Никогда не было, но вот опять. Попал 4 - Константин Богачёв
А у меня появилась небольшая надежда, что книга нашей писательницы будет напечатана в столице. В крайнем случае, сделаю Сойкину предложение, от которого он не сможет отказаться. Пообещаю оплатить печатание книги в количестве пятьсот или даже тысячи экземпляров и отдам ему же на реализацию. И что-то мне подсказывает, что в накладе не останусь.
На следующий день, когда я уже собрался выходить из номера, в дверь постучали. Открыв дверь, увидел мальчишку, который в гостинице был на побегушках.
— Господин Щербаков?- спросил он и, получив подтверждение, сказал, что меня ждут в вестибюле какие-то господа. Я кивнул и одарил паренька гривенником. Когда тот довольный хотел было убежать, я притормозил его:
— Как выглядят господа, что меня поджидают?
Тот вполне толково описал, ожидающих меня, Щелкана и его подручного. Дав бойкому парнишке ещё один гривенник, отправился вниз. В вестибюле действительно топтались Прохор Шаркунов и его помощник. Я не спеша подошёл к ним и молча, стал ожидать, что мне поведают хруновские посланцы. Щелкан, кинув исподлобья на меня взгляд, сказал:
— Фрол Никитич хочет с тобой встретиться.
А ведь Щелкану я почему-то очень не нравлюсь. Забавно! Впрочем его не любовь ко мне я как-нибудь переживу.
— Хорошо! Сегодня в семь вечера я буду там же, где мы встречались в прошлый раз, — сказал я и, не дожидаясь ответа, развернулся и вышел из гостиницы.
Поймав извозчика, отправился на аэродром, где провёл время до вечера за приятными занятиями. Поболтал с друзьями, посмотрел, как строит курсанта Георгия Романова его инструктор Екатерина Балашёва. Немного рассмешил несколько глуповатый вид Его Высочества, когда он смотрит на нашу прекрасную пилотессу. Но и та посматривает на своего подопечного вполне красноречиво.
Поймал себя на мысли, что нисколько не ревную Катьку к царевичу. Не воспринимаю её как взрослую женщину. Понимаю, что у Катьки с Георгием не будет никакого совместного будущего. Кто же позволит царскому сыну жениться на крестьянке. Но, похоже, Катьку это мало волнует. Она из тех, кто живёт взахлеб, не оглядываясь на прошлое и не слишком задумываясь о будущем. Немного позавидовав ей, я решил разбавить кровь адреналинчиком и попросил Архипку поднять меня на километр.
Прыгнув и пролетев несколько сотен метров в свободном падении, раскрыл парашют и приземлился довольно жёстко. Когда, погасив купол и отстегнув лямки, я повернулся, то увидел что ко мне бегом приближаются все, кто находился на аэродроме, и впереди всех неслась Катька.
— Немтырь! Ты что гад такой творишь? — заорала она и попыталась врезать мне по физиономии.
Я поймал её за руки и с недоумением уставился на окруживших меня парней.
— Алексей Софронович! — выступил вперёд Георгий. — Вы заставили нас поволноваться. Извольте объясниться.
— Прошу прощения! Я как-то не подумал, — сказал я, отпуская катькины руки. — Это называется затяжной прыжок. Эксперимент! Правда эксперимент довольно опасный и потому повторять его мы не будем, но теорию изучим.
— А если бы основной парашют не раскрылся? У тебя же не хватало ни времени не высоты, чтобы раскрыть запасной, — сердито сказал Ярошенко.
— Вот поэтому повторять данный трюк мы не в коем разе не будем, — снова заверил я и добавил. — Так всё! Тему закрыли! Давайте сворачиваться.
Когда все успокоились и занялись упаковкой и погрузкой на телеги наших летательных аппаратов и сопутствующего оборудования, ко мне тихонько подошёл Прудников и, отведя в сторону, сердито произнёс:
— Что же вы творите, господин Щербаков? Под монастырь меня подвести собрались? Как увидел, что с высоты летите, а этот ваш парашют не раскрывается, аж сердце зашлось. Думал — расшибетесь в лепёшку! Вынужден начальству доложить. Так что завтра прошу часиков в одиннадцать быть у господина Мещерякова в кабинете.
— Хорошо! — буркнул я.- Буду!
Чёрт! Накосячил я и завтра будут высокие начальники стружку с меня снимать. Перетерпим! В прошлой жизни не раз приходилось отвечать за косяки настоящие и мнимые. Значит и в этой не минует меня чаша сия. В детстве дед «таволожкой» мою задницу полировал, а теперь полицейские начальники будут мозг компостировать. Прогресс, однако! Ладно! За «синяками и шишками» пойдём завтра, а пока двинемся на встречу с миллионером Хруновым Фрол Никитичем, может «пироги и пышки» обломятся, если тот конечно снова не наедет с претензиями.
Когда подошёл к столу, где меня дожидался золотопромышленник, то увидел, что тот уже успел принять на грудь коньячку не менее ста граммов и сейчас копался вилкой в закуске. Увидев меня он, приглашающее, махнул рукой с вилкой.
— Присаживайся!
Я пожал плечами и устроился напротив. Хрунов щелчком подозвал стоящего наготове официанта и заказал для меня коньяк и закуски, которые появились незамедлительно. Умеет этот «чёрт» устраиваться с комфортом. Недавно здесь появился, а халдеи уже на цырлах перед ним пляшут, видимо не хилые чаевые отстёгивает. А Фрол Никитич набулькал мне и себе по полрюмки.
— Предлагаю, Алексей Софронович, продолжить наши переговоры, — отсалютовав рюмкой, он требовательно на меня уставился.
Снова слегка пожав плечами, я взял рюмку, кивнув согласно, сделал глоток и поставил рюмку на стол. Хрунов, лихо опрокинувший свою, глядя на это проявление сдержанности и отстранённости, чуть заметно поморщился, но постарался разъяснить причины своего повторного обращения ко мне.
— Я тут на досуге поразмыслил и решил последовать вашему примеру.
Я вопросительно приподнял брови и молча, но достаточно выразительно ждал продолжения. Такое моё поведение, похоже, было правильным, поскольку сбивало моего собеседника с уверенного настроя. Похоже, товарищ полагал, что стоит предложить мне денег, и я запрыгаю от счастья. Но моё довольно холодное равнодушие обескураживало и заставляло суетиться. Не дождавшись никаких слов от меня, он заговорил сам.
— Я это к тому, что тоже готов забыть прошлое и жить настоящим.
— Видите ли, господин Хрунов, я, конечно, буду рад, если вы поддержите мои проекты финансово. Это позволит вести их параллельно и в большем масштабе, но мне не нужны проблемы. А вы в прошлую нашу встречу попытались их создать. Кроме того я надеюсь привлечь к авиастроению и созданию радиотелеграфа государственные ресурсы. А это уже, согласитесь, совершенно другой
