Благословенный (СИ) - Коллингвуд Виктор
— Хорошо. Значит, орудия самого большого калибра взять с Петропавловской крепости. Ядра и картечь есть в Кронштадте, можно взять из продукции Литейного завода. На плот поставить печь для каления ядер, взять из её можно из Кронштадта. Людей дайте из армейских частей.
— Они не умеют стрелять по морским целям! К тому же, обучены они только для полевых пушек: осадная артиллерия совсем иные свойства имеет!
— Пусть тренируются. Время для этого есть. Капитан Бонапарт, вы сможете наладить это дело?
— Я готов, — отрывисто произнес Николай Карлович, и где-то глубоко в глазах его зажглись едва заметные огоньки.
— Хорошо; однако же, господа, установить батарею — это полдела. Надо ещё принудить шведов остановиться перед батарей, поставить их под расстрел. Для этого надо соорудить подводную баррикаду. Бригадир Лупандин, в Кронштадском порту как обстоит дело с ветхими судами?
— Пожалуйста, Ваше высочество, вот список. Это суда разных видов, стоящие у причальной стенки.
Увидев список, я возликовал.
— Шестьдесят две единицы? Однако!
— Ваше Величество далеко не все они могут быть транспортированы к Выборгу, Некоторые настолько плохи, что не смогут выйти даже в столь короткое плавание. Но могу предположить что две, или даже три дюжины вполне пригодны!
— Надобно этим заняться самым срочным образом!
— Эти корабли находятся в ведении Адмиралтейств-коллегии. Без указания графа Чернышёва что-либо сделать невозможно!
— Ладно, с этим понятно. Будем сноситься с Адмиралтейств-коллегией.Теперь по поводу плавучих батарей…
— У нас будут затруднения с обеспечением их командою! — сразу же заявил Литта. — Даже штат своих кораблей мы заполняем из последних сил! В дело идут извозчики и арестанты!
— У шведов, как нам известно, 25 галер, у вас их восемьдесят! Если мы команды десяти или даже двадцати галер пустим на комплектование батарей, это не уменьшит боеспособности вашей эскадры.
Юлий Помпеевич сделал выражение лица, которое могло означать сочувствие к высокопоставленному, но некомпетентному юнцу, которому он, однако же, вынужден подчиняться.
— Прежде всего, должен оповестить Ваше Высочество, что гребной флот ныне состоит не из галер, а более из канонерских лодок, турум, шебек и иных, подобного рода судов. В артиллерийском отношении они много сильнее галер, вооружены в основном 24-х фунтовыми пушками и картаунами. Также хочу заметить, что шведские гребные суда по силе своей много превосходят гребные силы Балтийского флота. Потому ослаблять гребной флот не вижу возможности!
— Так, ну а какие варианты ещё есть?
— Разрешите доложить, — обратился ко мне командир Кронштадтского порта Ефим Максимович Лупандин, — сейчас у Кронштадта имеются три плавучие батареи, укомплектованные и готовые к действию. Их можно применить в это дело!
— О, это крайне интересно! Каково их вооружение?
— На каждой — по батарее из 8-ми пушек калибра 30 фунтов. Все три спущены на воду всего два месяца назад!
— Отлично! Давайте подтягивать их к Выборгскому заливу.
— Ваше Высочество! — воспротивился вдруг Яков Брюс. — Я, как военный губернатор достославной нашей столицы, решительно протестую против таких мер. Эти батареи назначены к защите устья Невы. Решительно невозможно перемещать их куда-либо!
— Яков Александрович, — попытался я урезонить хлопотливого градоначальника. — 24 орудия Петербург не спасут. Если шведы сюда прорвутся, что, конечно же, совершенно невероятно, эти прамы позволят выиграть не более часа;будучи же поставлены в Западный проход, они дадут нам выиграть войну. Сейчас надобно собрать все силы в кулак!
— Решительно не могу пойти на сие! Я отвечаю перед государыней за безопасность города!
Вот же баран упёртый! Но что же нам делать?
И тут перед глазами у меня встал мост через Неву… и дерзкая мысль пронзила мой мозг!
— Полагаю, мы можем использовать плашкоуты Невского моста. Возьмите его, разбейте на секции, и отбуксируйте в залив! На них и устроим плавучие батареи. Можно применить и мелкие суда из порта, и устроить не менее пяти батарей, перегораживающих выходы из залива. Надо снабдить их подходящими боеприпасами…
— Но мост через Неву нужен горожанам…
— Ничего, построим новый!
— Ваше Высочество, настил, конечно, сделать нетрудно, но вот плашкоуты изготовить будет довольно затруднительно…
Плашкоуты… Черт! Все верфи заняты сейчас изготовлением гребных судов. Их просто негде мастерить. И ведь небольшие совсем лодочки…ну, не лодочки конечно, скорее что-то вроде баржи… Баржи. Точно. БАРЖИ!
В памяти всплыл рассказ господина Ярцева про караваны барок, доставлявших в Петербург продукцию уральских заводов. Ведь этих барж — как их там называют? Ах да, «коломенки»; — так вот, их у нас должно быть немыслимое количество!
— Давайте, используем барки, в которых казёнными заводами присылается в Петербург железо и чугун. Да и частные суда тоже можно тряхнуть!
Лица господ прояснились.
— Хорошо; это дело. А мост тогда, может быть, и не разбирать? — вкрадчиво спросил Брюс.
— Непременно разобрать! Разобрать и оснастить пушками из Петропавловской крепости самого большого калибра!
— А как транспортировать всё это в Выборгский залив?
А вот это вопрос… Ветер-то далеко не попутный! Хотя… как бабушкина яхта при противном ветре оказалась в Кронштадте?
— Видимо, придётся буксировать гребными судами! Тяжело, конечно, но если заняться этим немедленно… Видимо, вам, синьор Литта, придётся взять это на себя!
— Наша флотилия ещё не готова! — волнуясь, возразил итальянец.
— Вся флотилия и не нужна. Выделите две-три дюжины крепких галер, готовых к походу, и действуйте! А я покамест утрясу всё вопросы в морском ведомстве.
* * *
Прибыв в Адмиралтейство, мы застали тут Чернышова. У меня к нему был крупный, серьёзный и неприятный разговор.
Еще в 1788 году, с началом войны со Швецией, выяснилось, что половина числящихся в строю судов находятся в ветхом состоянии и неспособны выйти в море. Ещё тогда, разбираясь в морском хозяйстве, с несказанным удивлением узнал я, что количество неисправных судов в ведении флота далеко превышает число готовых к бою. Причём, почти все эти суда, неспособные плавать даже в Финском заливе, несут сокращённого состава команду, и даже имеют капитана!
Но самое странное состояло в другом. Все чины адмиралтейств-коллегии, не исключая и Чернышёва, категорически противились использованию этих судов и в качестве брандеров, и для устройства подводной преграды. И это было свыше моего понимания.
И вот, выловив вице-президента морского ведомства в Адмиралтействе, я выразил ему своё недоумение.
— Что это вообще такое, Иван Григорьевич? Зачем нужен этот хлам?
— Обучения экипажей, плавучие казармы, плавучие склады… — начал перечислять он.
— Много ли судов надо для этих целей? — прервал его я. — Склад на корабле неудобен, погрузка и выгрузка очень затруднена. Да ещё и капитан на каждом судне! С полным жалованием!
— Сие есть старая добрая традиция российского флота, со времен Петра Великого существующая! — извиняющимся тоном сообщил Чернышёв. — Не я ввёл сие обыкновение, ни мне его и отменять!
Я мысленно тяжело вздохнул. Всё понятно.
Во флот наш всегда шли самые небогатые дворяне. Всё согласно присказке: «Умный в артиллерии, щёголь в кавалерии, нищий во флоте, а дурак — в пехоте». И, выходит, флот для совсем беспоместных дворян устроил что-то вроде богадельни: плашкоуты из ветхих судов, совершенно бесполезные в открытом море, неспособные к плаванию, которые в любом другом флоте просто без раздумий сдали бы в лом, у нас гниют «у стенки», создавая рабочие места для престарелых капитанов и матросов-инвалидов. И всё это из средств Адмиралтейств-коллегии, ну, то есть, за счёт бюджета.
— Ну что же, раз эти господа называют себя капитанами, а команды — матросами, пусть воюют! Немедленно ревизовать корабли, и те, что могут доплыть до Выборга, собрать и отправить в эскадру!
