Генеральный попаданец 2 (СИ) - Ал Коруд
— Добро. Будет у тебя заводик, но кредит отдашь.
Усач улыбается:
— Куда я денусь? Может, подсобите нам с соседями с молочным производством. Масло, сыр выробляти?
— Ну ты, жук! На рынке будешь продавать?
— Так туда излишки пойдут после обязательной сдачи государству.
Мысль в целом понятная. Такие местные олигархи, дай им волю, все под себя загребут. Но мне надо людей кормить, а сельчанам зарабатывать. Это их цель, а вовсе не коммунизм. Хата, вишневый садик и кабанчик на зиму. Ну и горилочки жбан. Наверное, усач не ожидал такой стремительной перемены на моем лице:
— Олексий Петрович, а что это за машина от рынка по субботам к дому прокурора ездит?
Председатель резко побледнел, даже сквозь загар.
— Так… это…
— Ты вот это самое брось! Или вместо начальственного кресла будет тебе место водителя на Колыме. Дела вести только официально, по бумагам. Иначе партбилет на стол. Хозяйство развивай, помогу. Но куда не следует, нос свой поганый не суй! Понимаешь меня, Олексий Петрович?
— Так точно, Леонид Ильич!
Вон как подскочил, армейскую службу вспомнил. Таким дай волю — всех вокруг заразят жлобством. И полезут в Советы, суды, милицию. Своих устраивать и делишки обстряпывать.
— И соседям накажи. Пусть выбирают, с советской они властью али нет? Но партия с вами полномочиями делиться не собирается. Заруби это себе на носу.
Не могут поганцы без урока! Что за порода этакая? Выказывать себя в колхозе ширимыми хозяевами, а затем пресмыкаться перед большим начальством. Такие в девяностые пойдут по головам, а после Майдана по трупам. Но имеемо то, шо имеемо.
Эх, бить еще требуется наших советских людей. И бить крепко! По итогам июльских маневров состоялось совместное заседание Секретариата, Президиума и представителей Минобороны. На нем мы заслушали доклад Захарова, мое мнение и приняли заявление от Малиновского об уходе на пенсию. Следом за ним таких бумаг в министерстве появилось достаточно. Отчасти жаль этих заслуженных людей, но их достижения остались в прошлом. О чем я, не стесняясь, заявил на том заседании. И поведал о насущных проблемах армии. О скотском отношении к солдату, о недостатке его во всем. В обеспечении материальном, продовольственном, диких условиях быта.
И на каждый аргумент у меня нашлись документы от военной прокуратуры. Члены Президиума откровенно были в шоке. Масштабы барства поражали воображение. Так что они с легкостью санкционировали аресты некоторых известных персон. Много не дадим, но и спуску не будет! Так что не быть товарищу Гречко министром. Каждый рубль будет возвращен государству. Затем я показал кадры хроники, что снимали на полигоне и учениях.
Мои фотографии в камуфляже рядом с бойцами Советской армии уже обошли весь мир. Особенно мне понравилась фотография, где я верхом на пушке танка. Американцы от таких снимков пребывали в шоке, наши союзники так же. Советский лидер — милитарист! Зато среди кубинцев и вьетнамцев царил фурор. Такой Большой друг им откровенно нравится. Кастро даже прислал оказией коробку настоящих гаванских сигар и коробку рома. Покуриваю иногда тайком в Завидово, угощая гостей. Ром слишком для меня крепкий, предпочитаю грузинские вина.
Так что остановку производства сырого вооружения продавить удалось без особых проблем. Тем более что новый министр обороны Устинов был мной заранее обработан. Он большой любитель современных игрушек и предложение о компьютеризации Минобороны и Генштаба выслушал с восторгом.
Да и сначала нам следовало принять стратегию, Оборонную доктрину, а затем уже подгонять под нее технику. «Семь дней до Рейна» это утопия наших маразматиков от стратегии. Дмитрий Фёдорович внимательно слушал мои предложения и так как долго занимался самой продвинутой частью нашей промышленности — ВПК, во многом согласился. Он с Захаровым, которого ввели в ЦК на правах секретаря, начнут готовить военную реформу. А партийную верхушку я «обрадовал» тем фактом, что «Доктрину» нам придется сочинять вместе. Потому что не могу взвалить на себя такое бремя! Кто после этого заявления еще посмеет обвинить товарища Брежнева в бонапартизме? Дурных нема!
Раздался вызов. Кто может беспокоить меня в урочное время? Если звонок пропустили, то значит он важен.
— Брежнев на проводе.
— Папа, это Галина. У меня к тебе срочная просьба.
— Слушаю.
Дочка Брежнева в последние недели здорово изменилась, так что я стараюсь поддерживать ее.
— В «Современнике» новую пьесу в субботу представляю. У тебя же Ефремов в друзьях. Сможешь достать пару-тройку контрамарок? Але?
Я малость удивлен такой просьбой и потому не сразу отвечаю. Лестно, что меня зачислили в друзья гремящего на всю страну молодежного театр-студии, но…
— А что дают?
— «Всегда в продаже» Василия Аксенова. Он у нас самый модный писатель.
Вспоминаю. Да, это тот, что впоследствии уехал зарубеж. Довольно успешный автор, которого «зажимали». Эх, что же с этими великовозрастными детьми делать?
— Я постараюсь.
У меня есть возможность звонить напрямую. Ефремов оказался на месте.
— Слушаю вас.
— Олег Николаевич, это Брежнев вас беспокоит.
Немая сцена, даю известному актеру и режиссеру прийти в себя. Я уже бывал два раза на их спектаклях. В первый вышел не самый красивый фурор, пришлось доработать процедуру подобных вояжей. Во второй раз я сидел с краю и не мешал публике. Разве что соседи напряглись, но потом их захватили сцены из пьесы. А мне было дико интересно и приятно смотреть на кумиров моей юности. Тогда они мне казались такими взрослыми и умудренными жизнью. Какой я наивный! Но цветов мои помощники захватили много, досталось всем.
— Леонид Ильич, сколько вам нужно билетов?
Соображаю. Витя также захочет пойти. Большой театр не пришелся по нраву, хотя мне оперы очень даже зашла. Просто надо слушать теноров непосредственно в заведении.
— Четыре.
— Задачка, — какой до ужаса знакомый голос и смешок, — Леонид Ильич, сделаю, но по два места в разных рядах. У нас аншлаг.
— Спасибо, не забуду. И помните, что мое предложение о посиделках еще в силе.
Ефремов ожил. Он, как настоящий талант, чувствует людей издалека.
— Ловлю на слове. А почему бы и не после спектакля? И автор будет.
Сейчас завис уже я.
— Тогда с дочкой ждите.
— Договорились.
Кладу трубку и некоторое время размышляю. А была ни была. Могут быть у лидера страны слабости? Воспользуюсь положение для близкого знакомства с богемой. Зато потом будет проще разговаривать. Но не пустыми руками же идти? Снова беру трубку. Но банкет за мой счет! И с
