Том 2. Рожденный для мира / Том 3. Рожденный для любви - Ярослав Маратович Васильев
— Миша, ты цел? — испуганно спросила Оля.
— Ни царапины, хотя кровью забрызгало. У этих созданий сердце как насос, похоже, и бешеное кровяное давление. Через дырки как фонтаном хлестало.
— Нужен ручей умыться, — добавила Алиса.
— И не только, — согласился Михаил. — Ищем место для отдыха. Мы устали и уже чуть за это не поплатились. Внимание из-за усталости никакое, иначе бы так близко и неожиданно эта стая к нам не подобралась.
Густой, старый, непроницаемый ельник тянулся километра полтора. Шли через него молча, насторожено, казалось — мрак чёрными своими очами выглядывал из-под каждой ветви, а из-за обросшего мхом ствола вот-вот зарычит и выскочит рогатый, кривоногий леший. А дальше неожиданно сибирская тайга закончилась, и пошли места, больше характерные для Среднерусских равнин. Направо и налево расстилались невысокие кленовые и ореховые кусты, меж которыми возвышались одинокие золотые сосны, пусть и вдвое выше нормальных, или низкие, но очень широкие и кряжистые полусухие дубы, со змеистыми сучьями, странные, тёмные. Лишь где-то в отдалении синели холмы, усыпанные сверху донизу лесом. И никакого ручья или водоёма, даже заклинание сбора влаги сработало с трудом — еле хватило умыться и немного смыть попавшую на комбинезон звериную кровь.
А ещё Михаилу не нравилось состояние Оли. Лоб часто покрывался испариной, руки дрожали — явно девушка себя не очень хорошо чувствовала. Но остановиться без воды посреди голой и ровной как стол полустепи они не могли. Не подходили и встреченные по дороге сосновые рощи, потому что тоже не имели ни озёр, ни ручьёв. Оставалось медленно и стиснув зубы идти вперёд. Самое большее — несмотря на протесты, сколько могли у Оли разгрузили рюкзак.
К счастью, буквально минут через сорок нашлось более-менее подходящее место. Небольшой, заросший березняком пригорок, возле которого раскинулось большое озеро, чьи берега сплошь поросли мешаниной низкорослого ельника, березняка и местами тальника. Берега озера были сложены из красного плитняка, который ближе к воде, осыпался, превращаясь в глину, причём явно с высоким содержанием железа. Судя по всему, сток из озера оказался ничтожен, и вода надолго застаивалась в озере. Из-за этого в воде была очень высокая концентрация окиси железа, которая придавала воде ржавый цвет. Впрочем, рисковать напрямую пить эту воду никто и не собирался. Заклинания стихии Воды здесь должны были работать со стопроцентной эффективностью — испарить и конденсировать в котелок что-то близкое к дистилляту. При необходимости к Михаилу добавится Алиса со своими фильтрующими плетения Земли. На крайний случай — распаковать кое-что из взятого в лаборатории альвов, к примеру, мембранные фильтры.
— Ставим лагерь на холме, — скомандовал Михаил.
В этот момент Оля, которая устало присела на рюкзак, разбивкой лагеря сейчас не интересовалась и потому смотрела не на холм, а в обратную сторону, подняла тревогу: их догоняли уже знакомые звере-птицы.
Хищники нагнали их в удачном для себя месте. Как раз заканчивался небольшой лесок, лесные великаны возвышались ровным строем, обрываясь как по линейке в широкое пустое пространство, отданное жухлой зелёно-жёлтой траве с редкими пятнами наполовину облетевших кустов, похожих на сирень. Можно достаточно незаметно подобраться к самой границе леса, а потом попробовать стремительно преодолеть кусок степи и вцепиться в горло. Михаил мысленно чертыхнулся — их преследовали сразу три стаи, не менее полутора десятков хищников, агрессивных, злых, охочих до человеческой плоти. А до берёзовой рощи на холме, где деревья обещали какую-никакую защиту с флангов — ещё бежать. Звери чётко разбились на пятёрки, видимо, стаи. И охотились они вперегонки: накинутся первыми, стремясь вырвать добычу из когтей конкурентов.
Руки у Михаила на мгновение задрожали, слишком рискованная была ситуация. Слишком небольшое расстояние, а стрелять, пока звери в лесу — большая часть пуль уйдёт в «молоко». Бесполезно и переводить пистолеты в режим огненных пуль, лес и кустарники слишком сырые — не загорятся. Но дальше воля и привычка усмирили испуг, план боя сложился чётко.
— Оля, на тебе тыл. Следишь, в бой с фронта не вступать. Алиса, как в пещере — мы ставим двойной полог, максимально растягивая по фронту.
— Не удержит, они слишком быстрые и сильные.
— И не надо. Замедлятся в момент столкновения, в этот момент и стреляем.
Первую тварь Михаил снял в прыжке: не ожидавшую защитных пологов зверюгу повернуло в воздухе боком, и пока она пыталась сообразить, что не так — получила электрическую пулю. Одновременно выстрелом чуть ли не прямой наводкой Алиса разворотила в кашу голову второй зверюги, попытавшейся проскользнуть низом, и едва в этом не преуспевшей — хорошо прикрывали кусты. Дальше люди открыли беглую стрельбу, пускай процент попаданий и упал меньше чем до половины. По ушам ударил шипящий свист, когда сразу несколько тварей опрокинулись набок в агонии. Последняя чуть отставшая и потому уцелевшая пятёрка сиганула вбок и попыталась то ли спрятаться за кустами, то ли обойти жертвы с тыла. Но Алиса с азартом уже подхватила карабин, хлёстко, пастушьим кнутом, ударили выстрелы. Пуля карабина била дальше, но оказалась слабее: рухнула всего одна зверюга, вторая лишь издала крик боли, однако продолжила бежать — хотя теперь явно не пытаясь обойти с тыла, а просто улепётывая со всех ног.
— Есть! Бегут! — радостно крикнула Алиса.
— Отбились, — согласился Михаил. И мягко добавил: — А теперь. Оля, что с тобой? Ты себя плохо чувствуешь, я же вижу — ты прекрасно понимаешь, в чём дело. Но молчишь. Оля, я всё понимаю, но прости, сейчас буду на тебя давить. Пока мы здесь — это вопрос общей безопасности. Станет тебе хуже, свалишься в момент нападения, как сейчас, и тем самым рискуешь жизнью той же Алисы. Что случилось?
Оля неожиданно покраснела и еле слышно пролепетала:
— Месячные начались. Они обычно легко проходят, просто сейчас…
— Та-а-ак, — с чего-то грозно
