Владимир Корн - Ученик ученика
Двор почему-то назывался «Грех и раскаяние», и мы провели в нем чуть ли не сутки, заселившись задолго до заката и отправившись в дорогу лишь на следующий день после обеда, позволив себе продолжительный отдых. Без этого никак, лошади – не машины и имеют обыкновение уставать.
Я расплачивался с хозяином за отличный обед, который мы только что отведали, когда на улице послышался шум. Сначала я не обратил на него внимания, в подобных местах это обычное дело. Тем более что голос, звучавший чуть ли не на визгливой ноте, явно принадлежал дворянину. А эта публика вечно чем-то недовольна. Такое вот у меня сложилось мнение из моего опыта общения с ними. Что характерно, чем ниже дворянин по статусу, тем он скандальнее, видимо, пытается таким поведением компенсировать свое ничтожество. Да и что их в большинстве случаев отличает от обычных крестьян? Если только принадлежность к дворянскому сословию да непомерная гордыня, напрямую связанная с этим. Особенно это относится к провинциальным дворянам. Сейчас я выйду и обязательно увижу одного из них, грубого невежественного человека с непомерным самомнением и гнутой ржавой шпагой на боку.
Нет, конечно, далеко не все такие. Всегда эти люди были на острие культуры, благородства и примеров служения отечеству. Помню, меня поразило, когда я прочитал о родном брате императора Александра I, великом князе Константине Павловиче, том самом, что прошел вместе с простыми солдатами армии Суворова всю Италийскую кампанию и выдержал переход через Альпы.
Как оказалось, в своих предположениях я не ошибся, вот только картина, увиденная мной, совсем мне не понравилась. Перед визжащим провинциалом, возвышаясь на целую голову, стоял Тибор, и по щеке его сбегала тонкая струйка крови от пощечины, нанесенной ему перчаткой чрезвычайно разгневанного дворянчика. Представитель местной знати продолжал орать на Тибора, называя его хамлом, быдлом и еще рядом подобных столь же нелестных слов, которым я даже не мог подобрать перевода.
Так, если взять его за шиворот и раскачать, то легко можно отправить под ноги к еще трем господам, прислушивающимся к разговору. Здесь главное поймать момент, когда все его усилия будут направлены на восстановление равновесия и он отклонится в противоположную сторону. Тогда полетит он как миленький, подняв при падении клубы пыли.
Вот только делать этого никак нельзя, потому что он в своем праве. Если Тибор оскорбил дворянина, то такой проступок грозит ему очень серьезными последствиями. Конечно же дело до суда не дойдет, не по статусу дворянам сутяжничать. Все решится здесь, на месте. И боюсь даже думать, чем все может закончиться. Но делать что-то обязательно нужно, ведь это мой человек.
– Что здесь происходит? – решительно заявил я, приняв соответствующую позу, положив руку на эфес шпаги. Сначала попробуем разобраться, а затем уже будем что-то предпринимать.
Человек обернулся ко мне и, увидев, что имеет дело с дворянином, гневно произнес:
– Это быдло оскорбило меня! – Для наглядности он указал пальцем на смертельно бледного Тибора.
– Преднамеренно?
Это очень важно, потому что в таком случае Тибора трудно будет спасти от расправы.
– Какая разница, преднамеренно или нет. Он оскорбил меня, и этого достаточно!
– Для кого достаточно? – Люблю разговаривать вопросами, это мало кому нравится и практически всех нервирует.
– Да хотя бы для меня!
Чем же бедный Тибор мог тебя оскорбить? Ведь он хорошо представляет себе последствия неуважительного поведения с представителями знати.
– Не имею чести?.. – Тоже неплохой вопрос, после которого воспитанные люди обычно представляются. У этого воспитания хватило.
– Эрнеур Агреус, – последовал легкий кивок, после которого мне следовало представиться самому.
– Артуа де Койн, барон. – Мой ответный кивок был ничуть не тяжелее. Кроме того, я убрал руку с эфеса шпаги – и сделал это очень удачно, потому что лучи солнца засверкали на крупном сапфире, утопленном в навершии эфеса.
Вот так-то, мон шер. Я, в отличие от тебя, имею титул, что в местной табели о рангах существенно повышает мой статус.
– Де Койн? Что-то я не слышал о таком роде, – не сдавался мой оппонент, скользнув взглядом по моей одежде. Конечно же его интересовал не ее фасон и даже не качество материала, пошедшее на ее изготовление. К дорожной одежде требования другие, и судить можно скорее по оружию, что я продемонстрировал вполне успешно. Суть в другом – в ее цветах.
Любой наиболее значимый род в Империи, да и не только, имеет свой особенный цвет, вернее, трехцветье. Например, Эйсенам принадлежал черный, золотистый и немыслимый оттенок голубого. Так вот, по этим цветам можно составить представление о принадлежности дворянина к тому или иному роду. Роды мелкие, но имеющие отношение к более знатным, могут иметь в своем гербе такие же цвета, но с некоторым отличием в оттенках, насыщенности и так далее. Когда представители разных родов сочетаются браками, то иногда их потомки пользуются уже сочетанием двух фамильных цветов. Словом, в подавляющем большинстве случаев по одежде можно составить хотя бы отдаленное представление о знатности и древности рода.
Конечно, совсем не обязательно отмечать свою родовую принадлежность пестротой наряда. Можно обозначить ее цветами перевязи шпаги, ремнем, лентой на тулье шляпы, другими деталями одежды, камнями в перстне, наконец. Неважно – как, главное, чтобы окружающим было понятно.
Так вот, ничего такого у меня еще не было. Не успел я еще обзавестись такими необходимыми вещами, как герб, родовые цвета или хотя бы девиз. Но знать ему об этом было совсем не обязательно.
– Вы знаете, я нахожу это весьма удивительным, – задумчиво протянул я, внимательно оглядев по очереди оба его уха.
Нет, я ничего не имею против людей с большими, почти огромными ушами. Вот только последняя его фраза если еще не оскорбление, то явный намек на него. В этой среде свои правила игры, и играть по ним придется, хочу я того или нет.
Моя шутка понравилась даже тем троим, которые, несомненно, были из его компании. Они даже не смогли сдержать улыбок, скромных таких и едва уловимых, но все же…
Тибор продолжал стоять в прежней позе, боясь пошевелиться. Для этого мира ситуация очень серьезная. Ничего, друг, мы что-нибудь придумаем. И дело даже не в том, что мы с тобой прошли огонь и воду и видели очень много. Будь на твоем месте человек, которого я знал бы всего второй день и с которым бы нас ничего не связывало, ничего бы не изменилось. Ты со мной, и я за тебя отвечаю. Иначе грош мне цена, что в этом мире, что в любом другом.
На самый крайний случай есть у меня одна мысль, и она обязательно должна сработать. Если дело зайдет слишком далеко и ничего уже нельзя будет изменить, я поинтересуюсь у своего собеседника, не из Сонтрондира ли родом его шпага?
Сонтрондир, небольшое королевство, расположенное рядом с Монтарно. Судя по рассказам, страна эта ничем не примечательна, кроме одного. Дворянский титул там можно купить. Причем купить за весьма приемлемые деньги. Вот только в Империи, да и во многих других державах получение такого дворянства весьма презираемо. Наверное, это снобизм, но, с другой стороны, дворянство должно присваиваться за какие-нибудь особые заслуги. Меня в расчет не берем – до сих пор кажется, что титул достался мне не совсем заслуженно. Хотя тот же Горднер успел уже пару раз успокоить меня по этому поводу.
Человек, купивший себе новый статус, не мог рассчитывать на хоть какое-нибудь уважение со стороны других дворян. Ему откажут в доступе во многие дома, да и там, куда он умудрится попасть, будут постоянно посмеиваться за его спиной. С владельцем купленного титула не станут спешить породниться, будь он даже владельцем весьма приличного состояния. Деньги здесь решают далеко не все, и это, наверное, правильно. И самое главное, обвинение в получении дворянства именно таким образом считается тяжелым оскорблением, за которым немедленно последует вызов.
И я ни секунды не сомневался в том, что большеухий мгновенно забудет о Тиборе, едва я задам ему этот вопрос. К сожалению, ничего более умного в голову не приходило. Так, ждем его ответный ход.
Когда мой собеседник уже открыл рот, чтобы произнести, не сомневаюсь, нечто для меня оскорбительное, из-за угла двухэтажного здания постоялого двора показался Крижон, который вел в поводу горделиво вышагивающего Ворона.
Ну до чего же он хорош! Лебяжья шея, длинные тонкие ноги, черная блестящая атласная кожа – само совершенство!
– Аргхал! – восторженно прошептал мой недавний оппонент. Кем бы он ни был, но в лошадях явно знал толк. Да и не нужно быть особым знатоком, достаточно лишь посмотреть на моего коня. Вряд ли он сможет оставить хоть кого-нибудь равнодушным.
Когда Крижон подвел его совсем близко, Ворон потянулся ко мне головой. Как же, как же, мой зайчик. Я же совсем о ней забыл со всеми этими негодяями. Вот она, твоя ржаная горбушка, посыпанная крупной, чуть желтоватой солью.
