Хрущёва — у меня без шансов, эпоха не та. Да и не слышал я что-то на уроках истории тут о Хрущёве. Про Гудериана слышал. Был тут такой Паладин… и, кажется, всё ещё есть, живой он, вроде (так что, не всё потеряно!). С промежуточным патроном… это не ко мне. Он тут и так уже есть. И семь-шестьдесят два, и пять-сорок пять. А вот с Высоцким я только что пункт закрыл… забавно.
Песня закончилась эмоциональным гитарным боем, закрепляющим накал страсти, вложенной в эти строчки. Снова аплодисменты, снова «Ещё!..». Ну, я, покопавшись в памяти, и спел ещё.
Теперь медленно и… романтично.
— 'Здесь лапы у елей дрожат на весу
Здесь птицы щебечут тревожно
Живёшь в заколдованном диком лесу
Откуда уйти невозможно…' — начал я петь… и вдруг подумал, что вот эта-то песня, как раз, может мне выйти боком! Но отступать уже поздно. Я уже начал её петь. И самые провокационные строки уже спел. Больше того: на них уже отреагировал тот, кто мог отреагировать… точнее, та…
Мари! Вот сахар! Вечно я «задним умом» крепок…
Мария Фёдоровна Борятинская. Она же из Югорска. А Югорск — это, блин, лес! Лес, лес, лес и ещё раз лес! Там кругом лес! Я там был с ней, я знаю. И лес этот «домашним» язык не повернётся назвать. Зато, «заколдованным» — запросто. А уж уйти оттуда…
Прямой, блин, намёк с чётким указанием!
А ещё то, что я, сообразив такое дело, тут же поспешил отыскать глазами Мари… и встретился этим взглядом с её… Установил зрительный контакт под проникновенные строчки
— 'Всё равно я отсюда тебя заберу
Во дворец, где играют свирели…' — что можно о таком сказать? Как это можно воспринять иначе?
Вот никак и не воспримешь. Допелся, называется, доигрался. Как теперь отмазываться будешь? Никак. Никак тут уже не отмажешься. Как это выглядит со стороны? Очень просто:
Безнадёжно влюблённый юноша написал песню своей любимой и отважился спеть её ей, глядя ей прямо в глаза, при скоплении свидетелей… и в присутствии её жениха. И никакие: «Вы не поняли, я совсем не это имел в виду!» уже не прокатят.
Сахар…
Но, допевать всё одно надо. И я допел. И про «терем с балконом на море», и про «рай в шалаше» и про «соглашайся»… И с каждой новой строчкой понимал, насколько глубже и глубже «попадаю», буквально сам закапываю
