Настоящая попаданка - Ариана Леви
Ладно, это потом, а пока — что там, на повестке дня?
Егорка у нас отвечал за выпас коров, Гринька и Стёпка помогали отцу — тот работал в поле (что-то у нас там росло), заготавливал дрова в лесу, чинил постройки, — словом, делал всю мужскую работу и гонял мальчишек. Ляля контролировала Егорку (а то он мог куда-то убежать, бросив коров на выпасе), а также помогала нам с Дариной по хозяйству. Вообще, Егор и Ляля часто вместе хулиганили, как рассказала Дарина, но на то они и младшие. А вот Марусю тоже потихоньку приучали к работе, но пока больше номинально, т. к. пользы от неё не было никакой, а контроль требовался. Всё-таки, три года — совсем несмышленыш еще. Иногда с ней и с Андрейкой сидела Лялька, иногда — Дарина. Часто, по рассказам девочек, Маруська оставалась под моим приглядом: я ей давала какое-то простое задание, она возилась в уголке тихонько, а я делала дела. Было странно слышать о себе что-то, чего я не то, что не помнила, но что мне вообще казалось невероятным в отношении себя. Всё казалось каким-то нереальным.
После обеда — снова дела: мы с Даринкой всё-таки отправились на речку стирать белье, т. к. грязных пелёнок Андрейки накопилось очень много. Когда мне пришлось первый раз менять ему пеленку, меня чуть не вырвало. Спасибо Даринке, снова пришла на помощь. Она же слышала наш разговор с Настасьей о моей потери памяти, и теперь терпеливо старалась помогать и подсказывать, если я чего не умела. Гринька, когда был дома, тоже очень мне помог. Вообще, раньше я бы не обратила внимания на таких простоватых деревенщин, какими были Гринька с Даринкой — не говоря уже о том, чтобы общаться с ними и, тем более, дружить. Но сейчас я начала понимать, что за пару дней они мне помогли больше, чем мои прежние друзья за всю мою жизнь. Я не могла представить, чтобы Роза, взяв влажную тряпочку из моих ослабевших пальцев, стала обмывать попу младенца, только что наделавшего в памперс. А если учесть, что памперсов тут не было (непонятно, почему, кстати), то всё становилось ещё сложнее. Грязные пеленки надо было сразу же замыть, а потом уже, вместе с остальным бельем, постирать.
Вода в реке была уже довольно тёплой, но не такой, какой была бы из-под крана. Даринка меня учила стирать, но получалось плохо. Вдобавок через час у меня стала болеть поясница, так, что я едва разогнулась. Нет, стирка — определенно не моё. Но как-то мы всё-таки закончили, правда, полоскала белье Даринка одна, а отжимала вместе с вернувшимся с выпаса Степкой. Они же и развешивали выжатые вещи во дворе на веревочках. А я в это время лежала и не могла подняться. Затем был ужин, и снова, как только мы улеглись, «муж» моментально уснул, а я, вымотанная, отрубилась следом.
В таком ритме прошло несколько дней, в течение которых мне даже некогда было подумать над ситуацией. А потом наступили выходные и баня. Топили её мужики, мы с Даринкой туда даже не совались — своих дел было по горло. Ближе к вечеру баня была готова и мы разделились: мужики отправились вместе с мужем Настасьи и её двумя сыновьями — в баню на их участке, а бабы — то есть, я, Настасья, Даринка, Лялька и Маруся — пошли в нашу баню. Андрейка, понятное дело, отравился с нами, а не с мужиками.
Лялька пара не любила, быстро помылась и выскочила в прихожую, которая здесь называлась «предбанник», я быстро обмыла и вручила ей Андрейку, а вот Марусю пришлось отмывать в тазу в шесть рук (мои, Даринкины и Настины) — уж очень она орала и брыкалась, не желая мыться. В итоге детей мы быстро отравили домой, а сами остались париться. Ну, что я могу сказать? Была я несколько раз в сауне, но такое испытала впервые. Как меня Настасья веником хлестала — я думала, кожа слезет. Но нет, всё нормально было, даже хорошо — поры дышат, лёгкость во всём теле. Зря я сперва отказывалась, но Настасья — молодец, не стала слушать. Вообще, она оказалась хорошей баб… женщиной. Тоже мне во многом помогла: без неё и Даринки я бы не справилась, и меня бы просто «муж» прибил. Настька с ним поговорила, кстати, насчет меня. Судя по всему, ему моё состояние было безразлично — до тех пор, пока я могла продолжать работать. И он пообещал ей, что не тронет меня, пока ребёнок маленький. Да-а-а, возиться со мной тут никто не собирался, да и не было ни у кого такой возможности — дел выше крыше. Как-то незаметно я стала принимать дела этой семьи, как свои собственные, всё чаще говорила «мы», «нас», причисляя себя к этому семейству, забывая, что это — не моя жизнь. Нет, так дальше дело не пойдёт. Мне нужно время, чтобы всё проанализировать и обдумать. Как его выкроить? Ну-у-у, у меня же есть помощники, верно? В своё время я не зря была королевой школы: я всегда могла управлять людьми и организовывать их работу. Я считала это своим талантом и думала, что в дальнейшем это станет моей профессией. Что мешает мне организовать работу моих помощников так, чтобы выкроить время для себя? Я решила, что, как только достаточно вникну во все дела, так и сделаю. А пока буду наблюдать и учиться — с учебой у меня никогда не было проблем, всё-таки не в последнем заведении в Москве училась, да и в Кембридж не за красивые глазки взяли. Деньги деньгами, но всех подряд туда не принимают. Да, работа здесь бывает неприятна, да еще и требует определенных навыков, которыми я не обладаю — но жить захочешь, еще и не то сделаешь. А научиться можно всему.
После бани я напоила детей морсом, накормила и положила спать, а сама осталась ждать мальчишек и «мужа». Настасья давно уже убежала к себе — её мужу и сыновьям ведь тоже надо было ужин приготовить. Но девочки спать не хотели, пока не вернётся отец с братьями.
— Мам, расскази сказьку! — попросила меня Маруся.
Я попыталась отказаться, но Маруся захныкала, уверяя, что раньше я всегда после бани им сказку рассказывала. Ну, я и пересказала им сюжет «Ходячего
