Цена жизни. Книга 2 - Андрей Стоев
— Я, я, — ухмылка его стала шире. — Ну что, хорошо здесь погулял? Молодец. А теперь пора домой.
— Что ты имеешь в виду? — спросил я, лихорадочно пытаясь подготовиться к драке, которая выглядела неизбежной.
— Ты же нездешний, — объяснил он. — Вот я тебя и отошлю домой, в твой мир. И девку твою с тобой отправлю, не беспокойся насчёт этого.
— Как можно просто так перейти в другой мир? — не понял я.
— В духовной форме, — объяснил он. — А там вы снова возродитесь и будете жить-поживать.
А здесь мы умрём, получается. Да и совсем не факт, что сможем куда-то дойти — о первичном плане известно очень мало, но все сходятся на том, что это чрезвычайно опасное место. Думаю, даже для Высших шанс успешно через него пройти крайне мал.
— То есть, говоря прямо, ты собрался убить своего потомка? — спросил я.
— Ты не мой потомок, — пренебрежительно поморщился он, даже не сочтя нужным как-то прокомментировать моё заявление насчёт убийства. — Я вообще не понимаю, каким образом ты сумел пролезть в моего потомка, когда моя дура-внучка его прикончила.
— Прикончила? — с недоумением переспросил я.
— Когда она обрубила у дочери связь с источником рода, его душа отлетела. А твоя душа моментально заняла её место.
— А какая разница, что за душа находится в теле? — я искренне не понимал, к чему он это говорит. — Я генетически твой потомок, при чём тут душа?
— Ты настолько тупой, что в самом деле считаешь, будто все души одинаковы, и при рождении вселяется какая-то случайная? — с ясно слышимым презрением спросил он. — Твоя генетика — чепуха, она определяет только внешнее сходство. Важна духовная связь. Я не понимаю, каким образом чужая душа сумела вселиться в моего потомка, но это случилось, и он перестал быть моим потомком. Ты мне чужой, и твои потомки тоже будут для меня духовно чужими.
Я надеялся, что он скажет больше, но он внезапно умолк — судя по его лицу, осознав, что выглядит типичным злодеем из бездарного романа, который в финале обязательно произносит речь, полностью разоблачающую его злодейство.
— Ладно, хватит болтать, времени мало, — резко сказал он нахмурившись. — Не сопротивляйтесь, и переход для вас окажется гораздо легче. Чем больше потратите сил на сопротивление, тем сложнее для вас будет выжить во время пути.
— Ага, — ответил я, внутренне собираясь, и ударил.
Мой удар силовым кулаком прошёл вхолостую. Фигура Ренского вздрогнула, и мне даже показалось, что она на мгновение слегка деформировалась. Но это было единственным результатом — у него даже выражение лица не изменилось.
Ленка тоже не стояла безучастно в стороне — под Ренским образовался гравитационный колодец, настолько мощный, что даже я почувствовал заметное притяжение. Он, однако, остался к этому полностью равнодушным. Причём гравитация на него явно действовала — его рост сократился вершков на пять. Если обычного человека сжать на двадцать с лишним сантиметров, он просто осядет на землю мешком с переломанными костями, но Ренского смертельная гравитация почему-то вообще никак не обеспокоила.
Я начал немного паниковать. Прямого воздействия он вообще не замечал, а для непрямого воздействия окружение было не слишком подходящим. Рядом не было ни каменной осыпи, под которой можно было бы его похоронить, ни болота, куда его можно было бы столкнуть, вообще ничего подходящего — мы находились в обычном городском, хорошо убранном, скверике. Впрочем, кое-что подходящее здесь всё-таки нашлось.
Я подхватил волевым усилием тяжёлую бетонную урну, стоящую возле скамейки, и швырнул её в Ренского. Она ударила его прямо в голову сзади и сбоку, и удар вышел страшным. Голова вмялась внутрь почти наполовину и ударилась о грудь. Этот удар должен был вообще её оторвать или как минимум сломать шею. Я уже считал себя победителем, вот только радоваться победе пришлось совсем недолго. Ренский с недовольной гримасой покрутил головой, и она вновь встала на место, а жуткая вмятина выправилась на глазах.
— Ты дух! — наконец, дошло до меня.
Ренский просто ухмыльнулся вместо ответа.
Как можно с ним бороться, если он представляет собой всего лишь какую-то материальную иллюзию? Нас, конечно, многому научили, но все наши навыки были рассчитаны на борьбу с реальными противниками, и эти навыки были явно не тем, что могло помочь нам сейчас. Допустим, можно вырвать у него сердце, но какой в этом смысл, если это не доставит ему никаких затруднений? Впрочем, о чём это я? У него внутри и нет никакого сердца, оно ему вообще ни к чему.
— Ты сам хотел вселиться в это тело, а моя душа тебе помешала! — вдруг неожиданно для самого себя сказал я и тут же понял, что так оно и было. — Это ты заставил мою мать поссориться с бабкой, и ты же организовал её изгнание из рода, чтобы освободить тело младенца для себя!
Ренский скривился и ничего не стал на это отвечать. Нет, он определённо не относился к тем классическим книжным негодяям, которые никогда не упускают случая поглумиться над жертвами, подробно разъясняя им все свои гнусные мотивы. Вместо ответа он атаковал, и уже всерьёз.
Я почувствовал, что он в самом деле выдавливает мою душу из тела — совершенно непередаваемое ощущение. Я в панике начал сопротивляться — не очень успешно поначалу, но затем я вспомнил про эссенцию, и дело пошло полегче. Потом подключилась Ленка — она начала давить Ренского, и тому пришлось отвлекаться на защиту. Ситуация стала патовой, но эссенция у нас утекала бурным потоком, и мне поневоле пришлось задуматься: что будет, когда она кончится? Ясно, что ничего хорошего — Ренский оказался невероятно силён, и когда Алина говорила мне, что не смогла бы продержать против него и нескольких минут, она, похоже, ничуть не преувеличивала.
Я лихорадочно искал выход и не находил. Мы даже вдвоём были недостаточно сильны, чтобы сделать ему хоть что-нибудь, и в тот момент, когда наша эссенция иссякнет, схватка
