АЮМЭ. Отряд черных плащей. Том 1 - Лин Возовски
Я добрался до харчевни под названием «Синий краб». Захотелось морепродуктов, так сказать. И еще здесь отдыхали моряки ― самые болтливые работяги, каких носил свет.
― Что будешь, милый? ― Подавальщица стреляла глазками.
― Что-нибудь сытное, горячее и быстро приготовленное.
― Суп из морского гребешка с луком и морковью, думаю, тебе подойдет.
Я кивнул.
― Пить? ― Спросила она, и, кажется, вопрос был с подвохом.
― Травяной чай, пожалуйста, ― ответил я.
Она поводила бровями.
― Уважаю трезвых мальчишек.
Не то, чтобы я всегда отказывался от выпивки, скорее наоборот. Но перед этим заданием я хотел сохранить трезвость своего ума. Могло, по сути, произойти все что угодно.
Она еще раз улыбнулась, затем сказала, что суп принесет вместе с чаем через несколько минут. Я поблагодарил ее и стал разглядывать присутствующих. Большинство, конечно, были с корабля. От них воняло солью, потом и кислым ромом. Кто-то ругался, кто-то смеялся. Все, как и в обычной таверне, с одним лишь исключением: если здесь начиналась драка, то участвовали в ней абсолютно все. Для моряков эта была забава, почти такая же, как для обычных горожан представление бродячих артистов или карнавал. На корабле стычки и ссоры жестко пресекались, и морские волки все плавание держали огонь внутри себя. Но вот когда уже сходили на берег…
Я подсел к молодому, еще зеленому морячку. Остальным мужикам, видимо, было позорно садить его за свой стол.
― Тут не занято? ― Спросил я, усаживаясь напротив него.
― Нет-нет, что вы, прошу.
Славный малый, но вел он себя очень робко, да и выглядел соответствующе. С маленьким острым носом, с глубоко посаженными глазами цвета болота и спадающей на сколький лоб грязной челкой. Подавальщица как раз принесла мне мой суп с двумя кусочками серого хлеба, керамический чайничек с душистой ромашкой и чашку.
― Благодарю вас, ― сказал я и протянул ей семь медных пенни. Женщина улыбнулась и ушла обслуживать других гостей.
Сначала я налетел на свой суп и смел его за пару минут. Затем отломил хлеба и прошелся по тарелке, собирая остатки овощей и жира.
― Отличный суп, ― похвалил я вслух блюдо.
— Это еще что, ― поддержал юнга. ― Наш кок ― в высшей степени мастер, кулинар от бога! Если бы вы попробовали его суп из акульих плавников, то других бы супов просто не признавали. А его тушеная редька с жареной золотистой треской… М-м-м… И это, представьте себе, в открытом море! А что, интересно, он готовит здесь, на суше! ― На мгновение он замер, и смотрел в пустоту, словно кого-то там увидал. ― Непревзойдённый гений кулинарии! Сам Еллион бы облизывал свои пальцы!
― Так ты веришь в бога Трех Матерей? Откуда ты? ― Спросил я, заботливо наливая заваренный чай в его стакан, где, вероятно, до этого было пиво.
― Мое имя Николь Бланд, я с Ровандира, Верминская империя. ― Он протянул худую ручку. При рукопожатии я нащупал на ней пару свежих мозолей.
― Верминская империя? Она же за тысячи лиг отсюда. Что ты здесь забыл?
― Понимаете… Пренеприятнейший конфликт с моими родителями вынудил меня покинуть родные стены. ― Он отпил от кружки и, видимо, только сейчас понял, что пьет вовсе не пиво. Но это его нисколько не смутило. ― Сначала я подался к ростовщику, но затем он меня выгнал, а на мое место посадил своего племянника. Совершенно безграмотный юноша был, скажу я вам по секрету. Не удивлюсь, когда узнаю, что вскоре после моего ухода он начисто разорил своего дядю. Затем я уехал из своей столицы. Всегда хотел повидать окружающий мир, знаете ли.
― Угу, мир огромен и прекрасен, ― тупо согласился я.
Николь продолжал:
― Я немного пробыл подмастерьем у двух братьев кузнецов в Широнской долине, но профессия так мне и не далась: в кузнице совсем нечем было дышать, а я так люблю свежий воздух… Я направился к морю: по пути бродяжничал, ночевал в храмах, набирал в лесу орехов и ягод, затем продавал в попутных городах. В целом, получал удовольствие от дороги. Когда я дошел до порта в Яшмовой бухте, то был чрезвычайно поражен красотой моря. Я смотрел как ребенок на исполинские корабли, стоящие на якорях, на сотни крепких, закаленных в штормах моряков. Я сразу же записался на первый отплывающий корабль. Им оказался огромный барк из черного дерева. Судно носило название «Злая Мачеха»
Он отвлекся от своих воспоминаний, проверяя, слушаю ли я его. Я увлеченно кивнул головой.
― И вот, уже как больше года я тружусь младшим матросом на этом судне и гордо ношу нашивку с его названием. Поначалу было очень тяжело. Меня постоянно мутило, моряки постоянно бросали в меня свои шуточки, не воспринимали всерьез. Но когда я вставал на самый нос корабля, то ощущал эту безоговорочную мощь бескрайнего пространств. Я впитывал соль вместе с ветром и чувствовал, слово пролетаю над водной гладью на спине огромной птицы. В такие моменты я забывал абсолютно обо всем. Море давало мне силы, и я засыпал каждую ночь только с мыслью о нем…
Рассказ юнца меня поразил. Неужели и вправду, такой робкий и нежный парень, как он, смог влиться в такую тяжелую и суровую профессию? Действительно говорят, что любовь бывает разной. Можно любить жену, можно любить своих детей и внуков. Но вот Николь Бланд был безоговорочно влюблен в море. Оно подпитывало его силами, насыпало ему храбрости и стойкости. Такие простые, как пять копеек, истины, работали и в этом, и в моем прежнем мире совершенно одинаково.
— Это хорошая история, Николь Бланд. ― Поддержал я собеседника. ― И, заранее извиняюсь за такой вопрос, но мне кажется, что твоя манера речи не совсем соответствует твоей профессии. ― Я покосился на мужланов за соседнем столом: они громко чавкали, рыгали и отпускали непристойности в адрес подавальщицы. ― Человек с такой речью либо учился в очень хорошем месте, либо прочитал не одну сотню книг. А может, и то и другое.
― Вы совершенно правы. До того, как я ушел из дома, я обучался в Ровандирской академии имени Карла Четвертого. Попасть туда невероятно сложно, даже имея влиятельных родителей, деньги и власть. Люди со всех континентов пытаются туда пробиться. Кто-то привозит с собой золото и рассыпает его прямо на крыльце административного корпуса, кто-то пытается надавить на местную власть, переходя к откровенным угрозам. Но академия никому не подчиняется.
