Шаг третий. Призовой - Сергей Чернов
Вот мы и договорились, что будем формально обозначать плохое отношение друг к другу. Но возникает другая проблема: как всё это объяснить остальным? Вон какими глазами они на нас смотрят!
— Очень долгая история, — пытаюсь выскользнуть из щекотливой ситуации, — и не только наша тайна. Так что извините, подробностей не будет.
Все делают понимающий вид, а ВиЧан ещё и грустит. Для меня не секрет, что это первая моя жертва.
— Посидите пока или разомнитесь, нам посоветоваться надо, — подсаживаюсь к ЮнХо, сидящему за пультом. — У меня интересные идеи есть. Сначала скачай мою аранжировку.
Отдаю флешку. Жду, когда парень прослушает.
— Неплохо, Лалиса.
— Ты жмот, ЮнХо-оппа! Это отлично! Теперь слушай… когда идёт быстрая фраза, например, барабан в темпе престо, тогда танцору очень трудно угнаться за музыкой. Ему приходится дробить темп. Делать одно движение на каждый второй или третий удар барабана. Так?
— Ну, наверное… — не задумывался, сразу видно.
— Надо по-другому делать… — долго объясняю, как. Находим в записи самые подходящие моменты. Не надо танцевальную новинку тащить сквозь всю композицию. Она должна быть вишенкой на торте. Можно два-три раза. Это как вырез или разрез на женском платье в неожиданном месте. Мгновенно приковывает взгляд, почти насильно.
Подзываем ДжеДжуна, объясняем фишку. Когда до него доходит, обращается ко мне. Мы отходим в сторонку.
— Меня ВиЧан беспокоит. Мало того, что ты вошла ему в сердце, так он убивается из-за того случая. Помнишь sexpornstar?
— И что? — Непроизвольно хихикаю.
— Говорит, что от стыда умирает…
— А-а-а, понятно. Дебак! Я с ним поговорю.
— Только аккуратно, Лалиса!
Отвечаю укоризненным взором, кого ты учишь, мальчик?
— Ладно, иди. Ненавижу тебя.
— И я тебя, — ржёт ДжеДжун.
Вытаскиваю из общего роя ВиЧана, отвожу в сторонку.
— Там несложно, быстро потом разберёшься. А мне скоро уходить надо… мне сказали, что ты переживаешь из-за того случая? — Напоминаю подробности, непроизвольно улыбаюсь. Моя улыбка будто вытягивает из него хорошее настроение, как по сообщающимся сосудам. Ничего, сейчас оковы тяжкие падут.
— Холь! Всё правильно! Я и ДжеДжуну сказала, что ты совершеннейший обалдуй! — От таких слов бедный ВиЧан почти воочию чернеет лицом. — И не потому, что славно повеселил нас тогда, а потому что расстраиваешься, как полный дебил. Я надеюсь, ты не голубой? Нет?
— Нет, конечно! — Возмущается, что уже хорошо.
— Скажи честно, моя сестра — красивая? А ЧэЁн? Я? — Получаю восторженные подтверждения. — Тебе что, не нравится привлекать внимание красивых девушек? Не нравится поднимать им настроение хорошей шуткой? Пусть нечаянной?
Делаю паузу. Вижу, для него это абсолютно новый взгляд на гендерные отношения.
— Объясню тебе подробно, почему ты — дебил. Не расстраивайся, многие корейские мальчики такие. Как понравиться девушке? Сначала привлечь её внимание, заставить восхититься. Каким-нибудь спортивным умением, например, сделать сальто. Или волшебной игрой на саксофоне. Тоже хорошо. Но удачная шутка нисколько не уступает такому способу. И даже превосходит. Смотри. Мы, три красивые девушки, получили незабываемые впечатления. Смеялись до упаду. Ты, оболтус и кретин, должен быть безмерно горд, что тебе так легко удалось заставить сразу трёх красивых девчонок смеяться до слёз. Мы, все трое, никогда тебя не забудем. Артисты-комики всегда мечтают о таком успехе. Получается? Жизнь удалась.
— Запомни, только не говори никому. Рассмешить девушку — значит завладеть её вниманием полностью.
Немного подумав, добавляю. Для дебилов лишних инструкций не бывает.
— Два совета напоследок. Не вздумай эту шутку повторить. Вот тогда точно будешь идиотом. Девочки почувствуют обман. Обыграть можешь. Например, назови себя в следующий раз сексонсиксом. Или ещё как-нибудь. Ах да, и третий совет: всех уверяй, громко клянись, что ты тогда случайно обмолвился, не нарочно. Понял меня? И глаза сделай, как можно честнее… ещё честнее!
Ржу, ВиЧан через паузу присоединяется.
Приняв затем уверения в полном понимании от повеселевшего ВиЧана, прощаюсь со всеми.
Звонок от хальмони принимаю, сидя в такси. Отмечаю, что затратила час с четвертью.
— Да, хальмони. Уже еду домой, в такси.
Хальмони пытается выяснить причину задержки, не поддерживаю идею разговора на ходу.
— Не могу говорить. Дома всё расскажу, — и отключаюсь. Повторные звонки игнорирую.
По ходу жизни размышляю. Корейские взрослые, наставники и родители, часто грешат кое-чем. Сначала ставят нереальные задачи. Я же обозначила примерные сроки моих дел. Хальмони берёт по минимуму и ждёт результата. Обозначенный лимит предсказуемо нарушается, что ставит меня в положение проштрафившейся. Безусловно, хальмони воспользуется, чтобы прочитать нотацию. Абсолютно не нужную и бесполезную.
Остальные пусть, как хотят. А я буду бороться. Взрослых тоже приходится воспитывать. Дети, кстати, с успехом это делают, только не осознанно. А я буду целенаправленно.
Дома.
— И почему, разрази меня небеса, ты не могла поговорить с любимой хальмони, — наконец-то прерывает долгую, очень долгую паузу хальмони. В третьем лице про себя говорит. Это признак чего-то? По ходу жизни разберёмся.
— Хальмони, я не буду при чужих людях обсуждать наши семейные или личные дела, — уже разулась и прохожу мимо неё. Слава небесам, не препятствует.
— Есть хочу, — заявляю маме, которая хотела что-то сказать, но тут же уносится на кухню.
— При каких чужих людях, внучка? — Догоняет меня вопрос.
— Так при таксисте же!
— Почему на звонки потом не отвечала? — Хальмони идёт за мной на кухню.
— Ёбо, отстань от неё, — за меня из гостиной подаёт голос дедушка, но вопрос уже задан, надо отвечать.
— Хальмони, ты уже знала, что я еду домой в такси, — сажусь за стол… о, мои любимые чики-пуки! Забыла, как называются, пропади они пропадом все эти заковыристые корейские названия!
— И я тебе сказала, что говорить не могу. Обещала рассказать дома. Зачем мне на твои звонки отвечать? Чтобы повторить то, что я уже сказала?
Начинаю есть.
— Чем ты в студии занимаешься? — Тон хальмони уже мирный, но остановиться сразу не может.
— Репетируем.
— Ты тоже танцуешь?
— Нет. Я — автор, композитор, аранжировщик, немного хореограф и продюсер.
Пока хальмони переваривает массу терминов, спокойно заканчиваю ужин. Ухожу в комнату, надо уроки делать.
— Лалиса, книгу пишешь? — В дверь заглядывает СонМи.
— Нет. Уроки делаю.
— А когда книгу будешь писать?
— Когда время будет.
— А когда у тебя время будет?
Не выдерживаю. Вырываю лист из блокнота и даю сестре вместе с карандашом.
— Пиши: «В том, что Ким Лалиса не сделала уроки, виновата я, её сестра СонМи.
