Воинствующий мир (СИ) - Старый Денис
С началом истории с Мальтийским орденом, той организацией, которая всю свою историю воевала с турками и с иными мусульманами, появлялся дополнительный шанс на новую войну с Османской империей. Нужно было только заключить мир, лучше союз, с Францией, пусть и с революционной, да предложить Пруссии кусочек от османского государства [подобный проект был и в РИ одной из главных целей Ростопчина во внешней политике].
Будучи военным человеком и поняв на месте, какой актив достался России в виде ослабленного, но всё ещё потенциально сильного Ирана, Фёдор Васильевич Ростопчин понял, что придётся держать русские полки в Исфахане, как и в других городах персидской державы. Муртаза Кули-хан Коджара слаб, нужно время, дабы он оброс своими людьми, преданным войском, наладил экономику. Русские же могут помочь Ирану с новыми полками. При сокращении русской армии найдутся офицеры, которые согласятся командовать новыми иранскими силами, неизменно пророссийскими.
А как это делать, если страна нового шаха будет унижена большими территориальными потерями, да ещё и данью, одноразовыми выплатами в пользу Российской империи? Нужно, чтобы Муртаза Кули-хан Коджара выглядел, как спаситель персов, но не как марионетка России. Тогда и не нужно будет тратить средства на поддержание власти русского ставленника в Иране. Кроме того, Павел Петрович хотел видеть в персах силу, которая и впредь будет некоторым противовесом в регионе для османов. Опять же, тогда не нужно будет держать большие гарнизоны русских войск.
Это понимал государь, подобной точки зрения придерживался и Ростопчин, особенно при том, что всё ещё хотел получить для России больше османских земель, чем персидских.
— Александр Васильевич, отстраните того грузинского подполковника, да передавайте командование Римскому-Корсакову, а сами поезжайте к государю, да милости просите, — вполне дружелюбно говорил Ростопчин, но вот предлагал он немыслимое.
Суворов всегда или почти всегда избегал интриг, которые выстраивались вокруг него. Взять тех же Зубовых и их противостояние с Потёмкиным, которое ещё неизвестно чем могло закончиться, если бы не смерть Светлейшего князя. Там Суворов играл большую роль, но как-то в сторонке, не напрямую.
А теперь получается, что его ставят перед выбором: или поставить под угрозу свой авторитет в армии, арестовывая своих же выдвиженцев, коим являлся князь Багратион, или же оказаться в опале. И то и другое — крах карьеры или же урон чести.
— Я поеду к государю, только оставлю не Римского-Корсакова, не на дивизии же его оставлять, когда он командовал корпусом? — сказал Суворов и отвернулся, показывая, что более не желает говорить с Ростопчиным.
Фёдор Васильевич затаил обиду. Придя к Суворову, он рассчитывал на другое: уважение, найти в лице генерал-фельдмаршала соратника, не даром же вместе сражались у Фокшан и Рымнике. Но Ростопчин увидел упёртого старика, пусть и моложавого. Так что не станет Президент коллегии Иностранных дел заступаться за Суворова.
12 марта 1797 года был заключён Урмийский мирный договор между Ираном и Российской империей. По этому договору персидские шахи на вечные времена отказывались от претензий на Кавказ, как и Закавказье, и признавали право Российской империи принимать в своё подданство все народы, населявшие те земли, особенно Кубинского, Тихвинского ханства, Ширвана, расположенные по старой границе с Ираном. Линия разграничений устанавливалась по озеру Урмия, далее на восток к городам Таврия, Ардебилю, Астаре. При этом города становятся русскими крепостями.
В сущности, мирный договор выглядел, как величайшая победа России, которая в один момент прирастала большими и перспективными территориями. Для русской общественности и императорского двора подобное представлялось несомненным успехом. Вот только для Суворова и иных офицеров Кавказской армии мирный договор считался недостаточным. Они-то знали, что Персидская держава нынче полностью подчинена России, и можно выторговать намного больше: Тегеран и даже персидские земли южнее его.
В тот же день был подписан и Урмийский союзный договор. По нему Иран обязался не привечать у себя иные иностранные посольства без согласования с послом Российской империи. Также устанавливалась обоюдная беспошлинная торговля. При этом, что было важно для русской финансовой системы, торговать разрешалось либо русскими бумажными ассигнациями без права игнорировать такой способ оплаты или же серебром. Также Иран при необходимости обязывался по запросам русского посла предоставлять различные воинские подразделения для борьбы с кавказскими горцами или для пресечения иных форм неповиновения воле российского императора. Со своей стороны, Российская империя обязывалась защищать территориальную целостность Ирана и незамедлительно вступать в войну с Османской империей, в случае агрессии турок.
Может быть, военным и казалось, что Россия допускает слишком значительные уступки персам, однако, на деле всё было не столь однозначным. Мало того, что Российская империя получала новые территории, на которых можно развивать перспективную хозяйственную деятельность, так ещё Иран входил в финансовую систему России, определённым образом обеспечивая стабильность российского рубля через свои товары и производства.
Немаловажным фактором становилось то, что, видимо, не до конца осознанно русскими дипломатами. Если северокавказских горцев не будут поддерживать большие державы, такие, как Иран или Османская империя, то и их сопротивление новой власти кратно снизится. При умеренно-жёсткой с возможностью компромиссов политике остаётся вероятность не допустить большой войны на Кавказе, которая стоила Российской империи огромных средств и людских ресурсов, но в иной реальности.
Александр Васильевич Суворов не отличался особой дипломатичностью, его гений заключался в ином, потому оценка договора с персами была однозначной — это ошибка, допущенная императором и его приближёнными.
Глава 3
Глава 3
Москва
14 марта 1797 года
Пришлось ехать в Москву. Первопрестольная оказывалась наиболее компромиссным местом для встречи всех наших управляющих. Из Петербурга в Москву была наезженная дорога, из Белгорода и Луганска не так чтобы трудно добираться. По крайней мере, до Нижнего Новгорода ехать более сложно, нежели до Москвы. Кроме того, именно сюда приедут люди, которых вызывал Кулибин.
Уже установилась своего рода система, когда вся команда собирается в преддверии посевной для решения остаточных перед полевым сезоном вопросов. Тут и взаимовыручка, когда Надеждово может помочь Белокуракино или державинским имениям, и обмен опытом, создание системы, при которой можно планировать развитие всех земель, исключая конкуренцию.
Если высаживать подсолнечник, то это лучше делать в Белокуракино, там же и выжимать масло. Надеждово становится центром по производству свекольного сахара. Лён — это уже под Москвой следует сажать. И так далее по всем позициям и с цифрами.
Однако, сегодняшнее собрание — это нечто большее. Мы планируем создавать серьёзное производство, и сейчас приехали почти все люди, которые будут в этом участвовать. Также в Москве находятся и с большим трудом купленные мной выпускники демидовской школы мастеровых Выйского завода.
Я отправлял в Нижний Тагил одного из бывших студентов. Использовал, так сказать, служебное положение. Впрочем, не перестаю это делать и сейчас, и одна из задач, которая стоит передо мной, это найм выпускников Московского университета.
Так вот, Михаил Шабловский, закончивший университет не без моей помощи, так как я, пользуясь всё ещё действующим Указом императора, привлёк к делам Уложенной комиссии молодого шляхтича. Он был в столь бедственном положении, что с трудом находил средства на покупку одежды, не то что на иные.
В бывшей Речи Посполитой было много обедневшей шляхты, больше, чем в какой иной державе. Но не все они были безграмотными, несмотря на то, что порой мало отличались от крестьян. И не всегда эти люди стремились возрождать Польшу от моря до моря, а частью стремились войти в российское общество. А как это сделать, если нет серьёзных связей или денег? Учиться, так как образование в Московском университете позволяло по окончанию получить чин.
