Распутин-1917 (СИ) - Васильев Сергей Александрович

— Из ветеранов, — поправил профессора Сталин, — из георгиевских кавалеров, доказавших свой патриотизм на поле боя, проливших кровь, отдавших за Отечество своё здоровье. Вы считаете это недостаточным цензом для занятия государственных постов?

— Может вы и в Думу собираетесь делегировать калек? — насмешливо спросил стоящий рядом с профессором его коллега.

— А что вы имеет против таких депутатов?

— Они же ни в чём не разбираются!

— У России есть опыт формирования законодательного собрания исключительно из высоколобых интеллектуалов, обладающих глубокими академическими познаниями и практическим опытом, — парировал Сталин, подпустив в голос сарказма. — И знаете, я не очень впечатлён результатом. И не только я! Все самые вопиющие злоупотребления, самые дерзкие случаи казнокрадства произошли с их молчаливого согласия и при непосредственном участии…

По залу впервые за вечер пошли смешки. То тут, то там раздавались обидные словечки про бессовестных яйцеголовых, паразитирующих на народной шее.

— А чтобы они разбирались, — Сталин не оставлял в покое обиженных интеллигентов, — мы пригласим вас научить их всему, что знаете сами. Заметьте, не бесплатно! Тогда все будут на своих местах. Вы, простите, что преподаёте?

— Я — метеоролог!

— Знаете ли, в некотором роде я тоже — выпало послужить в Тифлисской обсерватории… Не думаю, что эта профессия будет актуальна в государственном управлении, но как знать, мне тут напророчили, что Германией будет художник управлять, так почему бы в России не писать законы метеорологам? Предлагаю оставить вопрос открытым. А сегодня в воюющей стране, при полном отсутствии союзников…

— Вину их ещё надо доказать!

— Именно этим мы и займемся немедленно, как только техники поставят экран и установят аппаратуру. Всех присутствующих приглашаю на просмотр весьма увлекательного фильма.

—-----------------

(*) Цифры военного бюджета и злоупотреблений, конкретные примеры воровства НЕ являются выдумкой автора. Факты почерпнуты из мемуаров барона Врангеля, генерала Деникина “Очерки русской смуты”, генерала Маниковского “Снабжение русской армии”, книги А.Л.Сидорова “Финансовое положение России в годы Первой мировой войны”, Н.Н.Яковлева “1 августа 1914” (1974).

Глава 38. Туше.

Ближе к вечеру царское правительство собралось на свое последнее заседание и отправило телеграмму Николаю II, сообщив, что больше не в состоянии справиться с создавшимся положением, предложило себя распустить и назначить председателем “лицо, пользующееся общим доверием”. Царские министры откровенно кивали на Думу, как бы говоря самодержцу — “тебе туда!”.

Временный комитет телеграфировал о критической ситуации в столице, доведшей народные массы до отчаяния и заставившей войска присоединиться к ним. Царю предлагалось «решительно изменить внутреннюю политику» и утвердить состав нового кабинета министров, “ответственного”, как тогда говорилось. Никакой ответственностью там, конечно, и не пахло. Речь шла о том, что государственные чиновники будут отчитываться исключительно перед Родзянко, Гучковым и их гоп-компанией. Не дожидаясь ответа от Николая II, в полном соответствии с планом, утвержденным английским послом Бьюкененом, товарищ царского министра Ломоносов от имени Временного комитета Думы успел разослать по всей стране сообщения, что он берет под полный контроль всю железнодорожную сеть в империи. Начальник царского военного штаба генерал Алексеев, изначально собиравшийся перехватить управление, получив шифровку от начальника английской миссии при русской армии, отказался от своего решения. Более того, он изменил риторику своих сообщений другим главнокомандующим, уйдя от описания хаоса и анархии в столице. В своем послании генералу Иванову, направленному царем для наведения порядка в Петрограде, Алексеев написал, что Временный комитет взял ситуацию в столице под контроль, и в его услугах по подавлению мятежа не нуждаются. Врал изобретательно и нагло.

А в это время, вдали от чиновничьего произвола и тревожных судьбоносных событий, в корне меняющих государственное устройство России, на просторах Северо-Запада империи болтался, как мусор в проруби, Божиею поспешествующею милостию император и самодержец Всероссийский, Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский… и так далее…

Поезд Николая II не сумел добраться до Царского Села — в районе Малой Вишеры царю сообщили, что соседние станции находятся в руках бунтующих. Император развернул поезд и отправился в Псков, где располагался штаб Северного фронта. Там он получил телеграмму от Алексеева с извещением о беспорядках в Петрограде, с призывом избежать силового решения проблемы и в кратчайшие сроки «поставить во главе правительства лицо, которому бы верила Россия, и поручить ему образовать кабинет». С аналогичными предложениями в личной беседе с царем выступил главнокомандующий Северным фронтом Рузский.

Растеряв всю реальную власть, бездарно разбазарив царский авторитет, Николай II, почему-то именно в этот момент раскапризничался и упёрся, до последнего отказываясь учреждать “ответственное” перед Думой правительство, обосновывая это нежеланием отвечать за решения, на принятие которых он не сможет повлиять. Можно подумать, что раньше царь на что-то влиял и за что-то отвечал. Ближе к концу дня от генерала Алексеева, твёрдо решившего свергать Николая II дистанционно, пришла еще одна телеграмма, содержавшая проект манифеста. Если убрать верноподданические кружева, генералитет предъявлял самодержцу ультиматум — “делай, как велят, или пожалеешь”! Лишившись поддержки начальника собственного штаба, оценив праздник непослушания в столице и среди военачальников, царь отправил телеграмму генералу Иванову с просьбой отказаться от вооруженного подавления мятежа и приостановить продвижение войск к Петрограду, дескать, может само рассосётся..

Временный комитет Думы, подталкиваемый и пинаемый английскими союзниками, не дождавшись никакой реакции самодержца, срочно начал обсуждать состав нового временного правительства с целью объявить политическую амнистию, гарантировать населению основные свободы и готовить выборы в Учредительное собрание, чтобы определить будущую жизнь новой России, поставив крест на самодержавии.

Той же ночью без всякого согласования с Думой и Петросоветом, перешедшим под полный контроль Сталина, без какого-либо участия арестованных депутатов Соколова и Керенского, без видимости коллегиального обсуждения проекта, по столице был развешан «Приказ № 1», упраздняющий единоначалие, передающий все руководство в воинских частях солдатским комитетам, лишающий офицеров любых полномочий по месту службы. Появившись ниоткуда, приказ был отпечатан на хорошей бумаге и содержал все необходимые реквизиты наличествующих органов власти, включая подписи завизировавших его лиц. Профессионал в вопросах хаотизации туземцев, Джордж Лэнсбери логично решил — не пропадать же добру! И кто там будет потом разбираться? Главное — лишить любые государственные органы этой варварской страны хоть какой-то силовой опоры, посеять хаос, организовать разброд и шатания. Необходимо разделить, чтобы потом властвовать!

Из дневника Николая II:

«Ночью повернули с М.Вишеры назад, т. к. Любань и Тосно оказались занятыми восставшими. Поехали на Валдай, Дно и Псков, где остановился на ночь. Видел Рузского. Он, Данилов и Саввич обедали. Гатчина и Луга тоже оказались занятыми. Стыд и позор! Доехать до Царского не удалось. А мысли и чувства все время там! Как бедной Аликс должно быть тягостно одной переживать все эти события! Помоги нам Господь!»

1 марта в 23:30 Рузский через своего начальника штаба попросил Родзянко переговорить по прямому проводу «по крайне неотложному и ответственному вопросу». Просьба передавалась через штаб Петроградского военного округа, имевшего прямой провод со Псковом и одновременно с председателем Думы в Таврическом дворце. Петроград, несмотря на понукание Рузского, выходить на связь не спешил. Только поздней ночью в 3.30 Родзянко ответил, и с этой минуты телеграфные аппараты Хьюза пахали на расплав, сыпя “смс-ки” в обе стороны.(*)