Никогда не было, но вот опять. Попал 4 - Константин Богачёв
— Однако! — покрутил тот головой, когда я выдохся и замолчал. — Однако! — повторил он. — И где же вы, молодой человек, такой галиматьи поднабрались?
— Отчего же галиматья? — сделал я обиженный вид. — Книги я читаю, а там всё это подробно описано.
— Да? — с сомнением посмотрел на меня Иван Николаевич. — А попроще, без книжной зауми?
— Попроще! — засмеялся я и добавил: — Попроще это будет звучать так — «мужик с жиру бесится». Но такое утверждение слишком абстрактно и не передаёт всех нюансов данного явления.
— Мне это только кажется или вы действительно надо мной потешаетесь? Давайте оставим шутки до лучших времён. Вы же знаете, что мне ещё отчёт писать и поэтому хотелось всё же конкретики. Что ему от вас нужно?
— Мне кажется, что он и сам до конца не осознал, что ему от меня нужно. А вот мне было нужно, чтобы он не разбрасывался деньгами без всякой пользы, а вложился в мои проекты. Целый час пел ему соловьём и почти уломал, но, похоже, не срослось.
— Вот как! И отчего же не срослось? — спросил Прудников. И было видно, что это его действительно очень интересует.
Вот чёрт! Мне вовсе не хотелось, чтобы полиция копалась в этом направлении и, поэтому я, беспечно махнув рукой, произнёс:
— Да бог его знает, какая шлея ему под хвост попала!
Прудников открыл, было рот, чтобы ещё кое о чём меня расспросить, но тут дверь с шумом распахнулась и в номер ввалился Архипка. За ним не спеша вошёл и Петька Кожин.
— Немтырь… — начал было с порога Архипка, но увидев Прудникова, замолчал и попятился.
— Заходи! — сказал я и, обернувшись к куратору от полиции, церемонно провозгласил:
— Прошу прощения, Иван Николаевич, мне…
Тот понятливо кивнул головой и произнёс:
— Не беспокойтесь, Алексей Софронович, я подожду!
После этого он отошёл к столу и взял лежащую там книгу Ольги Лиховицкой, несколько экземпляров которой я захватил с собой из Барнаула и собирался пристроить в какое-нибудь столичное издательство, но так и не удосужился. Прудников листал книгу, делая вид, что внимательно рассматривает иллюстрации. Он явно желал послушать, о чем мне будет докладывать Архипка. Меня это нисколько не обеспокоило, и принялся расспрашивать друга.
— Рассказывай что там происходило после того как я ушёл?
Архипка покосился, на греющего уши, Прудникова, но я сделал разрешающий жест «мол, говори».
— Да ничего там не происходило! — негромко проговорил парень. — Только ты вышел, Щелкан подскочил к Хрунову и что-то ему тихо сказал. Мы не расслышали, но, похоже, хотел за тобой кинуться. Хозяин ему не позволил и отослал обратно за столик, а сам подозвал официанта и заказал водки. Когда тот водку принес, Хрунов указал на стол где сидел Щелкан и приказал принести бутылку водки и им.
— Ну и дальше что? — ухмыльнулся я.
— Да ничего дальше! Надрался Хрунов как сапожник и взялся было буянить, но его успокоили и Щелкан с друзьями увезли на извозчике, хотя и они тоже изрядно надрызгались но на ногах стояли.
— Ясненько! — сказал я. — Молодцы! Можете на аэродром ехать, Катьке и инженерам помогать.
Парни обрадовались и быстренько из номера свалили. Я же некоторое время пребывал в раздумьях. Судя по тому, что мне рассказал Архипка, то Хрунов пребывает в раздрае и вполне может, проспавшись, обо мне вспомнить. Мои размышления прервал ехидный голос Прудникова:
— Господин Щербаков, уж не из этой книги вы набрались мудрости? — показал он книжку.
— Нет, не из этой, — засмеялся я, оценив его юмор. — Но вы напрасно иронизируете! Умные мысли там наверняка присутствуют, только предназначены они исключительно для дам. Вы держите в руках типичный женский роман, написанный женщиной и для женщин.
— Я так понимаю, что эту книгу вы даже не читали? — изумился Иван Николаевич.
— Читать я её, конечно, не читал, но внимательно просмотрел, — усмехнувшись, произнес я. — Кстати, вы можете её забрать и подарить жене или ещё кому. Уверяю вас — женщины читать книгу будут не отрываясь. А за это вы должны просветить меня насчёт столичных издателей. А то я только и знаю что был такой издатель — некий Суворин.
— Отчего же был! Он и сейчас есть. А зачем, позвольте спросить, вам издатель?
— Издать книгу, которую вы держите в руках. Я пообещал госпоже Лиховицкой пристроить её роман в столичное издательство.
— Вот в чём дело! — засмеялся Прудников. — Но я бы не рекомендовал вам обращаться к Суворину. Господин Суворин после трагедии с первой женой довольно предвзято относится к женщинам писательницам.
— А что случилось с его женой? — полюбопытствовал я.
— Его жену, мать пятерых детей, застрелил любовник.
— Вы шутите! — изумился я.
— Так и есть. Правда произошло это довольно давно, в 73 году, и ныне господин Суворин женат на другой женщине.
— Ну ни фига себе, какие у вас здесь страсти бушуют! — в полном обалдении произнёс я. — Мать ПЯТЕРЫХ детей любовник грохнул.
— Столица…! — пожал плечами Прудников.
— Тогда, может быть, мне ещё кого-нибудь посоветуете? Не один же Суворин в столице!
— Я бы рекомендовал вам с этим вопросом обратиться к Сойкину Петру Петровичу. И даже могу свести вас с ним.
— Буду премного благодарен! Когда мы сможем посетить уважаемого Петра Петровича?
— Да хоть завтра. После обеда устроит?
— Меня устроит любое время лишь бы оно устроило вас и господина Сойкина!
— Ну тогда завтра после обеда.
«Пушки не могут воевать с идеями» Екатерина Великая. Шестнадцатого сентября 1796 года императрица Екатерина II подписала указ «Об ограничении свободы книгопечатания и ввоза иностранных
