Национальность – одессит - Александр Васильевич Чернобровкин
— Ты на каком? — полюбопытствовал я.
— На четвертом, но весенний семестр за третий не закрыт, некогда было, — ответил он. — Ничего, у меня память хорошая, наверстаю.
— В порту был? — спросил я.
Он замялся.
— Не бойся, я не стукач, — успокоил его. — Просто хотел узнать, понял ли ты, что там на самом деле произошло? Что предприниматели евреи, благодаря вашим поджогам, устранили своих конкурентов, греков и русских, и теперь деньги от торговли зерном потекут к ним?
— Там всё не так было! Мы боролись за свободу! — пламенно возразил он, даже забыв о еде.
— Революцию делают романтичные идиоты, а плодами ее пользуются умные негодяи, — спокойно произнес я. — Ты же на юридическом учишься. Разве тебя не научили задавать вопрос «Кому это выгодно»?
— Там все пострадали, не только русские, — упрямо произнес он.
— Пусть будет по-твоему, — не стал я спорить. — Только вот жизнь у тебя одна. Стоит ли ее загубить ради восторженных взглядов революционерок? Без обид, но я на тех девиц, что были с вами, в голодный год не полез бы.
Тут он гмыкнул, улыбнувшись.
— Как я понял, твои дружки не из бедных, а ты не из богатых. Если вы попадетесь, родители их отмажут, вывезут заграницу учиться, свалив все на тебя. И оправишься ты лет на пятнадцать-двадцать в места не столь отдаленные, и будешь там валить сосны и кедры пилой «Дружба-два» — каждый тянет на себя, потому что профессии у тебя никакой нет и денег тоже, и выбор у тебя на каторге будет между страшненькой революционеркой и безграмотной деревенской девкой. Вернешься в Одессу без зубов, с отмороженным членом, никому не нужный. С волчьим билетом тебя даже в дворники не возьмут, а уж молодые и красивые девки будут стороной обходить, — пованговал я, догадавшись, что у парня проблемы с женским вниманием.
— Мне обещали помощь, если что, — возразил Картузов.
— Я тоже обещаю жениться, и есть дуры, которые верят, — поделился я жизненным опытом.
Он гыгыкнул и спросил:
— Та, красивая, с которой ты был в городском саду, тоже дура?
— Нет. Она умная, на содержании. Обходится мне дороже, чем ты будешь получать после университета первые лет пять, — признался я. — Мой тебе совет, скажи своим дружкам, что ты должен сперва окончить университет, чтобы было, чем на каторге зарабатывать, а потом отдашь себя полностью революции. Когда получишь диплом и устроишься на службу, вдруг обнаружишь, что многие красивые девушки горят желанием связать свою жизнь с таким видным и образованным парнем, и решишь тогда, стоит ли их променять на замухрышек? — После чего посмотрел на часы — до лекции семь минут — и сказал, упреждая его возражения: — Я пошел учиться. Доедай-допивай, все оплачено.
Пусть спорит сам с собой: в любом случае победит.
73
Дача «Отрада» пустеет, становится всё тише, спокойнее. Бабье лето уже вскрыло бочки с желтой краской, но пока действует очень избирательно. Я единственный хожу купаться в море. Купальня закрыта, лежаки и столики перенесены в сарай, охраны нет, заходи, кто хочет. Иногда по выходным гуляю вдоль берега до Ланжерона. Оттуда отправляюсь в Александровский парк, будущий имени Тараса Шевченко, в котором по пятницам курсанты моей мореходки проводили строевые занятия, а по выходным бухали в «Трех пескарях», как называли летний ресторан и две разливочные, расположенные в ряд, и отправлялись отплясывать на расположенную неподалеку танцплощадку с традиционным для Украины народным названием мест для подобных развлечений — Майдан. Прохожу мимо колонны с двуглавыми орлами и шапкой Мономаха наверху в честь Александра Второго, соизволившего «быть парку имени его», как написано на бронзовой мемориальной таблице. Коммуняки уберут атрибуты империи и посвятят памятник другому Александру — Суворову. Широкая брусчатая дорога с электрическими фонарями делит парк на две неравные части. Правая (со стороны моря) больше и менее облагороженная, а левая обжита основательно. Стадиона и Зеленого театра пока нет. Вместо «Трех пескарей» несколько ресторанчиков и кофеен, летних и круглогодичных. Есть большая детская площадка и что-то типа велотрека, по которому носятся бициклисты, среди которых попадаются девушки в шароварах под укороченной юбкой и с личиками, порозовевшими от этого способа публичной женской мастурбации.
На летней террасе ресторана «Александровский» стояли четыре бильярдных стола, на одном из которых гонял шары в одиночку мой бывший парикмахер Станислав Цихоцкий. Сейчас заведение общественного питания без бильярдного стола, как воинская часть без плаца. Поляк был без черного пиджака, висевшего на трехпалой деревянной вешалке, только в красной жилетке поверх белой рубашки с золотыми запонками на манжетах. От черной пуговицы к жилетному кармашку для часов провисала золотая цепочка. Увидев меня, заулыбался, как раньше, когда я был клиентом.
Поздоровался с ним за руку, причем Станислав ждал, пока не убедился, зачем протягиваю ее, что считаю его, своего бывшего парикмахера, ровней, после чего пожал крепко.
— Сбацаем партейку? — предложил я. — Только с условием, что дашь мне хоть немного поиграть, а не закончишь сразу.
Люблю смотреть, как играют спецы, обожаю сложные удары, но сам не ахти.
— Обещаю! — заверил он, польщенный.
Проигрывал я медленно, умудрившись закатить аж два шара. За это время узнал, что Станислав съездил на родину, где разместил в каком-то (не уточнил) варшавском банке большую часть украденного, после чего вернулся в Одессу. Теперь прожигает жизнь.
— Если появится что-нибудь интересное, ты в деле? — поинтересовался я на всякий случай.
— Конечно, — сразу согласился он.
— Как тебя найти? — спросил я.
— Пока тепло, я здесь до обеда почти каждый день, а по вечерам и когда похолодает весь день в застекленной веранде кафе Либмана, что напротив Соборной площади. Если вдруг не застанешь, скажи маркеру, когда придешь в следующий раз, он передаст мне, — ответил Станислав Цихоцкий.
Я пешком возвращаюсь на дачу «Отрада». В кабинете меня ждет новая печатная машинка. Потихоньку вспоминаю, как на ней работать. Все-таки черт знает сколько лет не занимался этим. К тому же, много лишних букв. Я уже привык ставить твердый знак в конце слова на согласную, но в парах букв «и» и «ф» пока путаюсь. Впрочем, для этого есть корректоры и в редакции университетских «Записок», ради статьи в которых и я купил машинку, и в редакции газеты «Одесские новости», где под псевдонимом А. В. Тор публикуют мои критические статьи. Псевдоним слепил из своих инициалов и имени скандинавского бога с разящим молотом. Мол, покажу вам торкину мать.
Еще во время летних каникул я купил для Стефани и Вероник месячный абонемент в
