Вадбольский 5 (СИ) - Никитин Юрий Александрович
Её алые щёки покраснели ещё больше.
— Барон! Что вы себе позволяете! Как это, оседлать мужчину?
— Я вам покажу, — пообещал я. — Это и есть доказательство равноправия хотя бы в интимной области. Курочка по зернышку клюет, а потом весь двор в суфражизме! Следующий шаг убежденных в своей правоте женщин — с протестами к зданию Сената!.. Женщина имеет права!.. Могу я поинтересоваться, с кем имел честь… общаться так мило?
Она сердито мотнула головой.
— Нет!.. Лучше этот стыдный момент оставить и забыть. Простите, барон, я вынуждена вас покинуть. Надеюсь, больше не встретимся.
Она выскочила, подобрав с двух сторон юбки, я проводил её сожалеющим взглядом, хотя и царапнуло слово «момент». Я хоть и спешил, но не мог оставить женщину без разрядки, так нас учили в старших классах, и потому подготовка длилась больше, чем момент, ну да ладно, мы многие шпильки в свой адрес, даже нечаянные, прощаем женщинам.
Глава 5
На обратном пути пришло осознание, что я всё-таки не удержался, не успел среагировать правильно, то есть бесстрастно, увидел женщину с задранный платьем и раздвинутыми ногами, тут же стремительным рывком верх взяли животные инстинкты, когнитивные даже «мама» не успели сказать.
Похоже, слишком долго сдерживался, это я думал, что мимолетного секса со служанками достаточно, но в подсознании копилось, что властелину мира плотских утех маловато, если он властелин, а не тварь дрожащая.
Но у аристократок та же плоть вида Homo sapiens, а то, чем человек отличается от животных, вроде бы в совокуплениях не задействовано. Или как-то задействовано?.. Бред, чем женщина проще, тем и секс с нею свободнее и без мыслей в подсознании: а так ли всё делаю, а нравится ли ей, а что потом? С простолюдинки слез, застегнул брюки и пошёл дальше по своим делам, а с аристократкой как на иголках: всё ли по этикету до, так ли в процессе, не обосраться бы с таймингом, а что она чувствует, это же не простолюдинка, с той думаешь только о своём удовольствии…
Держись, Вадбольский напомнил себя. Один раз не транствестит, нужно только, чтоб таких афронтов больше не было. Держи себя в руках, ты не самое гадкое, что вообще брать в руки не хочется.
Автомобиль Сюзанны гордо стоит рядом с автомобилями других суфражисток, что красиво выстроились возле самого крыльца, на них падает свет фонаря, блестящие, как крупные жуки после дождя. Ну да ладно, Антуан мне простит, если я немного покатаюсь…
— Мата, — сказал я, — думаю, женщинам хватит охраны своих шофёров, они как телохранители тоже весьма, заметила?
— Высокий уровень, — согласилась она. — А мы?
— Мы с тобой в Щель, — сказал я. — Говорят очень опасная, Глориана её не зря выбрала, всё повышает уровень…
— Подзачистим? — уточнила она.
— Очень верно, — одобрил я. — Снизим уровень опасности. А зачищать будут завтра с утра. Нужно, чтобы всё выглядело страшно и героически. У нас очень мало времени!.. Заходим, бьем всё, что увидим… ну ладно, мелочь пропускаем, но опасное без всяких гуманизмов. Женщин надо беречь, это генофонд нации человечества!
— Поняла, — сказала она, мне снова почудилась в её голосе ирония, но это уже мои глюки, — облегчаешь работу своим самкам?
Я ужаснулся:
— Ты как говоришь?.. Даже я так не называю этих существ!.. Это мои соратники, хоть и женщины, бабами не могут быть по определению!..
— А ты их просвещать не собираешься?
— Оно мне надо? — ответил я оскорблёно. — Давай, без философствований! Умные не пролезут через бутылочное горлышко!.. А впереди ещё и пипеточное!
До Щели добрался минут за пятнадцать, я хорошо чувствую дорогу, автомобилю ни разу не дал провалиться в присыпанные снегом ямы, хотя он, как мальчишка, и хотел проверить их по пути.
Мата Хари первой нырнула в Щель, я шагнул следом, переждал мгновение, когда небо и земля меняются местами, осмотрелся, держа в обеих руках по глоку, заряжены на этот раз усиленными патронами, способными остановить и слона на бегу.
— Ого, — сказала Мата Хари, — в самом деле… Это называется у местных оранжевым уровнем?
— Что там усмотрела?
Она сбросила мне картинку, в самом деле выглядит устрашающе: вокруг озера пасутся огромные игуанодоны, их можно не трогать, тупые травоядные, машины по перевариванию сочной зелени, а вот шмыгающие в больших количествах тераподы — другое дело.
Тераподы все хищники, хотя попадаются и всеядные, все на двух ногах, что позволяет им бегать быстрее остальных динозавров, а также дальше видеть. К счастью, эти твари ещё не пришли к пониманию преимуществ коллективной охоты, да и зачем им коллективная, когда любой из них царь и бог в стаде травожуйных?
Я сказал с тяжёлым вздохом:
— Начали!.. Помни, наши женщины должны застать только травожуйных!
— Для женщин, — бросила она, — все мужчины травожуйные. Хотя могут подыграть, типа: мужчина, я вас боюсь, вы такой стр-р-рашный!
— Разбираешься, — сказал я с неохотой.
Пока мы осторожно исследовали мир, она дважды без всякого напоминания выныривала из Щели в наш реальный, у неё голова не кружится, молодец, не забывает, за нами ещё какие-то личности охотятся, а прибыли чуть ли не раньше нас, знают наш маршрут, да суфражистки и не держали его в секрете.
— Всего двенадцать человек, — сообщила с некоторой насторожённостью. — Я бы сказала, военные. Или бывшие военные, но точно не прошлая шваль, что именует себя гордо наёмниками. Как действовать, царь природы?
— Как венец творения, — ответил я высокопарно. — Где они?
— Обустроились сразу у входа, — сообщила она. — Чтоб уж точно не промахнуться! А почему всякий раз по двенадцать?
— Чтоб я ничего не перепутал, — пояснил я. — Профи, говоришь? Ладно, мы тоже будем по максимуму. Чтоб ни малейшей ошибки!
— Я не пью, — ответила она гордо. — Какие ошибки?.. А ты хоть и человек, что вообще-то непонятно что, до сих пор ваши учёные не определят, но уже под нашим контролем, спасём, не волнуйся.
— Тогда бей зверей, — ответил я, — и не рассуждай на отвлечённые темы, а то в человека превратишься.
Она сказала испуганно:
— Только не в человека!.. Мне кажется, трилобит и то красивше.
— Эволюция выбрала нас, — напомнил я. — Значит, мы в чём-то трилобитнее. А ты не рассусоливай, как трилобит, стреляй!
Сам чувствовал как меня охватывает этот нездоровый азарт, успел подумать, что жажда убийства это сбой в наших алгоритмах или же предусмотренная закладка, чтобы ради благополучия племени кто-то берсеркствовал, отвлекая врага на себя, и давая остальным то ли отступить, то ли перевести дух для нового боя?
Часа через полтора ожесточённой стрельбы, я из двух пистолетов, а Мата из мощного лазера, пространство вокруг нас стало полем битвы хищных динозавров и травожуйных, как могло показаться при первом впечатлении, а женщины всегда довольствуются им, если рассматривают не толстого и богатого да ещё и неженатого аристократа.
— Хватит, — сказал я наконец.
— Вон там ищщо, — возразила она.
— Далеко, — определил я. — Для моих женщин важнее трофеи, как доказательство их героизма, а трофеями мы уже по уши… Осталось только собрать и сложить в сумки.
Она хмыкнула, сказала едко:
— Собирать поручат шерпу?
— Нет уж, — ответил я, — это слишком сложно. Шерп может только нести!
— Копать или не копать?
— Вот-вот.
Вообще-то взять клыки из пасти актиозауруса непростая задача, как и срезать шипы стегоуруса, вот и помучаются, вместо того, чтобы гурьбой бегать за трусливым шилезауруссом, у которого только и есть, что длинные необыкновенно красивые уши.
Мата Хари сделала круг, поднялась выше, делая обзор шире, доложила:
— Всё под контролем. Думаю, до завтра ничего не случится. Вы, шеф, как погляжу, не любите приключения?
— А их можно любить?
— Ну, если со стороны… Когда двое дерутся, мы же все останавливаемся и с удовольствием смотрим?
— Любое приключение, — огрызнулся я, — это недоработка в планировании. А то и грубая ошибка!
