Отдай туфлю, Золушка! (СИ) - Анастасия Разумовская
Я откинулась на грудь парня и весело заорала в ночь:
— … крикнул он: Хой! Челюсть долой…
И безбрежное счастье затопило сердце и душу.
Розовеющий небосвод над нами всё ещё переливался звёздами, под нами простирался город и тоже перемигивался звёздочками огней. А летающий конь примирял с отсутствием мотоцикла.
И Марион.
Мой Марион… Ну и пускай он принц — кто из нас без недостатков? — зато умеет петь, и… И добрее человека я не встречала.
* * *
Белоснежка шла по парку, изумлённо оглядываясь. «Так намного лучше, чем подстриженные деревья, — размышляла она. — У Румпеля определённо тонкий вкус». Королева не привыкла сдаваться. Нужно было убедить бывшего эрталийского капитана, а ныне родопсийского принца, сражаться с Дезирэ. Белоснежка давно не была наивной девочкой и понимала: младший сын покойного Андриана расправится с женой с той же лёгкостью, с какой уничтожил отца.
На Мариона надежды практически не было. Снежка была ребёнком, когда оба безответственных принца — Бертран Эрталийский и Марион Родопсийский — удрав от обязанностей лиц королевской крови, сумасбродили и распевали под видом бродячих музыкантов на постоялых дворах трёх королевств. А если не они, то кто кроме Румпеля сможет справиться с Дезирэ?
И впервые за несколько лет девушка снова ощутила себя перепуганной девочкой, потерявшей единственного защитника. Одной в чужом, огромном, враждебном мире.
— Румпель! — закричала королева в отчаянии. — Румпель, ты не можешь так поступить с нами! Ты не можешь взять и просто бросить нас!
А потом, обессиленная, опустилась на поваленную сосну, запрокинула лицо в наливающееся желтизной небо и попыталась успокоиться.
— Ваше величество, — раздался справа от неё мягкий мужской баритон, — у меня нет плаща, чтобы вас согреть. И я опасаюсь, что вы замёрзнете.
Изумлённая Белоснежка обернулась и увидела молодого мужчину, просто, но со вкусом одетого, который сидел в кресле на колёсах и приветливо улыбался ей.
— Откуда вам известно, кто я? — удивилась девушка.
Дворянин, но лицо не знакомо.
— Логика проста. Только очень знатная девушка может называть Фаэрта на «ты». Да ещё и Румпелем. Я вас никогда прежде не видел. А между тем в Родопсии гостит невеста принца Дезирэ — Белоснежка. Вы очень юны, но в то же время выглядите величественно и даже высокомерно. Опять же — чёрные волосы, очень белая кожа. Наверное, и глаза синие, хотя в сумерках этого не видно. Вот и прямо сейчас вы смотрите на меня сверху-вниз, хотя кто я, знать не можете. Только королева всегда и на всех смотрит сверху-вниз. Ну а иных юных королев, кроме Белоснежки, просто нет.
— Отчего ж не могу знать? — усмехнулась Белоснежка. — Ты в парке Фаэрта, калека. Ты мне незнаком, но знаешь, что перед тобой — королева, однако смело и прямо разговариваешь со мной. Ты не дурак, а, значит, ровня мне. Следовательно, ты — принц Гильом, наследник трона и, после гибели твоего отца, король. Рада приветствовать вас, Ваше величество.
Старший принц уважительно посмотрел на неё.
— И как же убили моего отца?
— Магически. Он разлетелся вдребезги прямо на празднике в честь моей помолвки с Дезирэ.
Старший принц побледнел.
— То есть, брат идёт сюда, — прошептал он и поднялся. Протянул Белоснежке руку. — Если Фаэрт отказался от сражения, нам нужно уходить, Ваше величество. Если правильно понимаю, убийца будет здесь очень скоро. Будет лучше заявить свои права непосредственно в королевском дворце.
— Вы правильно понимаете.
Белоснежка подошла к Гильому, взяла его под руку. Ей вдруг стало легко и спокойно. Отчаяние отступило.
— И вы правы. Времени терять нельзя. Вы должны поехать со мной.
Он кивнул, не споря. Видимо, успел всё продумать и взвесить.
— Я на кресле. Так будет быстрее. Я пока ещё очень медленно хожу.
Так действительно оказалось быстрее. Молчаливый испуганный кучер помог наследнику, а по сути уже королю, усесться в карету, затем подал руку королеве, захлопнул за ней дверцу и хлестнул вожжами лошадей. Карета свернула на стеклянный мост, начинающий таять, и стремительно понеслась в сторону Маленького Замка, минуя толпу погромщиков, выходящих из Бремена.
Белоснежка сняла перчатки, искоса посмотрела на Гильома и улыбнулась.
— Вы не станете возражать, мой король, если я немного нарушу этикет?
— Нисколько. Но давайте лучше я избавлю вас от этой обузы. У меня только один вопрос: а Дезирэ?
— Мой отец не был самым добрым человеком на свете, — печально ответила Белоснежка. — Но я никогда бы не стала убивать его. Тем более, так жестоко.
Гильом кивнул. Подумал пару минут, а затем кивнул сам себе.
— Вы уверены? — уточнил он.
— Вы мне симпатичны, — Белоснежка пожала плечами, — и мы с вами неплохо понимаем друг друга. Разве нет? Чего ж ещё желать? Я, впрочем, не настаиваю. Вы можете не озвучивать вслух мою идею, и тогда мы оба сделаем вид, что ничего не было подумано между нами. И поговорить, например, о цветении беллис переннис.
Принц замер.
— Кого?
— О, это просто моё невинное увлечение, — рассмеялась Белоснежка, отмахнувшись. — Не обращайте внимания. Я имела ввиду…
— Я понял. Вы имели ввиду маргаритку.
Они уставились друг на друга.
— Нет, — Белоснежка первой нарушила тишину, — вы же не… Нет, ну это слишком…
— Общая тема может сблизить, верно? — Гильом добродушно улыбнулся ей. — Ваше величество, я имею честь просить вашей руки.
— Мы не будем объединять королевства?
— Не будем. Старший сын наследует Родопсию, второй — Эрталию.
Белоснежка кивнула. Затем спохватилась:
— Ваше предложение так неожиданно, Ваше величество. Мне нужно подумать. Я пришлю дипломатов, чтобы обговорить все условия и тонкости.
— Когда? — уточнил Гильом.
Королева поразмышляла. Пожала плечами, выглянула в окно.
— Светает… Думаю, если вы к полудню возьмёте власть в свои руки, затем примерно в это же время сделаете объявление о гибели отца… Я выражу вам соболезнования… Гм. Полагаю, если вечером пройдёт тайная встреча дипломатов, то это не станет слишком поспешным шагом?
— Если тайная, то нет. Не думаю, что мы нарушим этикет. А вот с официальными визитами стоит подождать.
— Я — официальная невеста Дезирэ, — заметила Белоснежка.
Гильом кивнул:
— Этот вопрос я решу. Но есть нюанс: у меня нет собственной сказки.
— Зато есть у меня. И я готова разделить её с вами.
И они снова, весьма довольные друг другом, замолчали.
* * *
Беснующаяся толпа замерла перед прозрачным мостом. Даже самые смелые, те, кто громче других вопил: «Смерть колдуну» нерешительно топтались на каменной дороге, боясь ступить на стеклянную.
— Может… это… — прохрипел кто-то. — Ну его, этого колдуна? Пусть королевские войска разбираются…
— Ну уж нет! Подонки! Жалкие трусы!
Вперёд выдвинулась высокая широкоплечая фигура человека в грязной
