Запах денег (СИ) - Ромов Дмитрий

Прессуют его жёстко, а он дурак с перепугу никак не выпускает нож из руки. Террорист хренов. С такими у нас разговор короткий.

— Ты что, всё это время знал, что тут милиция? — бьёт меня кулаком по плечу Ирина, когда маньячелу сгибают в бараний рог и под усиленной охраной, как Ганнибала Лектера, выволакивают в подъезд.

— Отец! — кричит он. — Мой отец вас всех…

— Поможет тебе профсоюз на зоне организовать, — подбадриваю его я и поворачиваюсь к Новицкой. — Ты чего дерёшься? Я тебя от маньяка спас, а ты мне синяки расставляешь! Налей лучше.

— Чего тебе налить? — злится она.

— Кофе налей, не шампанского же.

— Кофе тебе… Иди сюда! Давай скорее!

Я подхожу и она вцепляется в меня и прижимает так сильно, что я даже начинаю опасаться, не сломала бы.

— Знаешь, как я испугалась?

— Всё уже позади, Ириш, всё уже позади, — приговариваю я и глажу её по волосам. — Всё позади, теперь ты его уже не увидишь. Он поедет туда, где обстановка поможет раскрыть его потенциал и страсть к насилию.

— Ты думаешь его посадят?

— Посадят? Ты видела, какую бригаду прислали на поимку маньяка? Им же нужно показать, что они не зря приехали. Не удивлюсь, если он признается ещё в десятке преступлений.

— Нет, ты что, думаешь он правда… маньяк?

— Как тебя угораздило маньяка подцепить-то? — хмыкаю я.

— Ты только никому не говори, ладно? — тихонечко просит она. — Вообще никому. И Платонычу своему тоже не говори, а то я знаю, ты ему всё рассказываешь. Обещаешь?

Она чуть отстраняется и смотрит на меня, как на самую дорогую вещь в своей жизни, на бриллиантовое колье или продвинутый гаджет. Нет, вообще-то, это я так, чтобы самого себя обмануть. Совсем не так она на меня смотрит. Не так. Да только что поделать? Она же сама всё знает и сама определила наши отношения. Сейчас и тогда, и на веки веков.

Ирина всё-таки не сдерживается и целует меня в губы. Не страстно, не как любовница и жрица любви, нет, она целует меня нежно и невесомо, как… не знаю… как облако, как растаявшая мечта. А в глазах у неё… не тоска, конечно, но… В общем, ни себе, ни людям, мучения одни.

— Замуж тебе надо, Ирка, — тихонько говорю я. — Ты когда рожать-то собираешься?

— Что⁈ — вскипает она. — Иди ты знаешь куда? К невесте своей!

Ого! Ну, дядя Юра, находка для шпиона, берегись! Я смотрю они плотненько пообщались сегодня.

Кофе она мне всё-таки даёт и, заглотив большую чашку, я возвращаюсь в гостиницу с Игорьком и Сергей Сергеичем. Сергеич уже никакой. На ближайшие дни даю ему выходной. Повозит меня Толян пока, у него права есть. А через пару дней уже вернётся Пашка Круглов и наша команда воссоединится. Сейчас он в кагэбэшном санатории в Минеральных Водах, Де Ниро помог пристроить.

Я захожу в свой номер совершенно никакущий, но собираю волю в кулак и встаю под душ. Горячая вода расслабляет и мышцы блаженно плавятся и становятся желейными.

Наташка стоит, обхватив себя за плечи. На ней футболка и короткие пижамные шорты. Она молча смотрит как я медленно превращаюсь в воду и пар.

У меня глаза слипаются, а ноги подкашиваются. Я… блин, я засыпаю. Стоя, как конь в стойле. Наташка успевает меня подхватить и я встряхиваю головой и всхрапываю. Точно, как конь.

— Егор! — мягко, по-матерински, улыбается она. — Ну подожди ещё секундочку, сейчас ляжешь нормально. Не спи, как лошадь.

— Я не лошадь, — мотаю я головой. — Я кентавр.

— Да, ты мой кентавр, — смеётся она и вытирает мне голову полотенцем.

А я прижимаю её к себе и…

— Нет, даже не думай, — выворачивается она. — Немедленно спать, а всё остальное завтра.

И то верно. Я падаю в постель и засыпаю раньше, чем успеваю коснуться головой подушки.

Завтра наступает для меня ближе к обеду. Звонит телефон, и я просыпаюсь. Наташка лежит рядом, зажатая между мной и стеной. Да, кровать не кинг-сайз, ничего не поделать. И вообще, одноместный номер больше похож на домик кума Тыквы, но нам хватает.

— Алло, — отвечаю я.

— Привет, Егор. Ты как там, живой? Отоспался немного?

— Ага… Немного… Привет…

Это Платоныч.

— Слушай, мы с Андреем сейчас поедем квартиру смотреть, нам Жора нашёл отличную трёшку.

— А Андрюха когда прилетел?

— Да вот только что. У них вчера контрольная последняя была, а сегодня он уже не пошёл.

— Ясно. А квартиру же тебе давно показали уже.

— Нет, это другая, прямо на Патриарших, представляешь? Можете с нами съездить? Наталья с тобой? Это ненадолго. Глянем все вместе, а потом пойдём пообедаем.

— Ну ладно… — соглашаюсь я. — А тебе не надо на работу?

— Так сегодня суббота, а я ещё официально не начал работать, со второго числа приступаю. В общем, собирайтесь, мы минут через двадцать заедем.

— Через двадцать?

— Да, примерно…

Приходится подниматься. Чувствую себя, как побитая собака. И это мне считай восемнадцать лет, а если бы я в своём оригинальном теле был? Вообще бы не встал.

Мы быстро собираемся, перенося утренние планы на вечер, и выходим из гостиницы. Игорь и Толян идут за нами.

— Игорёк, ты как после вчерашнего, выспался?

— Нормально, — кивает он, а глаза красные, сонные.

Мы садимся в машину к Платонычу, а ребята едут следом.

— Эх, Андрюха, не мог ты на день раньше прилететь? Посмотрел бы на Наташку в шикарных нарядах. И в купальнике.

Она двигает меня локтем в бок.

— Харэ, — хмурится она. — Не сочиняй, ты не видел. А то чего ты не видел, не было. Ясно?

— Ладно, — улыбаюсь я. — Не вопрос. Но я жалею, что не видел, поэтому, если ты може…

— Хватит, — злится она.

— Ну ладно. Хватит, значит хватит.

Квартира оказывается шикарной. Её держали для какой-то крутейшей шишки, но что-то пошло не так и она оказалась свободной. И Жорик проявил волю и порешал вопрос в пользу дяди Юры.

— Ого! — восхищается Трыня богатой лепниной. — Вот это да, это прямо, как в музее. И паркет в ёлочку!

— В музей завтра пойдём, — говорит Большак, — посмотришь, как там.

— Куда пойдёте? — интересуюсь я.

— В Третьяковку, — отвечает Андрюха. — Пошлите с нами. Там «Апофеоз войны» и «Явление Христа народу», я уже прочитал всё.

— Посмотрим, — пожимаю я плечами. — У Наташи спросить надо, а то вдруг у неё завтра какой-нибудь конкурс или модный показ.

— Егор! — она краснеет.

— А ну-ка, девушки, а ну, красавицы, пускай поёт о нас страна… – напеваю я .

— Ну, пожалуйста!

— Ладно, молчу. Всё, прости. Больше не буду. Хочешь в Третьяковку?

— Хочу.

— Значит, пойдём, — великодушно соглашаюсь я и снова пою. — И звонкой песнею пускай прославятся среди героев наши имена!

Обед проходит весело. Мы заваливаемся в «Прагу», там уже тусуются Жора и Скударнов с жёнами. Во всём чувствуется приближение праздника — в атмосфере, убранстве и даже каких-то особых новогодних блюдах. Трыне всё в диковинку — и место, и люди, и еда. Он следит за всеми буквально открыв рот.

Да что там Трыне, и Наташке подобная жизнь неведома, да и я далеко не светский лев и не тусовщик. Наталья меня радует тем, что не зажимается и не молчит в тряпочку, как провинциалка, но и не строит из себя бывалую москвичку. Она спокойна и приветлива, улыбается, участвует в разговоре, со своим мнением не лезет.

Я очень рад этому. На наших друзей она тоже производит приятное впечатление. Когда подают «Птичье молоко» в нашу компанию вдруг происходит вторжение.

— Нет, вы посмотрите! Вот они, притаились здесь, тихушники! Мы сидим в соседнем зале, с народом, а они в кабинете закрылись! Это Жорик любитель уединиться! Привет!

Это Галя, и она, на удивление, не с Борей и не с шумной компашкой, а с законным супругом.

— Вы поели? — интересуется она. — Допивайте чай скорее! Егор, допивай! Мы Егора у вас украдём сейчас, да, Юра? Возьмём его с собой?

— Куда это? — хмурится Жора.